— Как интересно, — хмыкнул беззаботно монстр в человеческом обличье. — Крошка Ания настолько оперилась, что позабыла о любом этикете? А если бы мы с Талиссой занимались каким-нибудь непотребством?

— Ты что себе позволяешь, негодница?!

Впервые в жизни Ания увидела, как глаза тёмной альвы выражали одновременно возбуждение и недовольство. Возбуждение было направлено на Неумолимого, а недовольство на неё. На миг дриаде почудилось, что её вот-вот убьют, а лицо Демона показалось еще более бледным, холодным и злобным.

Однако прежде чем полностью потерять сознание до ушей жрицы любви донесся чей-то мужской голос.

— Ранкар! Ранкар, бес тебя дери! Ты где?.. А! Вот ты куда запропастился! Решил уединиться с прекрасной тёмной альвой! Ах ты похотливый шалун…

Резко обернувшись назад, дриада почти лицом к лицу столкнулась с… голубокровным. Именно в эту секунду страх и волнение смели все ментальные пределы в сознании и мыслях девушки. Глаза Анни закатились и медленно покачнувшись, та начала падать.

— О как! — удивился голубокровный, подхватывая бессознательное тельце дриады и расширив глаза, взглянул на хмыкнувшего Хаззака. — А чего это с ней? Я же ничего не сделал.

— Как знать, Илай, — тяжело выдохнул Бледноликий, с кряхтением поднимаясь с дивана. — Как знать. Только прибыли и ты такое устроил. Говорил же — жди на улице. Наверное, ты позабыл про иерархию в мире. Знакомься, Арленд, это мой друг Илай Аванон. И да, — спокойно заключил мужчина, глядя на потрясенную альву, которая не сводила глаз с гербов на плече незнакомца. — Он чистокровный голубокровный. А теперь, если ты не против, Талисса, то созывай всех наших. Я хочу их немедленно увидеть…

Доброй ночи, уважаемые читатели.

Продолжаю вам представлять новые арты.

Раннее один из этих персонажей уже был представлен, но качество того арта оставляло желать лучшего. Посему вот…

Ульрика из верховного клана Нифльхейм. Она же ледяная фея.

Линнея из верховного клана Ванахейм. Представительница народа ванов.

Глава 9

Плохие вести…

Земля. Российская империя.

Москва. Первое кольцо.

Резиденция таинственного рода Лазаревых.

Поздняя ночь…

Огни ночной столицы тускло мерцали. Порой ярко вспыхивали и вновь мерцали. Вероятнее всего где-то пускали фейерверки и салюты. Где-то происходило роскошное празднество. Кто-то веселился и плясал. Хранителю же Земли было не до веселья. Нет, государственные, международные и межмировые дела находились в полнейшем порядке. Не в порядке находился он сам и внутренняя атмосфера в роде.

Сидя на парапете балкона, князь считал секунды до возвращения на Альбарру. Да, он не мог находиться на чужой земле постоянно. Таковое попросту невозможно. Но он хотел туда попасть. Он и сам-то до конца не понимал, как всё обернулось именно таким образом. Не знал, как Влад очутился на Вечном Ристалище. И он хотел узнать. Хотел снова увидеть сына, который не считает его отцом. Хотел просто поговорить с тем, кого сам толком не знал. Хотел рассказать страшную правду. Хотел покаяться. Но, увы, еще слишком рано… Время не пришло. И именно это медленно убивало мужчину. Он боялся, что вскоре время выйдет. Проклятый отсчет закончится и невозможно будет хоть что-то вернуть назад.

Бессилие убивало, но сидеть и ждать что-то не позволяло. С юных лет терпение являлось его самым слабым местом. Да, с возрастом выдержки стало больше. Гораздо больше. Но терпеть сейчас попросту не позволяли крамольные мысли. Валери, Габриэль, как и в целом все остальные представители Лазаревых собирали по крупицам информацию о Владе. Точнее они собирали информацию о Ранкаре Хаззаке. Успехам сына хранитель радовался и огорчался опасностям, что его подстерегали. Князь всеми фибрами души желал броситься вперед. Броситься защищать сына. Вот только он прекрасно осознавал, что такая помощь Владу более не нужна. Ему не нужна такая семья. Не нужен такой отец и такая мать. Большую часть жизни о нём заботился Бетал. Остальную часть жизни Влад действовал сам. И все чего он достиг он добился благодаря своему упорству, терпению и наследию, которое проклинал долгие-долгие годы. Вероятнее всего он и сейчас проклинает то, чем его наградили непутёвые родители.

Подрагивающие веки седовласого на миг прикрылись. Он пытался окончательно собраться с мыслями. Решиться на последний отчаянный и в то же время необычайно рискованный шаг, но тихий старческий баритон малость вывел его из концентрации.

— Вы снова не спите, господин?

— Как видишь, — хмыкнул безрадостно князь, слегка разлепляя глаза. — Ты тоже не шибко торопишься на боковую.

— Не спиться что-то, — пробухтел недовольно Каберский. — Всё обдумываю ваш рискованный план. Как понимаю, вы тоже размышляете над этим?