— Сокол, чой-то она?

— В рабство просится.

— Дык, бери.

— А на кой она нам? Ты своей Аньке как её объяснишь? Да и на черта она нам, ни маг, ни воин, просто девушка, был бы ещё хоть мужик.

— Жалко её, совсем молодая. Твоей Дашки всего года на три старше.

— А вот это был удар ниже пояса.

Проворчал я сердито, принимая её служение и одновременно закрывая портал.

— Встань и не открывай рта, пока не спросят!

Бросив недовольный взгляд на Геныча, снова погрузились на мотоцикл и поехали к оружейной.

Остаток дня обустраивали жилье для Ит-Аны. Правда вместо дома сошла четырёхместная туристическая палатка, в качестве отопления установили туда походную дровяную печь-щепочницу. Не был забыт и запас дров, и одеял.

— А ты добрый самаритянин, поедешь и на свои бабки купишь всяких женских штучек и про тёплые вещи не забудь.

— А чо сразу я то?!

Вскинулся Жаров.

— А кто меня уговорил её оставить? Мы в ответе за тех за кого заплатили. Так что плати и присматривай за ней.

Геныч что-то недовольно пробурчал, но спорить не стал.

Бросив в палатку спальный мешок, я повернулся к чумазой принцессе в грязном бушлате и состроив самую похабную ухмылку, выдал.

— Даже и не знаю, как ты будешь справляться сразу с несколькими мужиками.

Ит-Ана обречено опустила голову, скрыв лицо длинными волосами.

Геныч заметив испуганно-удрученный вид девушки, подошёл к нам.

— Ну, а сейчас с ней что не так.

Мою шутку Геныч не оценил и обозвав меня придурком заставил, объяснить девушки, что без согласия, ни кто её не тронет.

«Кажется за последние дни, у меня сильно испортился характер, да и чувство юмора, порядком почернело».

Оставив Ит-Ану на пустоши вернулись в родной мир, я поехал сдаваться Марине, а Геныч в больницу навестить жену.

По дороге я размышлял о рабстве, точнее о одной из моих «суперсил» которую можно было назвать «порабощение», причём в отличии от обычных рабов, мои не могли, против меня восстать, причинить мне вред или отказаться выполнять мои приказы. Конечно точно я этого не знал, но буквально чувствовал, что всё так и есть.

«Конечно Генычу, я ничего приказывать не буду, зато с принцесской можно особо не церемониться, будет вкалывать за себя и ту девчонку».

Дома меня ждал небольшой скандал, моё распухшее лицо украшенное свежими шрамами, с криво наложенными швами и расвеченное чёрным, и синим, с добавлением цветов иода перепугало мою женскую половину семьи. Пришлось выдержать сначала крики, потом слёзы и небольшую истерику. И даже ультиматум от жены. В какой-то момент мне поставили условие, что бы я больше не смел даже появляться в мире Врат.

Пришлось напомнить, что те на кого я работаю, могут этого не понять и выписать такие штрафные санкции, что возня со стеклянным монстром, покажется мне разборками в детском саду в ясельной группе.

Отправив испуганную Дарью спать, прибег к старому испытанному методу, по успокоению женщин, заодно избавился и от своего стресса.

Утром несмотря на перекошенную физиономию поехал на работу, где встретил мрачного Жарова.

— Выкладывай.

Бросил я усаживаясь на свое кресло и стараясь, что бы это не прозвучало приказом.

— С Анькой все плохо. Химиотерапия не помогает. Доктор говорит, что есть какое-то швейцарское лекарство с которым он сможет начать новый курс лечения. Типа поможет облегчить боли и немного помочь, вот только стоит оно как крылатая ракета.

Нахмурившись, в задумчивости потрогал над бровью шрам.

— Сколько.

— Три мульта! И это только за первый двухнедельный курс!

— Ффу!

Шумно выдохнув ухмыльнулся.

— А я уж думал, что ты скажешь три сто.

Столько у нас найдётся.

Геныч вымученно улыбнулся.

— Сокол, ты же знаешь, что нет у нас столько денег.

— Зато есть у торгашей, что поедут через врата. Думаю нам придется ввести небольшой налог.

В глазах друга затеплилась надежда.

— Я уже придумал, кому может драг металл сбывать. Кстати сегодня же метнусь в Курган и сбагрю Танькино колечко.

— Это кому?

Оживился Геныч.

— Помнишь, Лёню Толстого, что под «локомотами» ходил?

— А-а-а! Это тот жирный «золотник»?!