С каждой прочитанной строкой лицо Нортона бледнело, а ураган эмоций сменялся привкусом горечи. Почти каждый день он думал о них, о том, как тяжело им было пережить его потерю. Что же чувствовала Марианна? Горечь быстро сменилась злостью, и Норт заскрежетал зубами. Времени читать остальные письма не было. Он свернул их и спрятал в карман плаща. Теперь Нортон точно знал, где найти Марианну, и понимал, что Лоренс, похоже, в безопасности.

Вскочив с постели, Нортон поспешил на поиски виновника всех своих проблем. Ярость и обида горели в нем, он шел так быстро, что не замечал ничего вокруг. Когда навстречу ему выскочил слуга, Нортон не успел остановиться и едва не врезался в него. Слуга попятился и, перепуганный, начал креститься.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросил он, не узнав Норта. — Что вам нужно?

Без всякой идеи о том, как теперь вести себя с подчиненными, Нортон горделиво задрал подбородок. Он решил, что пора показать решимость, которую скрывал в себе. Он должен был доказать себе и всем вокруг, что больше не тот испуганный мальчик, или хотя бы сделать вид.

— Я Нортон Гемоку. — грозно произнес он.

Услышав это, слуга снова перекрестился. Его лицо стало сероватым, а губы нервно задрожали. Он попытался сделать пару шагов назад, но ноги его не слушались.

— Г-г-господин Нортон? Вы вернулись с того света?

Что-то щелкнуло в голове Нортона, и в следующий миг он схватил несчастного слугу за шиворот. Старик весь обливался потом, глупо хлопая ресницами, его блеклые глаза были полны страха. Яд, что копился внутри Мессии годами, наконец вырвался наружу, затопив все вокруг. Ощущая власть, юноша злорадно затряс человека.

— Где Энгель и Долорес? — гаркнул он.

— О, господин, смилуйтесь! После вашей смерти, господин Энгель сошел с ума. Ритуал, который он проводил, оказался неудачным. Ребенок, которого все ждали, родился мертвым. Госпожа Долорес… у нее развилась тяжелая инфекция, вызванная после родов… и она умерла. Это все довело господина до крайности. Он погрузился в безумие, а мы… мы не знали, что делать.

Сатана снова солгал ему. Обещал, что с ней все будет хорошо. Но, несмотря на это, известие о ее смерти и смерти еще не рожденного брата почти не тронуло Нортона. Слуга, стоящий перед ним, дрожал, слезы катились по его щекам. Его взгляд был полон мольбы и страха, словно он пытался найти в лице демона хотя бы искорку милосердия. Но ответа не было.

— Где Энгель? — переспросил Норт, пытаясь сделать вид, что полученная информация не потрясла его. Цепкие пальцы вцепились в плечо бедолаги.

— Он заперся в своей комнате. Предсказание о вашем скором возвращении сделали его параноиком. Он боится, что вы явитесь как Мессия, что заберете его на тот свет. — Мужчина взвизгнул, когда Норт смял его плечо до хруста.

— Убирайся отсюда! Уведи всех прочь из этого места. Я и камня на камне не оставлю!

Не ответив ни слова, слуга бросился бежать. По пути он забегал в комнаты, что-то активно крича, и продолжал мчаться дальше. Эти вопли эхом разнеслись по мрачным коридорам поместья. Норт, оставшись один, направился к покоям отца. Каждый шаг отзывался в нем нарастающим приступом гнева. Однажды он уже убил человека, и если кто-то снова осмелится угрожать ему или его близким, он не проявит ни малейшего сожаления.

Вот она. Та самая проклятая дверь. Его дыхание сбивалось, и, не раздумывая, он не стал пробовать открыть ее — тяжелый сапог с грохотом выбил изрядно проржавевший замок. В его воображении уже рисовалась картина: он вцепится в глотку, вонзит кинжал сотни раз, пока черная кровь не зальет все вокруг. Как сказал Сатана — отомсти, если тебя ударили. И Нортон был готов это сделать. Или, по крайней мере, так он думал, пока не вошел в комнату.

Юноша увидел отца, лежащего на кровати. Смрад, исходящий от него, был настолько сильным, что едва не выворачивал желудок. Его тело было покрыто разорванными простынями, пропитанными грязью и потом. Лицо, когда-то полное презрения и силы, теперь было покрыто глубокими морщинами и болезненными пятнами. Жгучие в прошлом глаза теперь сквозили пустотой. На голове, где когда-то гордо возвышались рога, теперь виднелись лишь их обломки. Похоже, в своем безумии он сам сломал их, пытаясь избавиться от связей с прошлым. Растрепанные сальные волосы висели клочьями.

Услышав громкий звук, Энгель медленно повернул голову, его движения были вялыми и неуверенными. Он посмотрел на Норта, но не узнал его. В его взгляде читались страх и растерянность. Он ничего не понимал.

— Кто… кто ты? — пробормотал граф.

— Я тот, кто вернулся из мрака, отец, — промолвил Норт, ступая ближе. С каждым шагом его уверенность таяла, как лед под жарким солнцем.

Лицо Энгеля на миг прояснилось. Алые глаза широко распахнулись в ужасе, а затем граф стал мертвенно-бледным. Его тело затряслось, и он попытался подняться с кровати на слабых ногах, но едва не упал.

— Нет… это невозможно… — бормотал он, с трудом удерживаясь на ногах. — Смерть не прощает…

Нортон застыл, не в силах двинуться. В его глазах отражался такой же ужас, как и на лице отца. В кармане ощущалась тяжесть кинжала, который он получил от Эльзары, но он не мог достать его. Не было сил, не было решимости. И вот, несмотря на все, он снова был тем мальчиком, снова видел своего злого отца, который пришел наказать его. Все, что изменилось, — это его тело, оно стало старше. Но внутри он снова чувствовал ту же невыносимую слабость, тот же страх. Ему вдруг захотелось расплакаться и убежать. Но он не мог.