Ка-Ка-Планг-Анг-Анг!

Только по милости Сил-Хранителей мой измученный Калионовский планшет не расплавился от интенсивности трех наложенных друг на друга огненных посланий, пылающих на его поверхности! Я наговорил много нелестного о своих друзьях и их легкомыслии, потому что никакие планетарной величины причины не могли оправдать такой их поспешности! И тут я остановился, ошеломленный, как и следовало ожидать, потому что последние сообщения были от остальных членов нашей группы, а именно от Тоджа Кула, главного дипломата по межпланетным делам; Мора Ага, знавшего расы, языки, привычки, манеры и обычаи, древние и современные, всех обитаемых миров так, как их не знал ни один другой человек; и юного Лана Апо, чей дар был уникален тем, что он мог безошибочно распознать, слушая любого, будь то венхесианец или маркхурианец, саторнианец, мхарзианец или даже житель далекого Ураноса, Планеты Неожиданностей – Лан Апо, повторяю, мог безошибочно определить, произносит ли говорящий чистую правду или заведомо лжет. Более того, он мог даже распознать скрытую правду, в то время как, казалось бы, внимательно вслушивался в выдвинутую на первый план ложь! Он является ценным приобретением для нашей венхесианской цивилизации, но временами иметь рядом такого друга несколько неудобно!

Я знаю, я уже описывал моих друзей в той записи, которую я подготовил для будущих поколений, в записи, озаглавленной «Когда Зеленая Звезда померкла»; и я также знаю, что эта запись не только хранится в наших венхесианских архивах, но и переведена на все языки, на которых говорят на каждой из основных обитаемых планет и сохраняется таким образом на все времена; но не помешает напомнить о ней, поскольку… но, впрочем, я отвлекся.

Они прибыли почти одновременно и посмотрели друг на друга с некоторым недоумением, поскольку каждый из них полагал, что он, и только он, хотел меня видеть. Именно я разрушил чары, которые на них пали.

– Похоже, – сказал я, – что у каждого из вас горе, и вы оказали мне честь, обратившись за советом…

И в этот момент практичный Хул Джок прервал меня.

– Верно, – проворчал он и добавил: – И, что касается меня, мне всё равно, что вы все узнаете о моей беде. Мы семеро…

– Мы как одно целое, – мягко продолжил Тодж Кул.

– Верно, – кивнул Рон Ти. – В моём случае это так и есть.

– Я думаю, что так же обстоит дело и у всех нас, – подтвердил Лан Апо.

Раздался единодушный вздох облегчения. Если Лан Апо сказал это, то нам не нужно было ничего скрывать. Он, как обычно, прочитал наши истинные мысли.

Но тут Лан Апо согнулся пополам от внезапного приступа смеха, однако тут же выпрямился, увидев, что Хул Джок недовольно хмурится, глядя на него.

– Давайте позволим Рону Ти высказаться первым, – предложил я. – Именно он первым уведомил меня о том, что желает проконсультироваться со мной по важному вопросу.

И снова Лан Апо, несмотря на мрачное выражение лица, хихикнул, отчего Рон Ти болезненно покраснел, а Хул Джок издал горлом странный рычащий звук.

– Это Алу Рай… – начал Рон Ти.

И тут, поймав взгляд Лан Апо, я тоже ухмыльнулся, потому что тоже начал понимать – или мне показалось, что начал понимать.

– Она была нежной, ранимой, ласковой, – простонал Рон Ти. – Что с ней случилось, я совершенно не понимаю; но она превратилась в настоящего порочного гоблина. Я не могу посвятить себя своим экспериментам на благо Планеты, как следовало бы, из-за её психического расстройства! Она – воплощение беспокойства; она не поддается доводам разума; и она не объясняет своего поведения. Я ищу в ее объятиях покоя и вдохновения, а вместо этого она наслаждается тем, что мучает меня.

– Точно так же я мучаюсь с Отой Лис, – серьезно сказал Вир Дакс.

– А я с Чо Айс, – печально признался Тодж Кул, добавив: – И я, тот, кто славится, как известно, тем, что способен уговорить слететь птицу с ветки, не могу убедить ее, мою Возлюбленную, объяснить мне, почему сложилось такое положение вещей.

– Вот именно, – мрачно заявил юный Лан Апо. – Киа Мин, нежнейшая из представительниц своего пола, настолько упряма, что я не могу читать ее мысли!

Остальные застонали, глядя друг на друга с крайне мрачным видом; из чего мы все поняли, что в каждом случае проблема была одинаковой. Все, кроме меня! Я… я был исключением! И я преисполнился гордости по этому поводу.

– Я не беспокоюсь, – похвастался я. – Я увижусь с Эсой Най и попрошу ее навестить ваших подружек и все выяснить.

Ка-Планг!

И сообщение, которое мы все прочитали, хотя и предназначалось мне одному, повергло меня в состояние смятения, еще более сильное, чем всех остальных шестерых членов нашей группы, вместе взятых.

И снова неуемный Лан Апо захихикал. Но я был ошеломлен. Эса Най, моя Возлюбленная!

Тогда во мне вспыхнул тот темперамент, унаследованный мной от моего буйного тезки Хака Ири, жившего две тысячи лет назад, и то, что я ответил Эсе Най, должно было на несколько часов ослепить ее нежные золотисто-карие глаза, стоило ей только взглянуть на эти фразы. Слова – мое ремесло. И я знаю, что в тот раз я превзошел самого себя, достигнув высот, о которых раньше и мечтать не приходилось.

Рон Ти завистливо вздохнул.

– Хак Ири, – пробормотал он, как всегда щедро осыпав меня комплиментами несмотря на свое собственное горе. – Если бы я мог так высказаться перед Алу Рай, я бы с радостью заплатил за эту способность той репутацией, которой я пользуюсь как величайший из ныне живущих ученых во всех мирах.

– Я тоже, – проворчал Хул Джок. – Но, в конце концов, что такое слова? Меньше, чем ничего, когда речь идет о Возлюбленных девах! Хотя, – ворчливо продолжил он, – я не могу сказать, что мой метод был хоть сколько-нибудь лучше.