— Допустим. Но это не снимает вопроса — почему я? Почему не ты, ведь тоже был рядом?

— Не знаю. Он выбрал тебя. Может, потому, что ты первый попался ему на глаза, когда он очнулся. А может, потому, что ты не один из нас. Не знаю, — ответил староста, пожав плечами. — Для меня это было так же неожиданно, как и для тебя.

— Ладно, допустим, все так. Что мне делать с ними дальше? Я же и близко не представляю, как заботиться о них, чем кормить, чем поить, как ухаживать за ними! Да и вообще, я, констебль, и дети къерни? Звучит как плохая шутка!

— Тут ничего сложного. Мы довольно живучие и приспосабливаемые существа. Пои их коровьим молоком, пока им этого хватит. Через месяц можно начать давать немного мяса. По уходу… да как и за всеми, ничего особенного не нужно.

Что ж, так немного проще, хотя все равно смотреть за ними… Надеюсь, их родители оклемаются в ближайшие дни, и я смогу передать им этих малышей.

— Единственная просьба, потерпи, пока их родители не восстановятся и не смогут сами забрать их. Не отдавай их кому-то другому.

А ведь была у меня такая мысль. Надо оно мне с ними возиться, тем более что я ничего не знаю про них?

— Почему они в таком виде? Почему не как человеческие дети?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — ответил он, пожав плечами. — Раньше такой вопрос не стоял, мы были в своей форме, а сейчас… Без понятия.

— Но они нормально выглядят?

— Да, вполне, — ответил он, пожав плечами.

— Почему мне никто не сказал, что вы менталисты? — спрашиваю, впиваясь в него взглядом и заодно внимательно следя за показаниями наложенных на него заклинаний. Почему не сказали, я понимаю, но мне интересно, что он будет сейчас говорить и как отмазываться.

— А мы не менталисты, — ответил Шарэм, усмехнувшись.

— Издеваешься надо мной? Я точно уверен, что эти два малыша пытались общаться со мной при помощи телепатии. Причем не просто пытались, а очень даже успешно делали это!

— Все так. Наши дети способны на это. Но уже через год они потеряют такую возможность. Взрослые къерни не могут общаться телепатически. Взамен в год жизни мы получаем возможность изменять свои тела. Вначале это совсем небольшие изменения, но с каждым годом эта способность развивается и к десяти годам выходит на уровень, доступный всем взрослым къерни. Почему так, мы не знаем. Периодически кто-то пытается это выяснить, проводит исследования, эксперименты, но я не слышал, чтобы кто-нибудь добился успеха в этом.

И ведь не врет. Ну или врет, но заклинания этого не видят. И как узнать? Никак, и это плохо. Может, он и не врет, но я не могу полностью поверить в то, что он говорит, приходится относиться ко всему с некоторой долей недоверия. Но ладно, сделаю вид, что все же поверил, тем более что звучит правдоподобно.

— Это ты поджег дом? — задаю новый вопрос, резко меняя тему разговора.

— Шутишь? — спросил староста, недоверчиво посмотрев на меня. И судя по тому, что мне передают наложенные на него заклинания, удивился он неподдельно.

— Нет, я же обещал допросить тебя. Вот и перешел к этому.

— Я тут ни при чем. Да, возможно, прибежал к горящему дому одним из первых или, может быть, даже самым первым. Но этому есть простое объяснение — я уже шел туда, когда случился взрыв. Увидев его, я сразу же бросился к нему. Видел, как ты заскочил в дом.

— Зачем ты шел туда?

— Узнать, как их дети, когда они заберут их в деревню, не вечно же их оставлять на острове. Тем более что сами они долго там быть не решались, постоянно возвращаясь в Хиденфорт.

Говорит вроде бы правильно, да и заклинания ничего не засекают…

— Почему все решили, что ты устроил все это?

— Еще раз говорю — не знаю. Мы собрались обсудить произошедшее, говорили, а потом в один момент кто-то что-то сказал, и результат ты видел.

— Ты уверен, что «кто-то что-то сказал»?

— Да. Я не слышал кто и что, но видел, как это пошло с одного места в толпе и быстро разошлось по ней всей. Не успел я понять, что к чему, как меня стали обвинять. Я же начал отрицать все, возмущаясь, что меня в таком подозревают. Может, немного перестарался, за что меня и побили.

— Кто там был?

— В толпе? Так ты сам видел, все жители Хиденфорта.

— Да нет, в том месте, где сказали, что это ты поджег дом.

— Хм-м, так сразу и не скажу, — произнес он, крепко задумавшись.

Пока он думает, сверлю его взглядом и пытаюсь сообразить, что мне делать с ним. Запереть где-нибудь? А зачем? Все указывает на то, что он не виновен в поджоге дома. Есть даже немалые шансы, что его специально подставили, слишком уж подозрительно звучало в его рассказе, что в какой-то момент кто-то что-то сказал и его посчитали виноватым. Кто-то просто так сказал или же специально, чтобы отвести от себя подозрения?