Перекусив, мы по доброй привычке завалились спать, по солдатскому принципу: «солдат спит — служба идёт». Честно говоря, после получения той злосчастной телеграммы из Забайкалья изрядно пришлось побегать, чтобы успеть всё подготовить к выезду — каждый день был на вес золота, ведь дорога предстояла долгая, а промедление смерти подобно для Саньки и Машки, которые, возможно, сейчас томятся в какой-нибудь фанзе у хунхузов. Не дай бог, чтобы эти твари с ними что-то сделали — тогда гарантирую, буду вырезать их до последнего.

Мысли мои скакали: вдруг сестёр уже увезли куда-то дальше? Одно дело, если держат на севере Китая — это один расклад, а если отправят вглубь, на юг или ещё куда — тогда поиск затянется, и времени уйдёт куда больше. Вот же и достались на мои седины приключения в XIX веке в теле юнцов. Путь впереди непростой, и чем ближе мы к дому, тем отчётливей я это понимаю…

— О, кого я вижу! Приветствую вас, дорогие мои! Сто лет, сто зим! — богатырским голосом встретил нас в Екатеринбурге коренастый купец Ефим Миров, обняв меня с братьями так, что едва кости не захрустели. Вот мы и добрались до столицы Урала, преодолев за это время огромные просторы европейской части Российской империи — позади остались Москва, Владимир, Казань, Ижевск, Пермь, Вятка, множество мелких станций и деревушек, а теперь вот нас встречает Урал.

Времени на раскачку не было: каждая минута на счету, ведь Машка и Санька всё ещё в опасности, а промедление — смерти подобно. Екатеринбургский купец Ефим Миров по меркам в жил в отличном по меркам 1893 года просторном деревянном доме с резными украшениями, где располагались парадные залы и жилые комнаты. Усадьба включала хозяйственные постройки: конюшню, каретный сарай и амбары. Ефим сам, как глава семьи управлял торговлей и делами, жена же его вела хозяйство, а дети получали образование для продолжения семейного дела. Такие как он люди всегда соблюдали традиции гостеприимства и участвовали в городской жизни. Купеческий быт был прост и понятен для любого русского человека, обладающего достатком и хваткой делового человека.

— Привет-привет, дорогой, — откликнулся Егор Кузьмич, хлопнув Ефима по широченной спине, — рады тебя видеть в добром здравии!

В Екатеринбурге задержались всего на один день: сделали закупки самого необходимого, бегло осмотрели фургон, который для собрал Анисим, ну а Ефим пригнал два таких под заказ с оказией из Прикуской за время, пока мы находились в Питере. Он мало отличался от того, что строили по нашим чертежам для дороги в столицу — та самая первая версия сейчас уехала в Тюмень вместе с приказчиком Ефима, а я бы, конечно, предпочёл ехать именно на ней. Но и этот вариант был доработан с учётом тех замечаний, что я высылал Анисиму на основании опыта прошлой поездки: окна чуть расширили, чтобы на случай нападения бандитов, путешествуя на фургоне из них легче было вести огонь. Сделали более комфортными спальные места, ну и по мелочи набиралось изрядно улучшений. Короче вижу невооруженным глазом, что Анисим растет в профессионализме. Ставь такой тарантас на хорошее шасси с надежным дизелем, и получим примитивный, но рабочий вариант автодома из будущего. Ефим не стал драть три шкуры за фургон, понимая в какой ситуации мы оказались с братьями, и взял ровно столько сколько ушло на его покупку в Прилукской, да перегон до Екатеринбурга. Мы же отблагодарили его, подарив перед расставанием наш ПР-92 с небольшим запасом патронов. Всё прошло в какой-то круговерти — толком и городом XIX века не полюбовались.

— Ну что, мальчишки, в путь! — бодро скомандовал Кузьмич, устраиваясь на облучке рядом с Лёхой.

Путешествие по Сибири началось по-настоящему: наш фургон покачивался на ухабах везя нас в малообжитые края, а за окнами мелькала уже не привычная европейская Россия, а суровая, дикая красота Урала. Здесь всё иначе: люди другие, природа другая, да и сам путь знаком нам по прошлому зимнему путешествию на фургоне, когда шел на полозьях. Теперь же — лето, и колёса скрипят, покачивая нас всё дальше и дальше на восток. История сибирского тракта наполнена болью тысяч каторжан, оптимизмом и верой в будущее переселенцев из малоземельных регионов страны и духом первопроходцев, это несомненно чувствуется здесь, на каждом шагу.

Глядя на всю эту пастораль, я припомнил нашу встречу с двумя влюбленными, что озирались на вокзале в Санкт-Петербурге — Анна Львова и Антон Кузнецов. Короче получился какой-то исторический детектив. Она молодая супруга купца второй гильдии, а он простой учитель в одной из гимназий Санкт-Петербурга. Анну выдали замуж по расчёту, и приходилось ей, по правде сказать, тяжко, и тут случилась любовь на стороне, да такая, что влюбленные решили бежать. Купец Львов же прознав про сие непотребство, направил в след своих подручных. Вот мы и за стали их в одной из подворотен Москвы, когда шли от вокзала к постоялому двору, что на Каланчевской площади. Антона крепко отоварили, а Анну в слезах тащили под руки, намереваясь вернуть так называемому «владельцу». Вот и пришлось немного «пошуметь», но без летальных исходов в этот раз, было лишь две сломанные руки. Ну и после мы дружно убежали с места, в надежде, что не попадем в околоток. По итогу знакомства сжалились и пятьдесят рублей ребятам одолжили, а то они рванули из Питера совершенно пустые и были в растерянности что дальше делать и куда бежать. Вот как чувствовал своей пятой точкой, еще тогда на вокзале в Санкт-Петербурге, что эта странно озирающаяся парочка еще повстречается нам в нашем путешествие по России.

Дорога в Забайкалье выдалась напряжённая: пришлось преодолеть внушительный путь по Сибирскому тракту, минуя такие важные точки маршрута как Тюмень — крупный торговый центр Сибири, Красноярск — ворота в Восточную Сибирь, Иркутск — административный центр региона, Енисейск — древний город на реке Енисей, а также множество мелких станций и населённых пунктов. Путь пролегал через суровые таёжные просторы, перевалы и долины, где путешественников на фургоне часто встречали почтовые станции и постоялые дворы.

В этот раз мы не стали тянуться за медлительными караванами, а гнали что есть силы — время уходило, а девочки были по-прежнему в опасности. Нам, братьям-близнецам, предстояло вызволять сестёр из лап хунхузов, и терять ни дня было нельзя. Конечно, рисков хватало: на этом направлении бандиты — не редкость, могли и отморозки напасть, и каторжники сбиться в шайку. Но нам повезло — серьёзных столкновений избежали, разве что пару раз пришлось отстреляться и отпугнуть беглых каторжан, сбившихся в небольшую ватагу, что попытались взять нас на испуг. Довольно часто на своем пути нам встречались большие и не очень купеческие караваны, в которых если выдавалась возможность можно было узнать последние новости. Честно, я даже удивился, что удалось пройти без больших потерь.