В общем, дела у женщины шли в гору. И помощницу искала, и ассортимент расширять планировала. Я вот думаю — может попросить её туда пироги с мясом включить? Хм. Интересно, а хинкали она слепит? Это ж тоже тесто с мясом. Другое просто.

— О чём задумался, дарг, — уставился на меня подошедший дядя Арьен, который уже секунд двадцать молча ждал напротив. — Гордишься собой, наверное?

— О хинкалях и пирогах, — честно ответил я, достав из бумажного пакета новый пирожок с вишней. — А ты чего пришёл-то? Я в прошлый раз вроде доходчиво всё объяснил.

Вот это у него овал лица покривился. Едва треугольником не стал.

— Кажется мне, мы не с того начали, дарг, — таэнс внезапно протянул мне руку. — Меня Дафьеном звать. Буду рад знакомству.

Не понимаю — он меня настолько тупым считает? Типа, «да, у меня не вышло прогнуть силой, но давай мы про всё забудем и с чистого листа начнём».

— Так мы знакомы уже. Забыл? — вонзив зубы в пирожок, я заурчал от восхитительного вкуса начинки. — Ты ж только недавно мне прямо на этом месте угрожал.

— Мы можем оставить это в прошлом, Тони, — пару секунд подождав, он убрал руку, смотря на меня с отчётливым желанием немедленно снести голову. — Дом Скальной тени готов щедро одарить тебя в обмен на твои секреты.

Ещё одни. С чего они взяли, что я хочу кому-то эти самые секреты продавать? Не говоря уже о том, что я в них сам толком не разобрался.

— Это как? — поинтересовался я, засовывая в рот вторую половину пирожка. — Владыкой меня своим сделаете? Десять тонн золота притарабаните?

Кто-то из его сопровождения закашлялся. То ли сдерживая ругательства, то ли пытаясь не засмеяться. Судя по лицам, большинство «стареньких» таэнсов своего нового и временного командира, пришедшего из-за границы зоны отчуждения, откровенно недолюбливали.

Оно и понятно — Арьен была одной из них. Запертой здесь и равной остальным. А этого прислали снаружи. Он задачу выполнит и уйдёт. К тому же, раз всю их «ветвь» кинули под корни, а дядя таэнсы оказался на свободе, значит как-то это заслужил. Вполне вероятно — способом, который остальным пришёлся не по вкусу.

— Мы способны на многое, Тони, — гляньте-ка, он даже ровный тон голоса удержать смог. — Например открыть тебе дорогу домой. Или преподнести особняк на берегу моря.

Я аж на секунду жевать перестал. Домой — это куда? В резервацию под Мурманск? Да ну его нахер. Мне и тут отлично живётся. А море — вон оно, повсюду. Тут же Константинополь.

— Или может ты хочешь себе особняк в имперской столице? — прищурился эльф, пытаясь изобразить искусителя. — Можем выбить разрешение на проживание для дарга. Будешь ходить по тем же улицам, что высшая знать.

Хреново они готовятся к переговорам, вот что я вам скажу. Самый простой ход — прислать вместо этого обалдуя эльфийку. Приодеть её так, чтобы слюни текли и попытаться наладить со мной контакт. Вместо этого — тот же хрыч, который даже не пытается предложить ничего дельного.

Да, я бы в любом случае не согласился. Но он ведь мог придумать и что-то получше, чем вот эти все банальности.

— Боюсь, мне это не интересно, — я вытащил из бумажного пакета ещё один пирожок. — Не стану я с вами договариваться. Так своим и передай.

Как у него лицо-то перекорёжило. Да и пальцы чего-то задрожали.

— Ты чё дёргаешься, шмаглина? — вклинился Гоша, который с важным видом стоял справа от меня. — Трясучка нервная напала шоль? Так травок хлебни, каких. А потом уже приходи.

Взгляд таэнса на секунду сместился к гоблину. Вернулся ко мне.

— Ты недавно здание купил, дарг, — медленно выдавил он из себя слова. — Газету зарегистрировал. В большой мир собираешься. Там правила игры другие. Это тебе не ЦОТ. А у Дома Скальной тени длинные руки.

— Ничего себе, — удивился я, жуя пирожок. — Ты сейчас прессе угрожаешь? Чья свобода имперскими законами защищена? Это что, таэнсы себя выше престола ставят?

Эльф аж опешил на мгновение. А вот и нечего на меня давить пытаться. Или он думает, я постесняюсь бюрократов использовать? Эти клерки и так всю империю частой сетью опутали и кровь сосут. Чего бы разок не заставить их сделать правое дело. Например прессануть остроухих, которые на единственную гоблинскую газету наехать вздумали. По закону журналисты и правда под защитой. Оно и не удивительно — когда во всей стране правят бал удельные дворяне и бюрократы, систем контроля остаётся только две. Суды и журналисты.