— Скажите, что это?

Палыч чуть ли не целую минуту рассматривал фотографии, и его глаза постепенно становились всё больше и круглее.

— Откуда они у вас?

— Не могу сказать. И очень надеюсь, что существование фотографий останется между нами. Даже начальник безопасности не должен ничего знать.

— Конечно, как скажете… — вздохнул учёный.

— Ну что я могу сказать… — добавил он, — кто-то отрезал голову гомункулу… а потом при помощи электродов, и, возможно, магии, пытался ее немного оживить и исследовать происходящие в мозгах гомункулов процессы для получения контроля над этими существами.

— Контроля?

— Да, именно его. Такими методами можно изменить психику гомункула, сделать его другим — например, злым, жестоким, заставить на кого-нибудь-напасть. С душой гомункула, как человека, можно сотворить всё что угодно. Она — пластилин в руках специалиста.

— Гомункула убили ради его головы?

— Нет, не думаю… Скорее всего, её «позаимствовали» у мёртвого… Зачем убивать, они и так живут недолго, подождать неделю на любом предприятии, использующем гомункулов — и тело есть… Но делать это надо быстро. Какие бы растворы для сохранностей мозговых тканей ни ввели, какую бы магию ни использовали, работать с головой можно не больше недели. Но за это время можно успеть многое.

— Митя смог бы, получи он голову?

— Конечно! Надеюсь, он всё-таки останется без головы. Она ему не нужна точно!

— Я тоже так думаю. А теперь посмотрите видео.

И я снова протянул Палычу телефон.

Он взял его, нажал на воспроизведение, но тут же выронил на стол. К счастью, телефон не разбился. Палыч его снова поднял и с оцепеневшим от напряжения лицом всё-таки досмотрел «кино» до конца.

— Откуда это, вы, конечно, мне тоже не скажете, — глухо произнес он.

— Увы, не могу. Может быть, потом. Сейчас — нет. Я не имел права показывать видео и вам. Оно из секретных полицейских материалов.

— Это так называемая псевдопротоплазма. Клеточные структуры, обработанные соответствующим образом и получившие подобие жизни. Это — основа, строительный материал для всех создаваемых нами существ. Но откуда она здесь? Во всей лаборатории нет ничего более охраняемого!

— Она опасна?

— Ну… если её много, и вы встанете рядом, то она, разумеется, сожрёт вас, как любое простейшее существо, живущее примитивными инстинктами…

— То есть, она ест?

— Да, конечно. Пожирает еду и становится больше.

— Ну а всё-таки, в лаборатории её кусочек могли отщипнуть и отнести домой или куда-то?

— Теоретически — да… Конечно, мы стараемся все контролировать, но…

— Митя мог?

Палыч красноречиво развел руками, как бы говоря «разумеется».

И тут дверь в кабинет распахнулась. Внутрь ворвалось нечто ростом с пятилетнего ребенка, но с огромной зубастой пастью и красными горящими глазами. Одето оно было в длинный серый балахон. Не обратив никакого внимания на меня, существо бросилось к Валентину Палычу.

Я выхватил револьвер.

— Не стреляй! — замахал руками Палыч. — Это Игоша!

Не очень понятно, кто такой Игоша и почему он свободно бегает по кабинетам, но оружие я опустил.

Игоша подбежал к Палычу, и тот погладил чудовище ладонью по голове. Монстр тихонько заурчал.

— Игоша хороший, — сказал учёный. — Не надо его бояться.

— Кто это, чёрт побери? — спросил я. — И почему его так назвали?

— Одно из наших новейших изобретений, — гордо сказал Валентин Палыч, — можно называть его домашним помощником. Он умеет мыть посуду, вытирать пыль и любит спать под вашей кроватью.

— А когда утром ставишь ноги на пол, он не пытается схватить их?

— Есть такая проблема, — согласился Палыч, — Игоша любит поиграть. Пытаемся отучить его, но пока не выходит. Но, с другой стороны, во всем надо искать положительные стороны. Прозвонил будильник ни свет, ни заря, ты, ещё толком не проснувшись, свешиваешь ноги с дивана, и тут тебя волосатая лапа — раз — за пятку! Сразу становишься бодрый, энергичный, даже можно кофе не пить.

— Гениально, — покачал головой я. — Жду — не дождусь, когда Игоши заведутся в каждом доме под каждой кроватью. Жить станет лучше, жить станет веселее.

В дверь вошёл парень-лаборант, который сегодня провожал меня к Палычу.

— Чего не следишь за Игошей? — ругнулся на него учёный. — Он, мало того, что гостя напугал, так тот его чуть не пристрелил с непривычки.

— Убежал от меня! — развел руками парень. — Но я особо не переживал, его тут все знают.

— Гляди, крутанёт какой-нибудь вентиль, который крутить нельзя, и будет нам всем весело. Чтоб последний раз!

— Хорошо, хорошо, исправлюсь!

Парень схватил Игошу в охапку и уволок из кабинета.