– Сука! – заревел Борода из дверей кухни, точно укушенный пчелой медведь, заглушив призрачное эхо убитого любовника Кэт. Борода знал, что Кэт на кухне, и знал, что такое крошечное место удобно использовать как банку-морилку для человека: он столько времени там провел, готовя одну чашку кофе за другой, точно алкоголик в завязке, куря бесконечные самокрутки, так что комната теперь поросла плесенью от табачного дыма. Он превратил дом Кэт в свой, а теперь готовился убить ее на ее собственном линолеуме. Даже слепой, Борода мог нанести чудовищный ущерб своими лапами, похожими на древесные корни в дубленой коже, – просто переломил бы ей шею, будто стебли зеленого лука. Кэт загнали в угол.

Волосатая лапища Бороды достала кремневый ручной топор из заднего кармана джинсов, схватив его заостренным концом вниз, будто собираясь нанести решающий удар кому-то.

«Стиву».

Кэт вспомнила звуки, с которыми тело Стива терзали среди грязи.

Борода шагнул в кухню.

Кэт шагнула к нему – и обрушила деревянную скалку с такой силой и таким размахом, что задела светильник на кухне. Тот разбился, усыпая пол стеклом и металлом, но дуга подручной дубинки – комического оружия, словно упавшего Кэт в руки из мультиков про Тома и Джерри, – закончилась на голове Бороды, на скосе его обезьяньего лба.

Борода зарычал, опустив голову, но устоял на ногах.

Руки Кэт тряслись от вибраций: деревянная скалка отскочила ото лба с могучим кокосовым тошнотворным звуком, будто голова Бороды была полым деревянным шаром.

Его лицо рассекла яркая струйка крови, пробежавшая между распухшими глазами, по плоскому носу и через неопрятные усы, а притоки от этой струйки разбежались среди волос. Уровень тошноты Кэт подскочил с шести до десяти.

Борода неловко махнул рукой с топором в воздухе, и оружие со свистом прошло в нескольких сантиметрах от глаз Кэт – еще немного, и ее лицо разошлось бы пополам, как сэндвич.

Мысли Кэт шатались как пьяные, голова кружилась, она дышала, как собака в жаркий день. Ей очень хотелось, чтобы это прекратилось. «Ты пустила ему кровь, прыснула в него три раза. Почему он не останавливается? Почему все эти мрази не сдохнут?

Это твой дом! Они убили Стива…»

Наверху Платок всхлипывала и бормотала – «сама с собой?» Нет – старуха поднималась по лестнице с телефоном в руке. Но смогла ли она разглядеть экран и сделать звонок с зажмуренными от перца глазами? Или, прежде чем подняться, она уже позвонила одному из своих подельников?

Борода шатался, пытаясь собраться с мыслями среди землетрясения, устроенного Кэт в его черепе. Он приготовился к очередному удару, замахнулся глубже в крошечную кухню, занес огромную лапу – катапульту из мяса, готовую расколоть мягкое тело Кэт примитивным орудием, прежде распилившим ее любовника на влажные части на грязном полу, воняющем звериным дерьмом. Теперь они оба стали примитивными – дрались заостренными камнями и дубинками, как дикари в нечистой пещере.

Кэт перестала думать, перестала обрабатывать информацию, перестала надеяться, перестала отчаиваться. Она просто закричала:

– Грязный ублюдок, – и пошла на Бороду.

Второй, третий и четвертый удары его большой голове оказалось нанести легче. Замахиваясь, Кэт разбила другие светильники и сколола с потолка немного краски и штукатурки, но ей удалось задеть макушку, место над ухом и затылок.

Борода слепо выбросил вперед руку, защищаясь; Кэт стала лупить руку тоже, пока он ее не убрал. Наконец, когда Кэт так устала, что не смогла даже поднимать руки, когда ужас перед сделанным превзошел восторг от уничтожения незваного гостя в доме, она перестала.

С головы Бороды капала темная жидкость, он потерял голос. Теперь он поистине стал членом красного народца – его перекрасила Кэт и поразила одной из их же печально известных тактик. Как хорошо все сходилось.

Привалившись к стиральной машине, Борода шевелил ртом, но оттуда не выходило ничего – уж точно ничего связного. Когда он отворачивался от ее ударов, в заднем кармане джинсов Кэт видела продолговатый контур смартфона – теперь Борода на нем сидел.

– Э! Э! Ты прибил ее? – крикнула с верхней лестничной площадки Платок, яростно хлюпая носом и сморкаясь.

«Еще не закончила».

Кэт перешагнула через ноги Бороды – одна из них скребла по линолеуму, а из головы у него текла жуткая жидкость. Но Кэт продолжала подниматься по лестнице – нужно было расправиться со старухой, наверняка все еще полуслепой: «Нельзя никого оставлять за спиной». Потом Кэт возьмет ее телефон и вызовет полицию как можно скорее.

Кэт взбежала по последним нескольким ступенькам, а Платок заторопилась убраться в спальню, вслепую хлопая руками по стенам и приказывая той, кого даже не видела: