Земля наконец выровнялась. Холли положила руки на бёдра и наклонилась, чтобы отдышаться. Она вспотела, несмотря на морозную ночную температуру. Сойер с тревогой ждал, желая двигаться дальше, и это было правильно, но Холли нужно было время, чтобы ослабить боль в рёбрах.

– Ты в порядке?
– спросил он.

Она кивнула, но ничего не сказала. Он подошёл к ней, положив одну руку ей на спину. Она выпрямилась, и его рука осталась там. Он смотрел на неё в темноте, его глаза мерцали в лунном свете, как ближайшие звёзды. Он выглядел хорошо. Он хорошо пах. Она приказала себе отступить, но обнаружила, что не может. Тепло разливалось по её животу, старые чувства пробуждались в самый неподходящий момент.

– Нам нужно продолжать двигаться, - сказала она, не в силах отстраниться от него.

Сойер пошёл по тропе. Пока они продвигались вперёд, Холли снова попыталась позвонить Белле, но получила тот же результат. Здесь, наверху, её телефон едва ли показывал половину полосы сигнала.

"Это место делает всё возможное, чтобы удержать тебя здесь", - подумала она.

Она закрыла глаза, вспоминая крики Фейт. Даже три десятилетия спустя она помнила этот звук так же ясно, как голос своей дочери.

– Слушай, - сказал Сойер.
– Я слышал, что здесь есть какие-то старые артефакты. Ты когда-нибудь слышала об этом?

Холли сжала челюсти. Сойер не был уроженцем Гринуока, и он не был женщиной. Откуда он мог знать о кладбище или о запутанных секретах, которые оно хранило? Это было проклятие, предназначенное для прекрасного пола, ужасная игра, в которую играли немногие избранные, о которой участники редко говорили снова. Даже легенда о "Даме в склепе" передавалась от женщины к женщине. Иногда мужчина слышал что-то об этом, но когда он пытался пересказать это, он не мог вычленить ни одной детали, как и Сойер сейчас.

– Артефакты?
– спросила Холли.

– Да, - сказал он, - как остатки старой версии Гринуока. Когда я жил в Иллинойсе, в моём родном городе было такое место, с остатками старой карусели, церкви и колодца, всё в природном заповеднике.

– Понятно.

Её холодный ответ заставил Сойера остановиться.

– Слушай, Холли. Мне жаль, ладно? За всё. Я знаю, что поставил тебя в трудное положение и...

– Ты ничего не заставлял меня делать, - сказала она.
– Я знала, что ты женат.

– Но я никогда...

Она оборвала его.

– Не сейчас. Ладно?

– Тогда когда? Когда мы поговорим об этом?

– Я не знаю. Может, никогда, - она направила свой фонарик в сторону тропы.
– Давай. Давай найдём наших девочек.

* * *

– Ты действительно думаешь, что мы найдём её?
– спросила Фейт.

Девочки стояли на первой ступеньке, глядя вниз на ожидающую их бетонную яму, ворота в жуткое. Холли облизнула губы. Любопытство взыграло, чтобы побороть страх. Её зуд войти внутрь удивил её. Она не была трусихой, но старалась избегать ненужных рисков. Что отличало эту дыру в земле? Что скрывалось за её неоспоримой притягательностью? Конечно, это была не только история трагической гибели Мэдлин Голдман. Что-то ещё звало её подсознательным шёпотом, впиваясь зубами.

– Я говорю, мы спустимся туда, - сказала Бриджит.
– Посмотрим, заперта ли дверь.

Но девушки всё ещё стояли наверху лестницы, никто не делал первый шаг.

Фейт хихикнула, нервно улыбаясь.

– Может, нам всем стоит пойти одновременно?

Сделав глубокий вдох, Холли шагнула вперёд и взяла Бриджит за руку. Фейт взяла другую руку Бриджит, и они спустились по ступенькам в человеческом строю, разделившись только тогда, когда достигли дна. Холли стояла ближе всех к двери. Она была запечатана ржавым железным болтом над ручкой, который можно было отодвинуть снаружи. Она медленно потянулась, как будто болт был собакой, которая могла укусить её. Когда она схватила его, хлопья ржавчины отвалились, а когда она попыталась отодвинуть его, древняя штука развалилась, как комок грязи. Дверь слегка приоткрылась. Холли вздрогнула. Они все так сделали.

– О, чёрт, - прошептала Фейт.

– Открывай, Холли, - сказала Бриджит.

Она почти ожидала, что ручка тоже отвалится, как пепел, но она крепко держалась, когда она медленно отодвинула дверь. Никто из них не мог дышать. Фейт и Бриджит зависли позади Холли, их лица были у неё на плечах, наполовину скрытые её зелёными волосами. Дверь открылась, и даже в темноте они могли различить следы ногтей на внутренней стороне двери.

Фейт закричала. Она отшатнулась назад, приземлившись на свою задницу на ступеньки.

– Боже мой!
– сказала Бриджит.
– Это правда!

Следы когтей глубоко врезались в бетон. Если бы Мэдлин Голдман оставила следы, а не какой-то шутник, она, должно быть, царапала бы их до тех пор, пока её пальцы не превратились в кровавые комки. Холли заглянула в склеп, но перед ними была только тьма. Призрачный запах пыли и разложения поднимался невидимым шлейфом. Она стояла на пороге, дыхание Холли эхом отдавалось в ней, как некий призрачный подражатель.

– Это слишком странно, - сказала Фейт, больше не веселясь.
– Нам следует убраться отсюда.