Возвращение… — https://youtu.be/KSywbI4Y540

После ужина «офицеров» вызвали на совещание, и через полчаса до нас уже доводил боевую задачу капитан Алексеев. Из его объяснений я понял следующее. Сначала нужно было захватить железнодорожный мост через реку Межа, а потом пробить коридор вдоль железки, до соединения с кавгруппой. Основу нашей огневой мощи составлял бронепоезд №53, который и должен был поддержать огнём эту операцию и, курсируя по железке, оказывать помощь силам прикрытия. Но немцы-гады установили целую батарею своих лёгких полевых гаубиц возле деревушки Гряда, и открывали ответный огонь по бронепоезду, как только он начинал стрелять, да и по посёлку Жарковский эти падлы нет-нет, да постреливали, вызывая разрушения и гибель местных жителей. А когда удавалось заслать в наш тыл своих корректировщиков, то и нашим войскам перепадало на орехи. А тем более сейчас, когда с берега реки ушла целая кавалерийская дивизия, засланцам с рацией можно было проникнуть в наш тыл очень легко. И если авиацию противника можно было нейтрализовать, действуя ночью, да и летали в основном самолёты-разведчики, то с гаубицами нужно было разбираться кардинально. Деревушка Гряды располагалась от станции всего в пяти километрах, так что железку своим огнём фрицы контролировали. Хорошо хоть вокруг был лес, что снижало прямую видимость, а то бы нашим было очень кисло. Именно поэтому все основные силы нашего батальона располагались на станции Водокачка, да и «бронепоезд Гандзя» тоже там пасся. Вот нашему отряду и предстояло уничтожить эту батарею.

Ввиду важности, возложенной на нас задачи, наш диверсионный отряд был сформирован в следующем составе: Серёгина шайка разведчиков из пятнадцати человек, плюс первое отделение первого же взвода, бойцы которого и должны были довести нас до места; корректировщики с рацией, младший лейтенант и сержант; четыре сапёра; ну и нас трое, я, Федя и Рабинович. С вооружением у нас тоже было неплохо. У страшного сержанта Филатова, первое отделение было вооружено штатно, правда вместо дегтяря, трофейный МГ, ну и два снайпера. Из оставшихся четырнадцати человек, он сделал два отделения по семь, в каждом эмгачи и немецкие ПП, плюсом снайпер с винтовкой Мосина, и СВТ раненого Филина которая осталась во взводе. У меня дядя Фёдор дорвался до пулемёта. Я сам взял ППД-40, ну а Рабинович остался верен своей Светке. Плюсом у каждого по пистолету, ну и цитрусовыми мы запаслись, поделив на троих целый ящик. Приданные силы были вооружены в основном карабинами, правда, у сапёров имелись ещё средства для подрыва.

Основной целью нашей миссии являлось уничтожение артиллерийских орудий, всё остальное было вторично. Как немцы умудрились притащить туда свои двухтонные гаубицы, и чего им это стоило, знали только сами немцы. Дорога через болота там конечно была, и проехать по ней было можно, но только на крестьянской телеге, запряжённой одной лошадью. Большего веса, старая гать через болото уже не выдерживала, да и «в три жёрдочки берёзовый мосток» над узкой неглубокой речушкой тоже не вызывал доверия. Уровень воды хоть и был не больше метра, зато русло представляло из себя настоящий противотанковый ров. Человек, конечно, пройти мог, а вот техника уже нет, причём любая. Так что с доставкой снарядов у фрицев проблем почти не имелось, а вот с транспортировкой новых орудий, проблемы возникали нешуточные. С другой стороны, уничтожить 170 человек личного состава батареи нашими наличными силами — пупок развяжется. А вот прижучить несколько часовых, занять оборону вокруг каждого из четырёх орудий, и продержаться пару минут, пока сапёры не сделают своё дело, а потом отойти, это совсем другой коленкор. Именно про это нам и говорил капитан. Ну а на случай, если вариант с бесшумным снятием часовых не сработает, нам и придавались корректировщики, чтобы уже громко хлопнуть дверью, но этот вариант был уже на самый крайний случай.

Мы начинали операцию, а вот сразу после сигнала, её продолжением занимался уже наш батальон, который должен был при поддержке БЕПО, захватить железнодорожный мост, а также плацдарм на левом берегу реки возле моста. В дальнейшие планы нас естественно никто не посвящал, так что готовимся к очередному рейду, видимо ночные бои будут нашей основной специализацией. В восемь часов вечера выходим со станции и топаем по лесной дороге на запад, до знакомой деревушки Прохоренки. Именно здесь нам предстоит переправиться через реку и, обойдя деревню Гряда, по лесным болотам с юга, уничтожить батарею. Первую часть пути преодолеваем можно сказать с ветерком, сложив всё тяжёлое вооружение, снаряжение и вещи, на две подводы, следующие с нами. А вот дождавшись наступления темноты, и переправившись через реку, начинается наш «любимый обход», так что оставшиеся пять километров, преодолеваем за два с лишним часа. Заняв позиции и чуток передохнув, за несколько минут до полуночи начинаем операцию. От густых зарослей кустарника до огневых позиций противника триста метров, поэтому для нейтрализации часовых вперёд отправляются по-пластунски четыре пары разведчиков. Основные же силы, заранее распределив между собой орудия, выползают немного позднее, причём в каждой из групп свой сапёр.

Наша группа ползёт к крайней правой гаубице, по самому краю болота, кроме моих с нами ещё снайпер и сапёр, ну и два «пластуна», которые после того как закончат с часовыми, присоединятся к нам. Фрицы с иллюминацией не балуются, хоть они и в тылу, но демаскировать свои позиции, пуская в небо осветительные ракеты, почему-то не хотят. От реки до них около двух километров, так что при желании, их можно накрыть и из миномётов, вот гансы и не рискуют, предпочитая оставаться в тени. С одной стороны это нам на руку, а вот с другой, если часовой не болтается как оно в бочке по позиции, а где-нибудь затаился, или даже задремал в таком месте, где его не сразу найдёшь, это может вызвать тревогу, поднятую раньше времени. Да и глаза полностью адаптировавшегося человека, в темноте видят лучше, чем ослеплённые вспышками света. Погода сегодня тоже за нас, как говорится, в воздухе пахнет дождём, небо практически полностью затянуло тучами, так что луну почти и не видно, да и ветерок, хоть и не очень сильный, но порывистый, хорошо маскирует шум от нашего передвижения. Капитан Алексеев вместе со своим связным и корректировщиками остаётся в тылу, на них прикрытие нашего отхода, ну и координация действий всех групп.

С часовыми охранявшими гаубицы, расправились достаточно быстро и почти бесшумно, по крайней мере, «алярм» никто из них так и не промяукал, а вот после, начались неизбежные на море случайности. Солдат, охранявший вход в землянку, на виду не маячил, а притаился где-то в окопе, и то ли он услышал предсмертный хрип из перерезанной глотки, или заметил подозрительную возню неподалёку, но ближайшего караульщика он окликнул по имени. Ответа от мёртвого трупа он естественно не дождался, но своё местоположение выдал, и оплошавшие «съёмщики часового» свою ошибку исправили, закидав блиндаж гранатами. Получилось довольно эффективно, но громко. Поэтому с первым разрывом гранаты, даю команду.

— Вперёд! — И мы прямо как гепарды рвём к своей цели. Оставшиеся пятьдесят метров пролетаем секунд за пять и врываемся на батарею. Наша пара пластунов свою работу закончила, и уже занимала место для обороны, в ровиках на огневой позиции.

— Как тут у вас? — спрашиваю бойцов.

— Порядок командир. Только соседи чуток оплошали, так что без боя не обойтись. Распределив всех по позиции, и указав сапёру на снарядный погребок, сам иду к орудию, по дороге прикидывая как его эффективней раскурочить. Весь личный состав батареи видимо ночевал в деревне, оставив возле орудий только караул, так что хоть в этом нам повезло, а как будут разворачиваться события дальше, будем посмотреть. Пока я осматривал орудие, к нам подскочил ротный с корректировщиками.

— Ну, что тут стряслось, Доможиров? — задаёт он вопрос. — Опять пошуметь решили?

— У нас всё нормально, это центровые лопухнулись.

— А, ладно, — машет рукой капитан. — Главное пушки захватили, осталось только рвануть и отойти.

В это время со стороны деревни началось шевеление, в нашу сторону полетели осветительные ракеты, но стрелять пока не стреляли, зато было хорошо видно, как прячась за домами, немцы короткими перебежками занимали позиции для обороны. Огневая находилась в ста метрах от сельских построек, буквально за огородом, так что пара дозорных отправилась в нашу сторону. Сначала они бежали, но с каждым десятком метров их трусца становилась всё медленней, а перемахнув через прясло, они вообще стали передвигаться от укрытия к укрытию, страхуя и прикрывая друг друга. Двигались они как раз на нас, прижимаясь к краю болота и маскируясь камышами, а метрах в тридцати от огневой вообще залегли и стали что-то орать на своём языке. Алексеев ответил им по-немецки, фрицы переспросили, в ответ капитан метнул лимонку на звук голоса и хлопнул по плечу дядю Фёдора, разрешая ему открыть огонь. После первой Фединой очереди, вся наша, а точнее немецкая огневая позиция взрывается огнём, пресекая на корню все попытки противника пойти в атаку.