<p> 2157 год. Космос. Старый инженер соглашается на криосон, но просыпается не в будущем, а… в теле погибшего советского солдата 1981 года. Вместе с ним в этот мир приходят технологии, интеллект и задачи, от которых зависит не только его жизнь, но и баланс сил на планете.</p> <p> Под маской радиста-разведчика — ум, способный лечить, взламывать, уничтожать и создавать. Его путь — это любовь, боль, сапоги из настоящей кожи и шпионские игры против самых тёмных сил.</p> <p> Он был просто человеком. Теперь он — перекрёсток эпох, носитель иной воли.</p> <p> СССР, тайные спецотделы, дроны в облике мух и птиц, инопланетная логика и пылающее сердце земной женщины — всё сойдётся в одну линию. И назад уже никто не вернётся.</p>
Глава 1
Стук в дверь мастерской оказался настойчивым, но сдержанным. За пару месяцев приучил всех сторонних что это обязательно. Некоторые пытались выеживаться, но рано или поздно им надо было что-то починить, отрегулировать или настроить. При повороте головы от настольной лампы, к зеркалу, в отражении которого была видна входная дверь, мой взгляд задержался на часах: половина одиннадцатого. Неспешные шаги в коридоре предшествовали стуку в дверь. Голос дежурной сестры прозвучал ровно и почти с извинением:
— Константин, к вам посетитель. Говорит, что очень срочно.
Выйти в коридор удалось быстро. Лаптев стоял у стены, опершись плечом о радиатор, и типа внимательно осматривал кафельный пол. Он был в гражданском пальто, с поднятым воротником, с небритым лицом и уставшими глазами, как после ночного дежурства, на котором покемарить не было возможности. Взгляд поднялся, как только я приблизился.
— Разговор есть, — тихо бросил он и повёл меня по коридору, в сторону стоматологии. — Закрыто? Отлично. Тогда тут и поговорим.
За закрытой дверью он снял шапку, медленно облокотился на стол и посмотрел в упор.
— На меня ночью попытались напасть.
— Кто?
— Не уверен, кто именно. Но не местные, это точно. Действовали грамотно, слаженно. Прервали акцию внезапно. Кто-то их остановил, или напугал, пока неясно. Идет проверка.
Пауза повисла в воздухе.
Конечно проверка идет… И сейчас все причастные трясут всю свою агентуру. То что я у него прохожу по этой линии, это к бабке не ходи. Сейчас начнет нарезать задачи…
Как будто специально, Лаптев дал мне закончить мысль и потом продолжил:
— Теперь о главном. Те адреса из конверта. Нужна предельная плотность наблюдения. Фото, звук, контакты, перекрёстные связи. Появились признаки активности. Один из объектов вчера ночью принимал посылку. Данные неполные, но подозрения серьёзные.
Пришлось кивнуть и уточнить:
— Сроки?
— Немедленно. Сегодня. Максимум — до конца завтрашнего дня. Думаю, у нас есть всего несколько дней, пока они не предприняли страхующих мер.
Затем Лаптев достал конверт, аккуратно развернул его и протянул вперёд:
— Фото Бруно Штольца. Того самого, с Джованни. Сегодня утром, по их официальной версии, упал с крыльца посольства. Получил тяжёлые травмы. Сейчас лежит в больнице на Прушкова. Под охраной польской милиции и наблюдением своих посольских.
Взгляд скользнул по чёрно-белому изображению. Уверенный подбородок, высокий лоб, аккуратный пробор. На фотографии он улыбался, как на обложке журнала о загородной жизни.
— Думаю, ты меня понял, — тихо закончил Лаптев. — Начинай. Если получится, нарой хотя бы что-то.
Капитан уже собирался уходить, но моя рука вытащила из под халата папку. Обычная канцелярская папка с белыми тесемками. Он обернулся, вопросительно прищурился. Движением мной было ему предложено остаться ещё на минуту. Папка, со всем содержимым, пересекла расстояние между нами и оказалась в его руке.
— Что это? — спросил он, медленно развязывая тесемки. — Опять фото?
Кивок был почти незаметным. Слова прозвучали сдержанно:
— Там не просто фото. Там задокументирована целая сеть, со всеми связями. Маршруты передвижения, места встреч, звукозапись разговоров. Перечень установленных контактов. В основном фигуранты в рясах, католические священники, но есть люди из нескольких западных посольств. Всё сведено в единую схему.
Лаптев пролистал несколько листов. На одном — крупный план лица итальянского ксендза, рядом — подросток, зажатый между скамейками. Далее — схема костёла с пометками. Потом — фотографии тайников, расписания встреч, фрагменты переписки.
Губы капитана сжались в тонкую полоску. Глаза вспыхнули хищным огнём. Он замер, будто под действием наркотика, впитывая каждую строчку, каждую фотографию и все подписи под ними.
— С ума сойти… — тихо проговорил он. — Тут не просто покровительство. Тут… Структура… Финансирование… Политическое прикрытие… Если всё это — правда… — он поднял на меня горящие огнем глаза.
Рука у него дрогнула. Лист с таблицей осел на колени. Пальцы перешли к следующему вложению — список лиц, среди которых мелькнули фамилии людей из Лодзи, Кракова, даже Вроцлава.