– Извините, товарищ майор! – Он вернул удостоверение и козырнул уже иначе, с почтением. – Служба!

– Все в порядке, лейтенант, – миролюбиво ответил Крячко. – Неприятности? – спросил он сочувственно.

– Москва город большой, – лейтенант кивнул сержанту, – всего доброго!

– Желаю удачи! – Крячко поднял руку, словно собирался козырнуть в ответ, рассмеялся и повторил: – Удачи!

Лейтенант тоже рассмеялся, сел в машину, и патруль уехал.

– Мое почтение, – сказал Иван, хлопнул Крячко по плечу. – Отличный ты мужик, жаль расставаться. У меня в номере есть бутылочка, заскочим на пару минут?

– Да мне утром к начальству, – Крячко изобразил нерешительность. – Запах. Строго сейчас. – Махнул рукой: – Черт с ним, согласен!

Иван не сомневался, что за ним «чисто», однако решил, что береженого бог бережет, и, направляясь по переулку в сторону Садового кольца, обдумывал, как осуществить проверку.

Крячко не мог найти ответ на два вопроса. Патрульная машина подъехала случайно или это работа Гурова? С одной стороны, в случайность не верилось, с другой – если это маневр подполковника, то какую цель преследует? И второе, главное, – чем объясняется столь резкое изменение поведения убийцы? Почему он перерешил и зачем ведет с собой? Хотя Гуров несколько раз повторил, что действия Ивана непредсказуемы и напасть он может без видимых причин и в любой момент, Крячко не верил в реальную опасность. Просто так даже воробьи не чирикают, любил повторять он. Тем не менее, шагая рядом с преступником, Крячко находился от него справа, помня, что именно правый карман плаща оттягивал тяжелый предмет, и постоянно фиксировал движения ног спутника. Человек, собирающийся напасть, обязательно изменит ритм шага.

Причина, по которой Иван изменил свои намерения, была проста. Когда в квартире Лебедева Иван увидел милицейское удостоверение, то лишь сверил фотографию с оригиналом да подумал, что, мол, синдикат громят-громят, а он работает и, видно, неплохо, если майор из уголовного розыска у них на побегушках. А когда подкатила машина с ментами и майор разобрался с ними буквально за пару минут, Иван неожиданно понял, что красная книжечка в кармане может оказаться сильнее пистолета, и захотел такую книжечку заполучить во что бы то ни стало. Иван постарался запомнить, как майор разговаривал с патрулем: на голос не брал, держался уважительно, старшинства не выказывал. Так разговаривать Иван умел и подумал, что с красной книжечкой в кармане будет чувствовать себя будто в теплой ванне. Сменить фотографию и переписать фамилию дело не сложное, специалист найдется. Самое простое: дать «приятелю» по черепу железкой, забрать «ксиву», и с концами… Переулок темный, людей нет, одиноко. Вот только идет мужик неудобно, под правой рукой. Пока болт из кармана выхватишь да развернешься, он отскочит; видно, крепенький да тренированный – завяжется драка, – а решать надо тихо, одним ударом. Придержать рядом, в номере выпить – там видно будет…

Они вышли на Садовое, Иван остановился, глянул в темный проем переулка.

– Не понравился мне патрульный. Может, и не один он, отъехал для виду, а приглядывают за нами? Скажи? – Иван закурил новую сигарету.

– Нет, – коротко ответил Крячко.

– Почему уверен?

– Знаю.

– Понятно, ты же с ними из одной стаи.

– Из одной, – согласился Крячко, посматривая вокруг и прикидывая, как могут располагаться ребята.

– А чего он выскочил, как черт из бутылки?

– Тебя ищет, – флегматично ответил Крячко. – Ну, не тебя конкретно. Ищут человека, которому Юрий Петрович вынес деньги.

– Долго искать будут. – Смахивая с плаща влагу, Иван отряхнулся, словно пес, огляделся. – Давай пошустрим по городу, проверимся. Ты лучше знаешь, как это делается.

Отказываться было опасно. Крячко кивнул и по необъяснимым для себя причинам повел игру профессионально, даже начал объяснять вслух свои действия:

– Перейдем на другую сторону. Если нас преследуют, машина останется на этой стороне, и они начнут искать разворот.

Иван взглянул уважительно, кивнул, они пересекли Садовое кольцо, здесь Иван взял инициативу в свои руки и остановил частника на «Жигулях»:

– Друг, опаздываем, подбрось на Киевский?

У вокзала они спустились в метро, проскочив по туннелю, поднялись снова наверх и сели в такси.

«Эдак мы действительно могли соскочить, и ребята потеряли нас», – подумал Крячко. Он не знал, что Орлов, как только они сели в машину, дал команду наблюдение прекратить и переместил оперативников в другой район.

В номере Иван стащил мокрый плащ, налил два стакана коньяка и, кивнув Крячко, залпом выпил.

– Какие деньги упустили! – Иван выругался. – На всю жизнь бы упаковались.

– Хорошо хоть ноги унесли, – возразил Крячко.

Выпить ему хотелось аж до тошноты, ведь и нанервничался, и продрог порядком, но Крячко лишь пригубил. Неизвестно, как при таком нервном напряжении может подействовать алкоголь…

Иван сделал себе укол, но дозу уменьшил. Ампулы, полученные от Лебедева, не уничтожил – вдруг пригодятся! Через несколько минут он почувствовал подъем сил, энергии, мыслил ясно. Выехать из Москвы, майора заманить с собой. От денег он не откажется. Километрах в тридцати сейчас темень и, конечно, ни души, в крайнем случае, можно выстрелить из кармана.

– У меня неподалеку небольшой банчок припрятан, – сказал Иван, быстро расхаживая по номеру. – Да выпей ты, красна девица! – Он сунул Крячко стакан. – Если ты меня проводишь, я тебе «штук» двадцать выделю. Не хочу с тобой расставаться, уж больно ты ловко с милицией разговариваешь.

«Решил со мной кончать», – понял Крячко и решительно отставил стакан.

– На работе не употребляю. Двадцать, говоришь? Дешево себя ценишь. Пятьдесят.

Один не собирался платить, второй и не думал о деньгах, но торговались они серьезно и сошлись на тридцати тысячах.