– Ваш скептицизм, милейший, нисколько не оправдан, – обиделся Конрад Фридрихович. – Неужели такой солидный человек, как я, стал бы сейчас потешать вас сказками? Не забывайте о том, где я прослужил больше четверти века и сколько всевозможных тайн мог выведать за это время. Ваша легенда о танцующем на Кресте демоне – чушь по сравнению с теми, что мне порой приходилось выслушивать… Помните историю о лидере одной из протестантских сект Серджио Стефанини и о том, какого труда нам стоило его изловить? Давно это было – вы, разлюбезнейшие, тогда еще пешком под стол ходили, а тебя, юноша, и в проекте не намечалось. Я же только-только получил степень магистра и потому разбирал лишь мелкие дела, не чета таким громким, как дело Серджио. Но меня иногда приглашали ассистировать на дознаниях у великих дознавателей, в частности и над этим отступником. Стефанини являлся ортодоксальным старообрядцем – таковые у нас всегда проходили под грифом «социально опасный элемент»…

– Что это значит? – попросил уточнения Фокси, не разбиравшийся в инквизиторской терминологии.

– Один из тех возмутителей спокойствия, кто исповедовал Новый Завет по старому Священному Писанию, еще не исправленному Великим Пророком Витторио, – объяснил вместо Конрада Михаил. – Сегодня в Европе практически не осталось старообрядцев, поэтому-то тебе ничего о них не ведомо. Эта чудаковатая публика ходила исключительно в рубищах, вела аскетический образ жизни и толковала учение Иисуса Христа в том виде, в каком его толковали издревле. Старообрядцы собирали народ, устраивали публичные проповеди, говорили о любви к ближнему, доброте, всепрощении и прочих красивых и правильных вещах.

– За что же их тогда отправляли на костер? – удивился байкер.

– Знамо дело, за что, – ухмыльнулся Михалыч. – Эти нечестивцы почитали мученика Христа больше, чем Великого Пророка! Мало того, они еще утверждали, что Витторио извратил саму суть христианства и попрал его чистые принципы, создав институт пророческо-апостольской власти. Разве может подобная ересь оставаться безнаказанной?

– Рисковые были ребята эти старообрядцы, – уважительно заметил Фокси. – Пощекотали они небось нервишки нашему Пророку.

– Это верно, милейший, – согласился Конрад. – Конечно, не так пощекотали, как Вороний Коготь, но Ордену пришлось немало потрудиться, чтобы вернуть Его Наисвятейшеству спокойный сон. Особенно туго нам пришлось, когда народ объявил Стефанини чудотворцем и начал говорить о нем уже не как о бродячем проповеднике, а приравнял Серджио к Христу и Витторио. На наше счастье, из всех чудес этого «мессии» подтвердилось только одно, да и то оказалось лишь ловким трюком. Да, Стефанини и впрямь умел проходить сквозь стены. А если точнее, то только сквозь одну и в строго определенном месте – там, где находился обнаруженный им под городской стеной фрагмент древнего тоннеля. Охотники, бывало, с ног сбивались, ловя Серджио в Ватикане, а он, знай себе, давно по пригородным деревушкам скрывается. Тут уж поневоле о чуде заговоришь… Но сколько веревочке ни виться, совьется в петлю все равно. Выследили мы старообрядца и взяли тихо-мирно, без лишней суеты и скандала – так, что его хватились лишь через неделю. Зато дознание с особым пристрастием провели. Просто удивительно, как Серджио до Очищения Огнем дожил. Но он все экзекуции вытерпел, разве что умом полностью тронулся. С Очищением Пророк тоже мудро поступил: не стал публичную казнь старообрядцу учинять – зачем Пророку было творить нового великомученика и входить в историю вторым Понтием Пилатом? Поэтому для всех, в том числе и для своих ближайших сподвижников, Стефанини просто бесследно исчез. Был человек – и нет человека. А с ним и большинства проблем. Да, паства роптала, кое-где даже в голос возмущалась, но стадо без пастыря разбежалось очень быстро. После этого старообрядцы уже нам не досаждали: других-то чудотворцев среди них больше не объявилось, а без чудес, одними призывами к покаянию и всепрощению народной любви не завоюешь.

– Сведения о тоннеле были выбиты у Стефанини на дознании? – спросил я.

– Да, это случилось в моем присутствии, – кивнул Конрад. – Серджио признался, что долгое время работал на кладбище Скорбящей Юдифи смотрителем и однажды, ремонтируя склеп, случайно провалился в тот тоннель. Исследовав его, Стефанини выяснил, что из тоннеля имеется другой выход: ржавый люк, заваленный слоем мусора на одном из городских пустырей. Хитрый смотритель никому не рассказывал о том проходе, даже самым близким людям. Согласно результатам проведенной проверки, обнаруженный отступником тоннель действительно существовал и, я надеюсь, существует по сию пору.

– И почему же его не взорвали?

– Поначалу и впрямь собирались взорвать. Но затем выяснилось, что это может повредить фундамент городской стены, и Апостол Инквизиции принял решение законсервировать тоннель, оставив его для служебных надобностей Ордена, а всю информацию об этой лазейке засекретить. Я подписал акт о неразглашении полученных на том дознании сведений.

– Так-так… – Михаил возбужденно потер ладони. – Беру свои слова назад – ваша история гораздо занятнее баек о танцующем демоне… Что ж, подведем итоги. Кладбище Скорбящей Юдифи расположено в восточном пригороде, неподалеку от стены. Где-то рядом с ним проходит и оборонительная линия Защитников. Уверен, что не по самому кладбищу – строить укрепления и рыть окопы среди могил было бы кощунством. Вход в тоннель, скорее всего, так и остался замаскированным под склеп или часовню. Охраны наверняка нет – вражеские разведчики заметят ее и быстро смекнут, что на кладбище находится что-то стратегически ценное. Да при хорошей маскировке охрана и не нужна – вряд ли норманны будут вскрывать склепы и придирчиво обыскивать часовню на загородном кладбище. На повестке дня остается три вопроса: как пересечь оборонительную линию «мундиров», чем взломать люки, которые наверняка запечатаны на совесть, и куда нас выведет этот проклятый тоннель в городе? Итак, у кого есть конструктивные мысли?.. Вы что-то хотите сказать, Конрад Фридрихович?

– Да, милейший… Я в курсе, куда ведет потайной ход. Пустырь по ту сторону стены был впоследствии ликвидирован, и на его месте Орден отстроил церковь Апостола Альваро.

– Как же, знаю! – оживился Михаил. – Эта церковь – закрытое учреждение, куда вхожи только члены Ордена. Кажется, вы, магистры, посвящаетесь в Божественные Судьи-Экзекуторы только там?

– Да, сегодня посвящения проходят исключительно в церкви Апостола Альваро, – ответил фон Циммер и ностальгически вздохнул: – А во времена моей молодости церемонии проходили в храме Первых Мучеников. Мне довелось принимать присягу в нем… Впрочем, это не важно.

– Я тоже захаживал в церковь Апостола Альваро, и не раз, – добавил Михаил. – Пастор Джузеппе меня на исповедь без очереди пропускал: старик обожал слушать мои откровения, где и с кем я успел согрешить. Всегда подробности требовал, а иногда даже просил о каком-нибудь из уже замоленных грехов заново рассказать. Хороший был человек, душевный. Посидишь у него в исповедальне, потолкуешь о превратностях земных, посмеешься вместе с ним над своим же рассказом, и словно камень с души свалился. Воистину Джузеппе был прирожденным исповедником. Он умел людей выслушивать, не то что некоторые из здесь присутствующих… Простите, отвлекся. Так значит, мы выходим на свет в церкви Апостола Альваро? Любопытно, где именно у них люк в подземелье запрятан… Не слишком приятное место, однако и не самое худшее. По крайней мере, как выбраться из этой церкви и куда потом бежать, мне известно. Итак, нам осталось прояснить лишь два вопроса, но, если этого не сделать, может случиться, что Конрад Фридрихович напрасно нарушил свою подписку о неразглашении.