— Понял. — Генерал кивнул, выпил остывший кофе. — Будешь краситься под авторитета?

— Естественно. — Полковник пожал плечами, взглянул на Дитера и пояснил: — Авторитетами у нас называют крупных, признанных уголовников.

— А как подойдешь? Они же к себе чужих не подпускают, — сказал Орлов.

— Охолонись, Петр, будто ты меня не знаешь. Я подойду.

— Подойдешь, — согласился генерал и спокойно, будто говорил о погоде, продолжал: — Зарежут. Тебя мы захороним, хотя сегодня ритуал стоит сумасшедших денег. А с ним как? — Он кивнул на Дитера. — Цинковый гроб, транспортировка, а меня заставят тонну бумаги исписать.

— К старости ты становишься паникером, — флегматично ответил Гуров. — Если мы сгорим, то наши тела вы не отыщете никогда, так что не брюзжи, никаких забот у тебя не будет.

Дитер слушал напряженно, переводил взгляд с генерала на полковника и обратно, когда они замолчали, улыбнулся:

— Понимаю. У вас это называется черный юмор.

Орлов хмыкнул, кивнул Гурову, мол, ты заварил, ты и отвечай, но полковник лишь привычно пожал плечами и занял свою позицию у окна. Орлов понял, что на друга надеяться нечего, оглядел Дитера, вздохнул тяжело, словно собирался взвалить его на спину, и нехотя сказал:

— Понимаешь, парень, у нас в России сейчас ничего нет, и юмора тоже, а преступников, в частности убийц, как котов на помойке.

— У нас много депутатов, — вставил Гуров.

— Полковник, не забывайтесь…

— Петр Николаевич, снимите трубочку, — сказала секретарша.

— Прекрасно! — Генерал снял трубку, прикрыл ладонью. — Ты объясни мальчику, чего у нас много и как у тебя с юмором. — И продолжал уже в трубку: — Господин генерал? Это некто Орлов, если помните… — Он выслушал ответ и громко рассмеялся: — Ну, здравствуй, здравствуй… Чего надо? А чего с тебя взять? Хотел узнать, как здоровье. Как Мариша, ребята? — Он слушал абонента и указал Гурову на дверь.

Полковник подтолкнул Дитера вперед и вышел следом.

— Лев Иванович, долго еще? Сил никаких нет! — сказала возмущенно секретарша.

— Верунчик, я тебе говорил, иди в коммерческий ларек, там порядок и деньги, дам рекомендацию. Ты знаешь, я в авторитете, — сказал серьезно Гуров.

— С превеликим удовольствием, еще вчера ушла бы, — ответила Верочка. — Так ведь он, — девушка кивнула на дубовые двери, — без меня пропадет.

— Елена, что до тебя генерала стерегла, то же самое говорила. — Гуров открыл дверь в коридор, кивнул Дитеру, приглашая выйти в коридор. — Так ушла, замужем, гуляет на последнем месяце, а ты здесь, на посту. Ты, Верунчик, недооцениваешь Россию, у нас душевных дураков и дурочек еще надолго хватит.

Коридор был длинный, полутемный, зажат с обеих сторон шеренгами безликих дверей; рабочий день давно кончился, немец и русский шли неторопливо, первый говорил, второй, не слушая, поддакивал, думал о своем.

— Господин полковник, меня предупреждали, что Россия страна не такая… Я не много видел полковников и генералов, но вы люди странные, простите за дерзость, но ведь положение обязывает…

— Обязывает? — хмыкнул Гуров. — Вяжет, просто петля.

— Простите, я растерялся, говорю не о том, но мне интересно. Генерал ваш начальник?

— Обязательно.

— А человек, с которым генерал сейчас говорит по телефону, подчиняется Петру Николаевичу?

— Обязательно. — Гуров взял Дитера под руку и повернул в обратную сторону.

— Так почему генерал всех просит, он даже свою секретаршу просит?

— У нас все равны.

— Секретарша и генерал?

— Секретарша главнее. — Гуров остановился и ткнул Дитера пальцем в грудь. — Отстань, хочешь говорить — говори, а вопросов не задавай, мешаешь думать.

— Слушаюсь, господин полковник! — Дитер щелкнул каблуками.

— Промазал, сейчас я не господин полковник, а хам.

— Простите, Россия…

Верочка выглянула в коридор и позвала:

— Лев Иванович, просят зайти.

— Россия, — бормотал Гуров, убыстряя шаг, — ты, приятель, Россию не видел, познакомишься — в холодном поту проснешься… Домой тебя надо отправить, в Европу…

— Не надо, господин полковник…

Орлов встретил оперативников улыбкой:

— Ну, в принципе, господин полковник, твои просьбы будут удовлетворены, дорога в крематорий…

— Господин генерал, — перебил Гуров, — ваш специфический юмор, простите. Вы обговорили вопрос, как легендируется для окружения, что мы заняли данный дом и арендовали машину? Ведь нас будут проверять и начнут именно с дома и машины. Как? Почему? От кого?

Орлов явно смешался, взглянул на Дитера.

— Ты угощайся, парень, — и налил ему коньяку, — не стесняйся, наш разговор ты все равно не поймешь. — Повернулся к Гурову: — Ты, Лева, как обычно, берешь за яблочко. Василий, — генерал погладил телефонный аппарат, — мне обещал вопрос проработать. Ты понимаешь, Лева, тамошний генерал мой давнишний приятель, человек честнейший, но ума не палата, я опасаюсь. Может, ты по своим каналам легендируешься, через Юдина или Бунича?