Шрифт:
Ещё. ЕЩЁ
НАДО РАЗОРВАТЬ ПРОСТРАНСТВО ЕЩЁ!
В то же время. Один из Эфирных планов.
Юный призыватель их Франции с улыбкой поглаживал одного из своих фамильяров — большую рыжую кошку с невероятно длинной, лежащей аж на земле шерстью.
Он часто проводит здесь время. Вот как только открыл Эфирный План — так каждый день здесь и сидит. Увы, строгие родители запрещают выпускать питомца в дом, так что… гладить только здесь и остаётся.
— Вот повзрослею, и точно съеду, — улыбается парень, смотря как мирно мурлычет его кошечка, — Они хотят, чтобы я тоже стал огненным… элементалистом… — он сжимает кулак свободной руки.
Кошечка подняла голову, будто понимая его речь.
— Не бойся, сладкая. Я ни за что вас не брошу, — прошептал он, поглаживая питомца по голове, — Я люблю вас больше всех на…
АААААААА?АААААААААААА?АААА
Потусторонний вопль разорвал пространство! Кошка тут же падает на спину, начиная корчиться от боли, а парень хватается за уши.
— Мыа-а-а-а! — завопил он, припадая на четвереньки.
Череп затрещал, и весь его Эфирный План начал трещать и крошиться! Парень рыщет глазами, пытается найти причину! Что произошло? Почему сама реальность кричит от боли? ЧТО ЭТО ЗА БОЛЬ?!
И он видит, что край, стену его Плана что-то разорвало, словно пыталось проникнуть с той стороны.
В то же время. Один из городов Российской Империи.
Девочка играла с собачкой.
— Ха-ха, Бобик, лови! — она кинула палку, за которой, виляя хвостом, весело побежала маленькая дворняжка.
Девочка снова засмеялась, а отец, наблюдавший за этим, не мог не улыбнуться.
Детишки играли в парке. Собаки играли друг с другом и хозяевами. Это было прекраснейшее утро, которое нарушить не могло совершенно ничто.
— Милая, нам скоро на занятия! — крикнул отец.
— Пять минуток, пап! — крикнула она в ответ, — Бобик не набегался!
Собачка принесла палку в зубах, преданно бросая её к ногам маленькой хозяйки. В его глазах горела любовь! Бескорыстная, искренняя любовь, на которую, наверное, способны только питомцы и редкие, ОЧЕНЬ редкие люди.
Он вилял хвостом, ожидая броска! Ему хотелось ещё! Он хотел играть с хозяйкой!
Пока в какой-то момент не замер и не повернул голову. Его хвост упал, а улыбка пропала.
— На, лови! — кидает девочка палку.
Палка улетает. Падает. Собака не реагирует — абсолютно без эмоций она продолжала смотреть в одном направлении.
Повисла тишина. Девочка, сначала не понявшая, куда делось настроение у собачки, огляделась и…
— Ой…
Все… абсолютно ВСЕ собаки замолкли и остановились, повернувшись в одну и ту же сторону… смотря в одну и ту же точку.
Словно существа без воли.
*Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум*, — что-то где-то начало приглушённо стучать.
— П-папа…
— Доченька, пойдём-ка отсюда скорее! — схватил отец девочку.
В то же время. Один из Германских городов.
Грабитель шёл по банку, держа автомат наготове. Он водил глазами, выискивая самую невинную — ту, что обязательно выведет всех на эмоции.
— Ты! — подошёл он к женщине, — Встать!
— Н-нет, пожалуйста! — затряслась она от ужаса.
— Встать, пока я тебе не прострелил твою тупорылую старую башку! — он схватил её за волосы и силой поднял на ноги.
Остальные заложники затаили дыхание ещё больше, не рискуя даже дрогнуть! Шагающая, ревущая женщина отбивала всякое желание сопротивляться даже у тех, кто в теории мог дать отпор грабителям.
— Не надо, не надо, не надо! — ревела женщина, — У меня сын. У меня дома маленький сын!
— Батя позаботится! — рявкнул мужик, ведущий её на выход.
— Он погиб! Погиб на войне! Умоляю! Он останется один! Он будет…
— Да закройся! — он бьёт её прикладом по спине, наконец подводя на выход.
Они выходят вдвоём, и окружающая банк жандармерия моментально прицеливается.
Но, естественно, не стреляет.
— Я предупреждаю, если хоть один шевельнётся — все они здесь подохнут! — орал грабитель.
Жандармы были готовы снести ему голову. Всем им! Вот они грабители, прямо на ладони! Они не скрываются, их видно через окна! А тех, что за стеной — могут подсветить маги крови, наводя на них снайперов!