Серебровский подвинул ко мне ближе блюдо с бутербродами, сказал заботливо:

– Кюшай, дорогой, кюшай! Калории для мозга нужны… И слюшай мине очинь-очинь внимательно – неохота гулять на твоих поминках…

– Слушаю, – согласился я послушно.

– Он играет за несколькими столами одновременно… И часто делает ставки друг против друга…

– Смысл?

– Ему нужно непрерывно раскачивать, трясти, валить нынешний режим… Он поддерживает коммуняк, фашистов, чеченцев, «зеленых», самых оголтелых солдафонов в армии – весь протестный электорат…

– Цель?

– До президентских выборов осталось девять месяцев…

– Срок нормальной беременности…

– Вот именно! – воздел палец Серебровский. – Шансы Ельцина катятся к нулю. И наша непредсказуемая отчизна может выносить в своем загадочном лоне такое чудовище, что всему миру мало не покажется…

– Сань, а тебе не кажется, что ты сильно демонизируешь Джангирова? – спросил я осторожно.

– Когда мне что-то кажется, я крещусь… – сказал спокойно и очень серьезно Хитрый Пес. – Я за ним присматриваю не менее заинтересованно, чем ты…

– Почему?

– Потому что если его наймиты победят на выборах и Ельцина выкинут, то к власти придут не уличные крикуны-придурки, а вынырнет из темноты Джангиров… И, как говорит мой охранник Толян, устроит нам – новым богачам – общее карахери…

– И вы, новые богачи, спокойно дожидаетесь, когда вам Джангиров сделает харакири? Ты видел когда-нибудь выпущенные кишки?

– Господь избавил… Но ты зря полагаешь, будто мы спокойно дожидаемся… – Сашка с аппетитом захрустел соленым огурчиком.

– А что вы делаете?

– Мы потихоньку договариваемся…

– О чем? Если не секрет…

– Не секрет… От тебя не секрет… Но пока говорить об этом рано… Придет время… Скоро… Я тебе все расскажу… А может, и помощи попрошу…

– С удовольствием! – заверил я и засмеялся. – Если, по твоим словам, Джангиров не пришьет меня…

Сашка снова наполнил рюмки, задумчиво сказал:

– Зря смеешься! Он очень опасный субъект. Как все сильно обиженные люди… Я вообще думаю, что мир двигается энергией обиженных, их мечтой и надеждой расквитаться с миром… С судьбой… Человечество состоит из обиженных…

– А как же мы с тобой? А великий везун Кот Бойко? – поинтересовался я.

Сашка, не чокаясь, выпил, долго молчал, потом грустно сказал:

– Мы еще просто не дожили до черного дня, когда нас обидят… Но однажды, к сожалению, и нас обидят…

– Саня, да что с тобой? – удивился я. – Ты знаешь, кого в зоне называют «обиженными»?

– Знаю… Лагерных «петухов», опущенных… Но в жизни судьба может любого человека поставить раком. Да так, что и опущенным в бараке не снилось… Все мы перед Богом обиженные…

– А чем же Джангиров так уж сильно обижен? – по-прежнему не понимал я.

– Судьбой… Он много раз был у самого финиша… Ни разу не победил… А ведь ко всему, что происходит в стране, почтенный Петр Михалыч очень даже сильно приложил свою пакостную ручонку… Помнишь, в «Пятнадцатилетнем капитане» злодей подложил под компас топор? Смешно звучит, но этот ничтожный таракан Джангиров загнал наш государственный корабль не в Америку, а в Африку… Не он один, конечно, но благодаря им мы живем в условиях российской демократии – бандитской, продажной и нищей…

– Расскажи подробно, – попросил я.

– Да пожалуйста! Для хорошего человека дерьма не жалко, – сказал Сашка. – Только пошли в парную, ляжем-пляжем на полок, трепаться удобнее…

В парилке Сашка отмерил в ведерко хлебного квасу, пива, эвкалиптовой настойки, залил крутым кипятком и плеснул на каменку. Разлеглись на досках в клубах прошибающего до костей пара, наверное, выглядели как шкодливые ангелы в пенных клочьях облаков.

– Итак, чтобы понять историю возвышения, падения и нового расцвета Петра Джангирова, нужно, как говорили в старину романисты, обратиться мысленным взором лет на двадцать назад, – лениво говорил Сашка. – Не очень точно знаю, как он возник в Высшей школе КГБ, где подружился со скромным преподавателем Сергеем Крыловым…

– Это тот, что стал начальником штаба МВД? – переспросил я.

– Да! Ты не перебивай, а слушай… – одернул меня Сашка строго. – Судя по рассказам, Крылов был человеком блестящим – умным, образованным, безупречно честным. Кто-то однажды представил Крылова начинающему министру Щелокову, и тот сразу понял, как ему нужен грамотей и идеалист Крылов, – и за пять лет никому не ведомый доцент из Высшей школы КГБ проскакал из подполковников в генерал-лейтенанты. А тогда генеральские эполеты давали не как сейчас…