<p> Что будет, если бросить вызов королю дикой охоты? Ингрид скоро об этом узнает.</p>
Король
Сколько лет минуло тех пор, когда Дэн оставил пост и ушел вслед за своим сердцем, оставив ему корону? Сколько зим и весен пролетели, сменив друг друга? Новый король дикой охоты не знал. Да и не желал знать. Зачем думать о том, что давно осталось в прошлом? Переживания, чувства, эмоции — все это было в той, другой жизни, в которой он еще умел радоваться и наслаждаться каждым мгновением.
Теперь же его дни стали одинаково серыми, скучными и пустыми. И чем больше времени проходило, чем дольше алый терновый венец украшал его голову, давая власть над душами и мертвецами, тем мрачнее он становился.
Даже великий праздник Самайна, день всех святых, перестал не то что радовать, вызывать хоть какие-то эмоции. Короля абсолютно не волновала страшная ночь великого суда, когда по его воле просыпались духи, поднимались мертвецы, а злобные адские псы разрывали тишину жуткими воплями, дрожа тот предвкушения и долгожданной гонки за грешниками. Это раньше король наслаждался каждым мгновением безумной охоты, агонией загнанных жертв и их кровью, буквально упивался, утоляя жажду мести и воздавая грешникам по заслугам. Сейчас великая призрачная охота не будоражила сознание. Великий повелитель адских созданий как будто заледенел, превратившись в одну из мрачных статуй, которые украшали его огромный, застывший между мирами, замок. В его подземельях за словно бы сотканными из тумана стенами, томились грешники, ожидающие неминуемого суда и расплаты за грехи, которые невозможно было скрыть. Один взгляд короля, и они сами перечисляли все, что успели натворить, а потом принимались молить о пощаде. Ни один до сих пор не промолчал.
Король порядком устал от бесконечной мольбы и жалких обещаний. Уже давно никто не видел улыбки на его губах, куда-то пропал и ужасный оскал. Теперь его лицо напоминало маску равнодушия, а в глубине светло-голубых глаз поблескивали снежинки. Именно так выглядел совершенный предводитель мертвых, который одним своим видом внушал страх и трепет.
Все воспоминания о прошлом давно исчезли, спустя столетия стерлись из памяти. В голове порой всплывали какие-то жалкие обрывки, и имя, данное ему при рождении. Эдвард. Да, именно так его звали когда-то.
И вот настала очередная ночь Самайна, ночь охоты за грешными душами. Призрачное воинство уже давно построилось на площади, адские псы выли от нетерпения. И вот перед самым открытием портала между мирами к подданным вышел король.
Окинув равнодушным взглядом разномастное войско, он посмотрел на своего верного помощника, который в ожидании приказа остановился чуть в стороне.
— Все ли готово к охоте, Арей?
— Да, повелитель, — почтительно склонив голову, отозвался помощник.
— Хорошо.
Король приподнял руку, заставив воздух рядом с ним заклубиться. Завыл ветер, громко загрохотал гром, и окружающее пространство пронзили яркие вспышки молний. Постепенно все стихло, и тогда рядом с повелителем материализовался черный жеребец с белоснежной гривой. Словно сотканный из ветра и непокорной стихии, он резко взвился на дыбы, а когда опускался, из-под копыт полетели искры. Это был Буран — верный друг и соратник повелителя.
Ловко запрыгнув в седло, король поднял кулак и возвестил на всю округу:
— Да начнется охота!
Спустя мгновение портал распахнул свои врата. И тут же громко затрубил горн, взвыли спущенные с поводков псы, зычно закричали бросившиеся вперед призрачные всадники. Огромное войско понеслось между мирами собирать души грешников.
И пусть менялись люди, страны и целые эпохи, однако грехи оставались все теми же. Жажда славы и денег — где звонких монет, где непонятных бумажек с рисунками. Алчность и липкая зеленая зависть, толкающая на жуткие поступки. Жадность и ненасытность, стремление забрать все, даже чужое. Трусость и гордыня. Азарт и жажда возвыситься. Ничего нового, лишь разные вариации одного и того же. Да и грешники практически ничем не отличались друг от друга, раз за разом попирая все законы морали и этики.
Король буквально летел впереди своего войска, как всегда невозмутимый, холодный и опасный. Его ушам и глазам были открыты души всех и каждого. Заглядывая в них, словно в окна, он видел самое нутро. У кого-то серое и безликое, у кого-то яркое как солнечный свет. Впрочем, встречались и насквозь прогнившие, черные и ужасающие. Именно они становились объектами охоты всадников в ночь Самайна.
Один мир сменился другим, когда в хаосе предсмертных воплей и раздирающей душу ледяной пустоты раздался решительный и звонкий голос:
— Я должна остановить эту охоту!
Заявление прозвучало настолько неожиданно, настолько невероятно, что король резко натянул поводья, заставив Бурана затанцевать на месте и захрипеть.
— Повелитель?
Рядом тут же оказался Арей, тоже с трудом удерживающий верного коня.
— Продолжать охоту без меня, — велел король, всматриваясь в очертания ночного города, который ярко блестел под ними разноцветными огнями. — Я присоединюсь позже.
— Как скажете, повелитель, — кивнул Арей и, не задавая лишних вопросов, встал во главе жуткого воинства.