Все послушались Ивана. Ну, еще бы! Когда перед тобой вооруженный человек, то лучше, чтобы он тебя считал союзником.

– А, с тобой что не так? – уставился он на мою почти лысую голову с розовой от ожогов кожей.

– Любопытный больно, вот и сунул голову, куда не следует. Еле выжил.

– Да не похоже, что рана старая. – удивленно рассматривал мой затылок Иван. – Но на корабле ты вроде нормальный был?

– Чудо-средство аморакхал. Надеюсь волосы отрастут. А нет, так и сбрею остатки.

– Прости, Марк, но мы не можем тебе доверять. С такими … повреждениями не понятно есть ли у тебя рубец на затылке или нет.

– Понимаю. – кивнул я и позволил ему сковать мне наручниками руки.

– На корабль прибудем и док тебя в первую очередь проверит. Может, и с волосами что подскажет.

– Как скажешь. – ответил я и принял более удобное положение, чтобы выход из атмосферы планеты был более приятным. – Мне в любом случае надо бы доктору показаться. Не с моим здоровьем скакать по чужим планетам, убегать от всяких кровожадных тварей и плавиться под кислотной кровью одной из них. Эх, надо было прихватить одну из них, для исследования.

– Не до того сейчас. Наши бортинженеры залезли в судно этого Зерр-ака и много чего интересного накопали там, от чего капитан бьет копытом, чтобы быстрее домой вернуться.

– Что там?

– Не могу сказать. Прости Марк, но об этом капитан сам скажет, если сочтет нужным. А я уже и так много сказал.

С этими словами он отошел от меня, сел в свое кресло и пристегнулся.

Мягкий взлет челнока совсем не вязался с тем что произошло дальше. Челнок встряхнуло, словно бармен шейкер, затем он резко взял вертикально вверх и нас пригвоздило к креслам. Когда я был уже на границе сознания от перегрузки, двигатели внезапно отключились, а кабина погрузилась во тьму. На мгновение на челноке появилась невесомость, которая сменилась новой перегрузкой, только на этот раз уже от падения. Через несколько минут все закончилось. Двигатели и освещение включились, полет выровнялся, и мы начали плавный набор высоты.

– Что за ондатра у вас пилотирует челнок? – первым в себя пришел Михаил.

– Сам бы хотел узнать, – отстегивая ремень безопасности сказал Иван, – что за ондатра заменила нашего пилота.

– Слушай, ты бы не рисковал так! – сказал я, заметив, что Ваня встает. – Мы в последний раз после такой тряски разбились. А вопросы можно задать и после стыковки с кораблем.

Безопасник посмотрел на меня с нечитаемым выражением лица, а потом вернулся в кресло и пристегнулся.

– Кто-нибудь мне расскажет, что такое мандратра? – заинтересованно спросил Рр-кхасса.

В кабине воцарилась тишина, за которой последовал взрыв хохота.

– Он-да-тра! – по слогам повторил я для друга. – Это вымершее животное с планеты Земля. А то, что ты произнес вполне можно использовать, как ругательство. Надо запомнить, кстати.

После стыковки с кораблем Иван сразу ушел выяснять, что произошло во время полета, а нас принимали охрана и доктор с переносным сканером. Меня прямо в наручниках направили к нему первым. Несколько минут хмурый док «светил» мне в затылок внимательно рассматривая картинку на экране планшета.

– Чисто. – буркнул он и пошел осматривать остальных.

С меня сняли наручники и отвели в карантинную каюту. Что бы там ни сказал док, а двадцать четыре часа мне придется провести здесь. Еще и кучу крови сдать для анализов, ведь помимо угрозы со стороны агрессивной расы, есть еще множество болезней, которыми мы могли заразиться на планете. Рр-кхасса на Апельсине несколько раз серьезно болел и если бы не София, то последствия могли быть печальными.

В соседних карантинных каютах расположились остальные члены нашей команды. И, хотя лично общаться мы не могли, я не скучал. Наконец-то я смогу побыть наедине с собой, в безопасности. Я прекрасно знал, что сейчас происходит на корабле. Мы готовимся к прыжку. Последние приготовления перед тем как мой генератор свернет перед нами пространство и выкинет нас уже на той стороне. Для этого нужно ювелирно рассчитать точку входа и точку выхода корабля, чтобы мы не потерялись в глубинах космоса.

– Ну, что, Марк? Готов к забору крови? – за прозрачной дверью с маленьким окошком стоял док, а в руках у него были десятки пробирок. – Да не переживай. Не всё это для тебя. Это я на всех сразу захватил. Чего туда-сюда ходить.

– Я не переживаю, Василий Сергеевич. Ведь я сам эти алгоритмы писал. Надеюсь мы ничего с Ракха не притащили.

– Надейся-надейся! А руку- то в окошко просунь.

Я подошел к двери, где док уже открыл окошко и протянул ему руку. Василий Сергеевич натянул мне «бублик» на руку – устройство для автоматического забора крови. «Бублик» зажужжал, надуваясь и перетягивая мне вену, чтобы она раздулась. Затем из одного из отверстий выскочила тонкая игла и начала отбирать кровь в расположенные по диаметру «бублика» пробирки. В заключение, устройство пшикнуло бактерицидный клей на ранку, чтобы запечатать ее.

– Ну, вот и все, Марк. – улыбнулся док и сунул мне в руку леденец.
– А за то, что ты был хорошим мальчиком держи конфету.

Говорят, док раньше, еще на Земле был детским врачом. До сих пор с собой в карманах таскает всякие вкусные мелочи и шутит с пациентами, словно с детьми. Никто и не отказывается. Попробуй откажись от конфеты со вкусом клубники. Эта ягода стала одной из самых популярных на Апельсине, когда наши агрономы смогли получить первый урожай.

Я засунул в рот сладкий, красный камушек и растянулся на кушетке. Все равно делать нечего, надо хоть выспаться всласть, а то в последнее время уже туго соображать стал от недосыпа. Мягкая, нежная дрёма приняла в свои объятия, как родная мама. К счастью, мне даже не снились сны. Наверное, пожалели меня.