Она кивнула.

— Ну вот. И какой кайф тебе заниматься сексом с человеком, который даже не вспомнит того, как ты отдала ему свою чистоту. Не вспомнит твоего лица, когда ты становишься женщиной. Тебе разве понравится, что тебя трахнут и забудут?

Она покрутила отрицательно головой.

— Ну вот, — кивнул я. — Поэтому лучше заниматься этим на свежую голову в более романтичной обстановке после вина, лёгкого ужин на кровати при свете свечей.

— И ты займёшься со мной этим?

Я даже… не знаю, что сказать.

— А я тебе нравлюсь настолько, что ты готова со мной переспать?

Она смутилась, но всё же кивнула. Блин, чувствую себя засранцем, который портит ей жизнь, забирая её чистоту. И всё же она сама выбрала, её никто не принуждал. Правда надо будет ещё наставить её на путь истинный. А то не тот я человек, с которым будет ей норм. Хотя то, что я ей нравлюсь, мне ужасно льстит. Хотя кому-то нравлюсь.

— Тогда настанет момент всё будет, — тихо сказал я и поцеловал её в губы.

Мы вновь выдвинулись в путь, надеясь, что доберёмся до каменоломни где-то к полднику. Или к ужину. То, что на карте было расположено относительно недалеко, на деле оказалось в глубокой жопе.

Пока мы ехали, Лиа поглядывала на меня своими чуть ли не искрящимися глазами, полными желания продолжить ночной марафон. Причём продолжить где угодно. Стоило нам встать на коротенький привал, как она тут же оказалась рядом.

— Тебе… не хочется чем-нибудь заняться?

— Чем именно? — покосился я на неё.

— Ну, например, сбросить пар, — сказала она, покачивая бёдрами. — Я могу помочь тебе.

— Нет, спасибо.

— Ну почему? Можно прямо здесь тихонечко всё сделать. Можешь взять меня силой, если хочешь.

Вот и всё. Она попробовала, ей понравилось, она хочет добавки. И вопрос не стоит, трахну я её или нет. Ничего подобного. Он стоит так — трахнет ли она меня или нет.

И так постоянно. Нахуя, спрашивается, я использовал на ней «Весёлую ночку»? Чего хотел добиться? Выебнуться? Ну выебнулся, а теперь она глаз с меня не сводит, пытаясь буквально принудить к потрахушкам. Я-то не против, но просто сейчас как-то не хочется. А вот ей хочется и очень, судя по всему.

Я уже успел перетереть с ней то, что произошло ночью, и если описать наш разговор в дух словах, то получалось следующее — ни о какой обиде речь не идёт. Её ещё никто так долго не трахал, никогда ещё она так часто и так сильно не испытывала оргазм и ещё никогда ей не хотелось, чтоб он не заканчивался.

Плюс в первый раз её довели оргазмом до такого состояния, что она даже поплыла. И теперь Лиа готова предоставить себя в любою секунду, если мне понадобиться отвести душу.

Пиздец, да и только.

Только вот не она готова предоставить себя, а это я должен предоставить себя как её ебабельную игрушку.

Плюс, тут ещё Мэри косится на меня. С чего вдруг? Я же был не в её вкусе. Когда она успела так поменяться? Или вернее, сменить мнение обо мне. Боже, да посмотрите на меня — худощавый, слегка вытянутое лицо, надень очки и стань батаном. Я не урод, но в этом мире точно не занимаю место красавчиком. Конечно, мне льстит то, что она в меня втюрилась, но мне бы ещё и причину этого понять.

Ну и под конец задание от Богини Жизни. Боюсь, если я попытаюсь его отвергнуть, то вернётся лемур и прострелит мне башку из той пушки. А распрощаться с мозгами мне чот не очень хочется.

Кстати, этот пушистый ублюдок оставил мне весьма неприятный подарок. Сегодня я обнаружил, что мне тут подогнали бонус. Просто бонус.

«Бонус — любое слово с корнем „спокой“ теперь будет произноситься на манер лемура!»

Хуй знает, к чему это относится, к какому навыку или званию, но я попытался сказать слово успокойся, а из моих уст вылетело слово «узбогойся». Это пиздец просто. Мир извращается как может и спешит меня затянуть.

Как я и предполагал, мы приехали к каменоломне где-то к полудню. По пути мы никого так и не встретили, и причина крылась в одной простой вещи. Здесь была ещё одна дорога. В отличии от нашей она была шире. Скорее всего, по ней и возили камень с каменоломни, а наша выполняла роль служебного проезда, по которому можно было провозить продукты или быстро доезжать до основного тракта.

То-то мне дорога слегка заросшей показалась.

Однако въезд на территорию этого миленького концлагеря был один как это не печально. Ещё хуже, так это то, что мы как бы находимся не на холме. Будь здесь сопка, мы бы могли забраться на неё и осмотреть вражеский стан врага сверху, но единственная ближайшая сопка — та, в которую вгрызается этот карьер и которую я сейчас вижу.