— А кто еще? Мне выпала схема из купленных у Демина кристаллов. Набрал деталей, вот и собрал недавно.

Часы были чуть ли не единственным предметом обстановки, не покрытым пухом. С одной стороны, было понятно, что тетка на рынке не обманула — подушка действительно оказалась пуховой, а с другой — пух этот сейчас только на выброс, потому что прочно перемешался со всяким дерьмом, а кое-где вообще прилип к полу. И я даже думать не хотел, что в этом случае оказалось связующим веществом.

— Убирать все придется долго, — вздохнул я, искренне надеясь, что разводы астафьевской крови на фоне общей замусоренности незаметны.

Нет, я прекрасно помнил, что как защищающийся я не нес уголовной ответственности, но при этом понимал, что испортил схему Козыреву. Вон он как задумчиво пялится на алхимические мешки, которые, по мнению Валерона, должны были послужить приманкой для Астафьева, а отслужив — вернуться в казну.

— Тут такое дело, — с неожиданным смущением сказал он. — Я обещал тебя страховать, но этой ночью была тревога по искажениям, пришлось дергать всех, в том числе и твоих наблюдателей.

Сразу возник вопрос: убрали ли их до того, как открылись искажения, или уже позже. Возмущаться, что меня оставили без подстраховки, я не стал, спросил:

— А как вы определяете, что открылось искажение?

— Артефакты срабатывают. Но готовимся мы раньше. В Дугарске есть человек с развитым предвидением, практически не ошибается. По месту, правда, точно не говорит, но количество и размер уже сообщает.

— Что ж вам ваш человек про кражу артефакта не сообщил.

Козырев помрачнел, зло дернув углом рта. А тема-то оказывается, болезненная…

— Не почувствовал в этом для себя угрозы. Наоборот сказал, что исчезновение во благо. Мы поэтому и не особо ищем похителя или похитителей.

Признаться я сильно удивился этому ответу.

— Говорят, что теперь зона рванет быстрее.

— А ты слушай больше досужих кумушек на рынке. Еще не то наговорят. По этой ночи приношу свои извинения, если ты в них нуждаешься. Судя по тому, что ты жив, а Астафьев пропал, справился ты и без нас.

Я опешил.

— Вы намекаете, что я Астафьева убил и скормил кракелацу? — спросил я насмешливо, но Козырев не повелся.

— Я тебя ни в чем не обвиняю и рад, что ты выжил. Меня беспокоят неясности с Астафьевым. Его артель, точнее ее остатки, заявили о пропаже главы. Мол, ночью вышел — и не вернулся.

— Его мозгодав тоже не вернулся из зоны. Но мне кажется, что он отсиживается где-то неподалеку, ожидая остальных.

— Не исключаю, — согласился Козырев. — В город Осип Баранец не заходил, это точно. Прихватили бы его сразу с такими обвинениями. Думаешь, Астафьев что-то тихо забрал и ушел?

— Не мне знать, где он сейчас.

Возможно, еще в желудке кракелаца, а возможно, уже лежит кучкой удобрений. Кракелацы — они скоростные, если их ничего не сдерживает в пространстве. Допрос был странный. Поневоле я заражался подозрительностью Валерона и начинал думать, что на стороне Астафьева играл не только Михайлов, но и Козырев. Объяснения о снятии наблюдения выглядели логичными — не так много дружины у князя, чтобы оставлять кого-то в засаде на одного при опасности всему городу. И все же выглядело странным, что сняли наблюдателей именно в тот день, когда Астафьев пошел меня убивать. Признаваться в убийстве Астафьева точно нельзя, как бы мне ни втирали по поводу моей правоты и отсутствия претензий.

— Проверь, не пропало ли чего из мешков.

— Даже если и пропало, не скажу. Там всякая алхимическая дребедень, — ответил я. — Я особо не рассматривал. Деньги только изъял.

— Деньги? — удивился Козырев. — И много было?

— Не особо, — уклончиво ответил я. — Сдать в казну князя?

— Я от его имени выдал расписку, что претензий от княжества к тебе нет, — напомнил Козырев. — Про деньги я не знал, но чего уж теперь. Теперь это будет незаконное изъятие, даже если ты сдашь хотя бы часть. Можно, конечно, не напрямую. Говорят, ты имуществом купца Воробьева интересовался…

— Не то чтобы им. Я заходил узнать про соседний дом. Он сам мне не нужен, а вот отапливаемый сарай на той территории я бы купил отдельно. Отдельно продавать владелец не хочет, что я выяснил у клерка. Тот меня заболтал так, что я зачем-то взял выписки по имуществу в Володаре и Тверзани. Выкупить?

— Князь был бы очень признателен и точно закрыл бы глаза на пропажу Астафьева.

Намек был более чем прозрачный. Кроме того, это почти соответствовало моим планам, за маленьким таким исключением: я пока не знал, стоит ли в эту недвижимость вкладываться вообще. Ибо если куплю развалины, Валерон мне плешь проест. Конечно, это можно считать инвестицией в хорошие отношения с князем. Правда, на такой аргумент Валерон возразит, что я уже свой вклад сделал, отремонтировав пианолу. Только, похоже, выбора мне не дали.

— Только за покупку имущества Воробьева или возможны варианты?

— Только его. Остальным финт с выкупом провернуть не удалось. Компенсации выплачивались, но не столь большие. Княжеский делопроизводитель, конечно, продает выписки, но это далеко не компенсировало княжеские траты.

Расставаться с тысячей придется в любом случае, это я уже понял.

— Вопрос. Если зона вернется к прежним границам, не будет ли иметь Воробьев претензий ко мне?

— Ты же Воронов, — хмыкнул Козырев. — Тебе ли бояться каких-то там Воробьевых? Нет, конечно. Покупка будет у князя. Сразу посылай купца к Василию Петровичу. Если, конечно, зона сдвинется обратно.