— Он поправляется, благодарю вас, мисс Уинтертон. Бедняга, — она снова обернулась ко мне, — просто не может смириться с тем, что он уже слишком стар для некоторых вещей. Вы же знаете, какими несносными бывают эти мужчины. — Она явно бросала мне вызов.

— Да–да, я прекрасно понимаю, о чем вы, — ответил я.

Эбигейл Уинтертон, судя по всему, еще не вникла, в чем дело. Кто–то срочно должен отвести ее в уголок и рассказать на ушко, что я один из тех содомитов, о которых шептались по вечерам ее папа с мамой. Бедняга откровенно не поспевала за ходом событий в этой жизни.

— Что ж, я очень рада, — продолжила мисс Уинтертон весело, — что мистер Стивенс идет на поправку. В конце концов, у него столько обязанностей, не правда ли? Я имею в виду его инвестиции. — О чем это она, интересно?

А она тем временем продолжала:

— Мы все безмерно счастливы, что такой известный в Сити [3] человек, как ваш муж, решил, выйдя на пенсию, почтить своим присутствием нашу Снаппертон–Мамсли. Хотя я не перестаю тешить себя надеждами, — со злобой добавила она, — что никакой ничтожный инцидент не лишит нас его персоны в ближайшее время. Какая жалость, если с ним что–то случится прежде, чем он успеет сделать то, что обязался.

Я, честно говоря, опешил от всего этого, но Саманта Стивенс и глазом не моргнула.

— Нам всем надлежит быть очень и очень осторожными в ближайшее время, не правда ли? — сказала она. Она посмотрела в упор на мисс Уинтертон, и та побледнела и едва не спряталась под прилавок. Жаль, что я не видел лица Саманты Стивенс в этот момент.

— Да, конечно, — промямлила Эбигейл Уинтертон. — Так и есть, так и есть.

Я решил, что пора уходить. В таком случае не придется проходить свидетелем, если здесь кто–нибудь кого–нибудь убьет.

— Рад был познакомиться с вами, миссис Стивенс, — сказал я, слегка поклонившись ей. — Мисс Уинтертон, с вами, как я полагаю, мы встретимся сегодня вечером.

Эбигейл Уинтертон хихикнула.

— Конечно, доктор Керби–Джонс. И с миссис Стивенс тоже. Вы разве не знали, что она также член правления Общества любителей драмы в Снаппертон–Мамсли?

— Да что вы?! Не знал, — пробормотал я. Я не мог представить себе эту комбинацию: Уинтертон, Стивенс и Блитерингтон. Сегодня вечером будет весело, если, конечно, все не закончится кровавой баней. — Что ж, тогда увидимся вечером. — Сжимая в руках письма, я быстро ретировался с почты.

И тут же столкнулся с весьма симпатичным мужчиной.

— Ах, простите! — воскликнул я, бросая все, чтобы поддержать свою ничего не подозревающую жертву. Мне было все равно, что нас могут увидеть с улицы или с почты. Я быстро нагнулся, чтобы поднять свои упавшие на тротуар письма.

— Да все в порядке, — уверил меня незнакомец, глядя прямо мне в глаза и улыбаясь. Он был чуть ниже меня. Его каштановые волосы и аккуратная бородка, чуть тронутая сединой, подчеркивали волевое лицо, а темно–синие глаза с интересом изучали меня. Я решил, что ему около сорока. Он отступил на шаг. — Поверить не могу, что мы встретились! Я Тревор Чейз. Я владелец местного книжного магазинчика.

— Что ж, тогда еще раз прошу у вас прощения. — Я улыбнулся. — А меня зовут доктор Саймон Керби–Джонс, и я только что переехал в Снаппертон–Мамсли. Уверяю вас, я не специально налетаю на людей на улице.

— Уверен, что это так. — Он улыбнулся в ответ. — Я как раз иду в свой магазинчик. Обычно я открываю его для посетителей только в десять, но я был бы счастлив пригласить вас на чашечку чая.

«Как минимум, дружок, как минимум». Я стоял и с откровенным обожанием рассматривал его фактурную мускулистую фигуру. Он походил на плюшевого медвежонка, но только такого плюшевого медвежонка, который мог покрошить линию обороны противника при необходимости. Люблю таких.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение. — Я ухмыльнулся, слегка обнажив клыки, — ровно настолько, чтобы он понял — мне хотелось на это надеяться, — что я готов не только попить с ним чайку.

Наградой мне была еще одна улыбка.

— Тогда пойдем ко мне, — сказал он. Его книжный магазинчик находился совсем рядом с почтой — через булочную, кофейню и адвокатскую контору.

«Книжный магазин Чейза» — гласили золотые буквы на широком стекле витрины. Имя Тревора стояло в самом низу.

— Хорошее у вас имя, запоминающееся, — заметил я, ожидая, пока Тревор отопрет замок.

— Спасибо, Саймон, но, честно говоря, не могу принять комплимент. Дело в том, что в этом нет моей заслуги. Хочешь верь, хочешь нет, но магазин так и назывался, когда я купил его лет этак шесть назад, — сказал он, справившись наконец с замком. — Надеюсь, ты не против, если я буду называть тебя Саймон, все–таки мы не так давно знакомы. — Дверь распахнулась, и Тревор жестом предложил мне войти.

— Отнюдь, Тревор, отнюдь, — заверил я его. Он закрыл за нами дверь и протянул руку к выключателю. Свет вспыхнул, и я с вожделением вдохнул один из самых моих любимых запахов — запах книг. Магазинчик, насколько я мог видеть, состоял из одной большой комнаты, заставленной полками и книжными стойками, где каждый мог найти книгу по душе. Пока Тревор возился с дверью, я бродил по магазину и быстро наткнулся на полку, где стояли книги Дафны Дипвуд. Я с удовольствием отметил, что каждой книги стояло по несколько экземпляров. Так, ладно, а как насчет Доринды Дарлингтон? Я не хотел, чтобы мои действия выглядели уж слишком очевидными, но, признаюсь, не могу удержаться и каждый раз, как попадаю в книжный магазин, начинаю искать свои книги.