– Что это значит? Все, что тебе нужно, - выйти из камеры. Ты дома?

– Это все ненастоящее. Чтобы этот мир ожил, мне нужна твоя помощь. Ты мой единственный шанс, Светц. Ни одна машина времени, кроме твоей, не слушалась меня.

– Я сказал тебе...

– Смотри - это инфразвуковое ружье. Оно тебя не убьет, но не позволит тебе двигаться. А я провел немало времени в средневековых камерах пыток.

– Погоди, погоди! Из какого ты года? В каком году ты отправился предотвращать скоротечную войну?

– А-а-а... Две тысячи девяносто втором. Глядя на меня, не подумаешь, что мне было тогда двадцать два года, правда? А я ведь не состарился с тех пор.

– Какой это год постатомной эры?

– Сейчас скажу. Сто сорок седьмой. На инерционном календаре значилось: плюс сто тридцать четыре.

– Отлично. Ты можешь ехать на своей машине. Впереди тринадцать лет. Нам нельзя двигаться назад, можно только вперед.
– Светц потянулся к рычагу "домой". Его рука упала, как плеть.

– Если мы прыгнем в будущее, - сказал Рейнольдс, - нас может отнести в сторону, верно ведь? Значит, ход событий изменится и я перестану существовать.

"Поэтому стоит попытаться", - подумал Светц.

– Ты собираешься ждать тринадцать лет?
– спросил он.

– Если нужно...
– Рейнольдс щелкнул зубами. Очевидно, это был его любимый жест, заменявший улыбку, угрожающий взгляд, задумчивую насупленность.

– Х-ха! Мы поступим умнее, Светц. Ты можешь доставить меня в Австралию? Эта штука перемещается в пространстве?

– Да.

– Возьму-ка я другое ружье.
– Рейнольдс встал и принялся разглядывать висящие на стене предметы.
– Вот это, которое стреляет тяжелыми иглами. Слона оно не убьет, но для человека достаточно.

– Да, - подтвердил Светц. Он очень испугался.

– А теперь - поехали!

Австралия. Восточное побережье. Городской пейзаж: улицы, длинные приземистые здания.

– Это единственное обитаемое место на Земле, - сказал Рейнольдс, - и даже здесь почти пусто, - он велел Светцу двигаться вдоль берега на юг.

Во время полета он говорил не умолкая. Он распластался по стене и лежал неподвижно, как лабораторный препарат, извергая поток воспоминаний.

– Разумеется, я невысокого мнения о человечестве, - говорил он, отвечая на один из своих собственных вопросов.
– Почему? Если бы ты видел людей в состоянии стресса так часто, как я, - например, в переполненных больницах, в камерах пыток, на эшафоте, на плахе, на поле боя, - ты понял бы меня. Люди плохо переносят стресс. Особенно на поле боя... Вполне возможно, что я сужу предвзято. Наверное, стоило проводить больше времени на гуляньях, балах и новогодних вечеринках, где люди веселятся, но там мне не с кем было бы поговорить. Люди слышат и видят меня только перед смертью. Но тогда они не хотят слушать! Люди так тяжело переносят страдания! И так боятся умереть. Я говорил им, что им повезло, что вечный покой стоит нескольких часов агонии. Я говорил с миллионами мужчин, женщин и детей, живших в разных эпохах. Дети иногда слушают. Ты боишься смерти, Светц?

– Да.

– Идиот.

– Ты знаешь, куда мы летим?

– Не беспокойся, Светц, мы не заблудимся. Нам нужна школа.

– Школа? Зачем?

– Увидишь. Здесь только одна школа, а детей и на полшколы не наберется. Знаешь, иногда люди, с которыми я говорю, узнают меня. Тогда они начинают вести себя как идиоты. "Не забирай меня!" Как будто это от меня зависит. Мужчины предлагают мне золото, а как я его унесу? А женщины! То, что они предлагают, вовсе не имеет смысла. Можно подумать, что они слепые! Вот в этот большой парк, - распорядился Рейнольдс.

Большой? Парк был огромный. Зеленая трава, шапки деревьев. Светц вспомнил джунгли, где поймал броненосца. Здесь зелень не была такой буйной и между деревьями там и сям белели строения.

– Вот это приземистое здание - зоопарк. Животные все вымерли, но в зоопарке выставляются механические макеты. А там - стадион. Видишь белые полосы на траве? Возьми правее. Нам нужно во двор начальной школы.

По двору ходили дети. Их было немного, и они не веселились. Многие были уродами. Даже расстояние не скрадывало их уродств. Один мальчик был ужасно худой, он напоминал маленький ходячий скелет.

– Останови, - приказал Рейнольдс.
– Открой дверь.

– Нет!
– Светц догадался, кто это.

– Открой дверь.
– Дуло ружья смотрело Светцу прямо в глаза, и он повиновался.

Когда Рейнольдс повернулся к двери, Светц прыгнул на него. Парализованная рука нарушала координацию движения, и Светц ударился подбородком о приклад, ружья. Из глаз посыпались искры, Светц отлетел назад.

Когда в голове прояснилось, Светц увидел, что Рейнольдс стоит у двери, Светц встал на колени, Рейнольдс выстрелил во двор. Светц пополз к нему, вытянув здоровую руку.