— Ты, должно быть, конченный дебилоид, — с вежливой интонацией произнес Разумовский, — каким, мать твою за ногу, образом я, весящий втрое меньше тебя и едва живой, могу угрожать кому-либо? Параноик хренов.

Номер прошел: полуорк, конечно же, не понял и благодаря вежливому тону не догадался, что его обругали. Он сделал знак, вся процессия двинулась за ним.

Данилу провели по коридорам и ввели в зал, в котором вокруг большого стола расселась целая толпа хорошо одетых людей, на самом столе — кипы свитков чернильницы, перья, вроде бы и карта местности.

Командир рыцарей поклонился, грохнул себя кулаком по нагруднику и коротко доложил, остальные рыцари тоже грохнули кулаками по броне, и это прозвучало почти как залп. Один из людей за столом, молодой мужчина с бородкой, затрудняющей точное определение его возраста, сказал что-то остальным присутствующим, те поднялись и потянулись на выход. Видимо, он и есть король, хотя по одежде не скажешь. Однако жест, которым его приветствовали рыцари — тот самый, который сделал командир первого, маленького отряда, при виде начертания слова из трех значков. Стало быть, слово то вот этого человека и обозначает. Он тем временем остановил нескольких пожилых, почтенно выглядящих человек, встал и сделал несколько шагов навстречу.

Произошел короткий диалог с командиром, во время которого главный внимательно изучал Данилу, а Данила — его. Молод, двадцати пяти нет, а может, едва двадцать.

Затем он заговорил, обращаясь к Разумовскому, но инженер покачал головой и показал пальцем на свой карман, насколько это было возможно рукой, находящейся в крепком захвате. Полуорк потянулся к этому карману, но его господин что-то негромко сказал. Полуорк сделал шаг назад, а стоящий справа охранник отпустил руку Данилы.

Инженер медленно, чтобы не провоцировать параноидальную охрану, достал их кармана медаль, полученную от погибшего товарища, и протянул главному. Тот взял ее, перевернул, всматриваясь в значки на медали, сжал губы в узкую линию. Видимо, ему что-то не понравилось.

Затем он коротко переговорил с одним из своих людей, который оказался эльфом, и сделал знак тем, кого оставил в комнате. Один из них шагнул вперед, глядя на Данилу, и заговорил.

— Я не понимаю. Донт андэстэнд. Нихт ферштейн[3]. Я говорю только на этих языках, если вы их не понимаете — я вас тоже не пойму, — ответил Данила.

Его, ясное дело, не поняли. Присутствующие пытались говорить с ним, наверное, на двух десятках языков, и Разумовский, само собой, не понял ни слова. Затем произошел спор между главным и одним из «мудрецов». Мудрец горячо в чем-то убеждал, главный не соглашался. Возникла пауза, молодой вельможа явно пытался принять тяжелое решение, и Данилу начало мучить нехорошее предчувствие. Затем вельможа тяжело вздохнул и отдал короткий приказ эльфу.

Эльф знаком поманил охрану и еще одного «мудреца» за собой. Данилу провели по нескольким коридорам и лестнице и завели в небольшую комнату на первом этаже, все окна в которой были завешены тяжелыми шторами. Весь свет — от закрепленных на стене и потолке кристаллов, дающих слабый, но равномерный свет.

Тут внезапно с потолка свесилось черное, словно первородная тьма, щупальце и схватило идущего впереди эльфа, подняв в воздух. Данила завопил от страха и попытался ломануться назад, но с таким же успехом муравей мог бы сдвинуть с места пару слонов. Эльф тоже завопил, но, судя по тону, слетающие с его языка слова были ругательствами.

В дальнем конце комнаты отворилась дверь, и оттуда появилась то ли девочка, то ли виденье.

[1] Господарь — по-валашски «владыка, князь».

[2] Антресоль — верхние низкие этажи во дворцах, предназначенные для слуг.

[3] «Не понимаю» по-английски и по-немецки соответственно.

В первый момент Даниле показалось, что из двери выплыло платье, одетое на человека-невидимку со светящимися фиолетовыми глазами, и только секунду спустя он увидел, что это хрупкая, невысокая девочка с темно-серой кожей, хорошо сливающейся с темнотой комнаты. Еще чуть позже он разглядел длинные эльфийские уши.

Щупальце само собой разжалось и исчезло, отпуская эльфа, и тот шлепнулся на пол, смягчив падение руками. Последовала новая порция ругани, на которую новоприбывшая состроила удивленную гримасу вроде «я вообще не понимаю, о чем ты говоришь», Данила ее тем временем хорошо рассмотрел.

По всей видимости, это была вовсе не девочка, а молодая женщина, маленького роста, худенькая, но грациозная, с точеными чертами лица и изящной шеей, на которой слегка выпирали хорошо очерченные трапециевидные мышцы. Быстрые, плавные движения также свидетельствовали: темная эльфийка дружит со спортом. Вопрос только — с каким.

Она тем временем подошла совсем близко и с неприкрытым интересом рассматривала инженера, но не совсем как женщина — мужчину. Скорее, как невиданную зверюшку, раба или вещь. Хреновая примета.

Последовала еще одна тирада эльфа, после чего темная повернулась и сделала приглашающий жест. Вся процессия вошла в следующую комнату, и вот тут Даниле стало действительно страшно: на полу здесь была нарисован большой круг диаметром метра так три с половиной, весь исписанный письменами и расчерченный линиями. Не пентаграмма, на которой приносят жертву демону, но что-то до пугающей пустоты под ложечкой похожее.