Председатель трибунала недобро усмехнулся:

— Вам должно быть не до шуток, полковник. Все может кончиться трагически. Кто остается за вас? Где ваш зам?

Меня посадили в кузов вездехода напротив автоматчиков, и мы поехали. Ехали почему-то очень долго. Или мне так тогда показалось. Но вездеход петлял и петлял по лесным тропам, пока наконец остановился.

Меня привели к входу в какой-то блиндаж… Автоматчики остались наверху, а меня провели в тускло освещенную комнату. Навстречу поднялся из-за стола тот самый офицер связи, который вручал боевое распоряжение.

— Вы не подумайте, что это я на вас…

Я не ответил и прошел вслед за моими сопровождающими во вторую комнату.

Тут было светло, за столом сидел широкоплечий светловолосый генерал-лейтенант В. А. Юшкевич, командующий 22-й армией.

— Так это вы и есть Бабаджанян? — спокойно спросил он.

— Полковник Бабаджанян, командир 3-й механизированной бригады 3-го мехкорпуса.

Генерал Юшкевич внимательно вглядывался в меня. Тем же ровным тоном продолжал:

— Ясно… Так почему не выполнили боевой приказ?

— Не мог его выполнить.

— Объясните, — благожелательно предложил генерал.

Повторил все, что просил передать ему через офицера связи. Закончил словами:

— Если бы я успел и стал наступать ночью, к утру вся бригада была бы расстреляна противником. Предпочитаю сохранить бригаду.

Юшкевич удивленно посмотрел на меня, обвел взглядом окружающих.

— Интересно… дело-то действительно пахло трибуналом. Интересно! — повторил он. — А где сейчас ваша бригада?

— В полном составе на исходном рубеже для наступления, товарищ генерал.

— А завтра сумеете прорвать оборону?

— Если дадите время для подготовки и организации прорыва.

— Сколько для этого нужно светлого времени?

— Думаю, хватит трех часов.

— Когда нынче рассветает? В 9.00? Так вот… полковник Бабаджанян, командир 3-й мехбригады 3-го мехкорпуса, начало наступления назначаю на 12.00, сам буду следить за его ходом.

Он встал, вышел из-за стола, подошел ко мне.

— Совместно с войсками Западного фронта мы проводим весьма серьезную операцию — надо ликвидировать ржевскую группировку врага. Оборону надо прорвать во что бы то ни стало. Слишком дорого обошелся нам этот рубеж, и ни на метр не продвинулись. На ваш мехкорпус мы возлагаем большие надежды. Вместе с вами будут наступать стрелковые войска. Желаю успеха. И… не взыщите, что оторвали вас от бригады. — Пожал руку. Вдруг заметил: — А почему вы без ремня, без оружия?

Я молча посмотрел в сторону моих «телохранителей».

— Ага, поспешили, — понял Василий Александрович. — Сейчас же возвратите. И когда будете извиняться, не забудьте предоставить свой вездеход полковнику — вернуться в бригаду.

Всякое бывало на войне…

Назавтра после тщательной подготовки, сосредоточенного артиллерийского огня 3-я мехбригада вместе с 1-й гвардейской танковой моего друга В. М. Горелова прорвала оборону противника на глубину десять-двенадцать километров. За два последующих дня корпус М. Е. Катукова продвинулся вперед километров на сорок.

Зима была в полном разгаре. Пылающая зима 1942/43 года. Совинформбюро приносило радостные вести: Красная Армия громит немецкие войска под Сталинградом, деблокирован город Ленина. Советские войска перешли в стратегическое наступление по всему фронту — от Ленинграда до Кавказского хребта.

Ставка ВГК в январе 1943 года наметила наступательную операцию с целью разгрома войск противника в районе Демянска и выхода в тыл вражеской группировки, действующей против Ленинградского и Волховского фронтов. Здесь же, в районе города Осташкова, начала формироваться 1-я танковая армия. Она предназначалась, в частности, для усиления войск Северо-Западного фронта, для придания наступательным операциям сухопутных войск фронта маневренности и стремительности, для успешного расчленения обороны противника, быстроты нанесения решительного удара.

Создание танковых армий, крупных объединений бронесил не было новейшим изобретением. Советская военно-теоретическая мысль еще задолго до войны справедливо предусматривала образование подобных организационных структур. Далее я еще буду возвращаться к теории этого вопроса, рассказывая, какую роль сыграли такие крупные танковые объединения в ряде решающих операций Советских Вооруженных Сил по разгрому вермахта. Сейчас о том, почему только в начале сорок третьего мы сумели приступить к формированию однородных по составу танковых армий. А заодно — о самих танках, наших и вражеских.

По ряду причин к началу Великой Отечественной мы не смогли обеспечить войска достаточным количеством бронетанковой техники, хотя по уровню нашей теоретической мысли и по достижениям в танкостроении опережали все капиталистические страны, в том числе и фашистскую Германию.

В первые годы после победы Октября отсутствовала необходимая промышленная база, не хватало квалифицированных кадров: конструкторов, инженеров, рабочих.

В годы первых пятилеток в результате осуществления ленинской политики индустриализации страны были заложены основы несокрушимой военной мощи Советского государства. Родились танковая, авиационная и другие отрасли оборонной промышленности, обеспечившие оснащение армии и флота новейшим оружием.