– Чёртовы птицы, - злобно сплюнул я на землю, крепко сжимая в бессильной злобе свои кулаки.

В глубине души я прекрасно понимал, что эти птицы ни коим образе не виноваты в моём горе, но глядя на эти плотно прикрытые тканью, что уже начали слегка разлагаться, тела, их непричастность меня волновала в последнюю очередь. Мне хотелось выть и кричать, дать волю своим эмоциям. Однако окружающая реальность накладывала свои отпечатки, и мне лишь оставалось, скрипя зубами, крепкими тисками удерживая бушующую во мне бурю, лишь молча наблюдать за происходящей здесь церемонией.

Отец, мать, мой старший брат Дис и даже предавший нас дядя Вилмар, пятеро тел сейчас ровным рядом лежали на деревянном наспех сколоченном постаменте, по сторонам и снизу обложенном досками и высушенной соломой. Наша такая раньше многочисленная семья в один миг вдруг стала меньше. Остался лишь я, Глен, сестрёнка Лидия и сильно сдавший за последнее время дед, отец нашей матери, который как и мы в раз лишился большей части своих родственников.

Не знаю уж почему, но напавшие на нас Кроулы в первую очередь старались вырезать именно Стейнов. То ли между ними была какой-то давний закостенелый конфликт, то ли они просто, таким образом, хотели присоединить к себе их земли. Но факт остаётся фактом из всех приглашённых на празднество представителей этого дома выжил лишь дед, да и то, только потому что находился ближе всего к отцу, и в силу своего возраста почти не участвовал в разворачивающейся на площади схватке.

Вот уже целых три дня прошло с произошедшей здесь бойни, а никак иначе, то, что произошло здесь в тот момент, назвать я не могу. Кроулы подлым нападением в спину, нарушив все законы и традиции, принялись резать и убивать приглашённых гостей. Страшное было дело. Немногие счастливчики, что сумели остаться в живых, наверняка, до конца своих дней будут вспоминать этот чёрный день и мою не последнюю роль во всём произошедшем, то причине, благодаря которой они ещё ходят по этой земле.

И не мудрено, когда на площадь вышли, как мне потом удалось узнать, летнийские пираты и принялись безжалостно расстреливать из арбалетов моих родных и друзей. Я поначалу впал в некий ступор, мой мозг просто отказывался верить во всё происходящее. До сего момента, пусть и уже заметно слабее, но подсознательно я всё же воспринимал всё, произошедшее со мною за последние 16-ть лет, как какую-нибудь, пусть и не по-детски жестокую, но простую игру. Осознавал себя главным героем романа, которому всегда сопутствует удача, а от всяких бед и невзгод он защищён мощной сюжетной бронёй. И тут резко такой удар под дых от жестокой судьбы. Весь мой мир на секунду рухнул, а когда я наконец-то запоздало понял всё произошедшее, то уже лишился большей части родных. И поддавшись гневу, я наплевав на все доводы разума и любую предосторожность, яростно больше не жалея ни себя, ни своё тело бросился на противников.

Одно время мне даже везло, я благодаря элементу неожиданности и до максимума разогнанного с помощью магии тела, застал противника врасплох и постепенно стал сокращать его численность, они даже полностью прекратили обстреливать наших позиций, сосредоточив всё своё внимание только на одном лишь мне.

Однако, к сожалению, моя удача не продлилась долго, как говорится - толпою даже гасят льва. Вот и меня, не смотря на всю мою магию и нечеловеческие силы, вскоре скрутили, и мне лишь оставалось, в бессильной злобе скаля зубы, виня то себя, то предавшего нас дядю извиваться не в силах встать под гнётом новых ударов судьбы.

А потом, смотря на этих радостно смеющихся и хохочущих выродков, что буквально пару минут назад убили моих родных, у меня где-то в глубоко внутри что-то теперь уже окончательно сломалось. Я понял, что если сейчас не предприму хоть что-нибудь, то не то что не смогу отомстить, а окончательно бесповоротно потеряю всех моих оставшихся родственников, ту единственную нить, что связывает меня с этим миром, семью, что я незаметно для себя отталкивал все эти годы, погружённый в свои идеи и замыслы, закрывшись ото всех в своём маленьком выстроенном мирке. У меня вдруг резко из неоткуда возникли новые силы, проснулись скрытые резервы. Голова полностью отключилась, остались лишь инстинкты, а мой взор окончательно закатила красная кровавая пелена.

Что происходило дальше, не знаю, но по рассказу немногих очевидцев мне стало известно, что я превратился легендарного воина из Века Героев, в машину для убийств, которая принялась, как мясорубка перемалывать врага. До тех пор пока никого из них на площади не осталось, а после без чувств упал на груды изрубленных мною же тел.

Правда, наверное, стоит отметить, что приплывших на остров работорговцев и немногих выживших к тому моменту Кроулов я убил всего едва ли три-четыре десятка, все же остальные, видя непрекращающуюся смерть своих товарищей, разбежались кто-куда, стараясь убраться как можно дальше оттуда.

Кто-то смог пробиться к кораблям работорговцев, другие покинув город подались на Север, а некоторые видимо не до конца отойдя от шока попрятались по пустым домам, откуда и по сей день не высовывают своего носа. Последним не повезло особо, вот уже третий день как по всему городу за ними открыта настоящая загонная охота, их ищут, а как поймают сразу, вешают и казнят без суда и следствия.

В этом деле особо отличился вождь племени Кровавого Зуба - Фалос. Да, вот такая вот, странная шутка ещё пару дней назад этот здоровяк вместе с остальными Кроулами убивал и резал наших людей, а теперь с завидным упорством умерщвляет своих бывших товарищей. Всему виной же был мой неожиданно перед ним возникший долг жизни.

После того как я разделался с нашими врагами и, словив откат от усилившей меня магии, лежал без чувств посреди площади именно его люди спасли меня от внезапной смерти. Да, и такое случается. Один раненный мною в самом начале летниец, каким-то чудом умудрился выжить, и чуть не отправил меня раньше времени на встречу к Старым Богам.

Если честно, примерно около полутора дня назад, когда я впервые очнулся после применённой мною магии, сам сначала не поверил своим ушам. Однако немного потолковав с глазу на глаз с этим здоровяком, всё же хоть и с трудом, но кое-как смог разобраться во всём произошедшем и понять сподвигшие его на это мотивы. И дело тут было даже не в банальном желании выбить себе возможное прощение, а точнее по крайней мере не только в нём.