— Именно об этом я и говорила, — кивнула миссис Клэпп. — Но мне сдается, ты парнишка неглупый. Один урок ты получил, и второй тебе не понадобится.

— Надеюсь, миссис Клэпп, я оправдаю ваше доверие.

— Мод! — позвала леди Диана, и она поспешила назад, к собравшимся вокруг викария.

Ник снова уселся, пристроив на коленях обернутые листьями руки. Они думают, что здесь безопасно; возможно, так оно и есть. Однако припасы тают, и в конце концов им, видимо, придется покинуть пещеру. В успех затеи с плотом Ник не верил совершенно. Вернувшись, он еще не видел Страуда — что же, уполномоченный гражданской обороны все еще скитается там, где спрятан плот?

Страуд вернулся лишь вечером, и его новости погасили и без того слабую надежду спуститься по течению реки. Земля кишела бродягами, а небо — летающими тарелками, добычей которых становились те, кого охотники настигали на открытых местах. Страуд своими глазами дважды это видел. Один раз охотники захватили взвод британских солдат, одетых в форму времен первой мировой войны.

— Знаков различия я не разглядел, — сообщил он, уминая лепешки из ореховой муки, которые испекла для него миссис Клэпп. — Но помню, на отце была такая же форма. Я был еще совсем мальчонка, когда он в последний раз приезжал в увольнение. А потом отправился воевать в Турцию и пропал без вести. Мы больше ничего о нем не узнали, хотя мама после войны очень хлопотала. Ей все говорили, что после войны турки освободят пленных. А когда война кончилась и их освободили — отца среди них не было. Да, тогда многих парней так и не нашли. Но я помню, как отец выглядел, — и могу поклясться, что ребята, которых сцапали эти мерзавцы, были одеты точь-в-точь так же. Если б я до них добрался раньше, мы могли бы с ними соединиться. — Он покачал головой.

— И миграция, и охота приобрели небывалый размах, — заметил викарий. — Что же, охотники решили совсем опустошить эту землю?

— Ну, — Страуд доел последнюю лепешку, — и это тоже, конечно. Но не в том суть, мне кажется. Уж сколько мы облав повидали, но сейчас все как-то не так. Я бы сказал, скорее что-то другое заставило бродяг тронуться в путь, нечто, происходящее к северу от нас. Они все идут оттуда, причем идут быстро, словно за ними по пятам кто-то гонится. Во всяком случае, нам лучше сидеть тут, если не хотим попасться в лапы охотникам. Со всем этим переселением им сейчас раздолье. А с реки, где мы будем как на ладони, угодим к ним прямиком и немедля.

— Николас, — позвал викарий. — Что сказал Авалон, когда тебя предупреждал? Если сможешь, вспомни его точные слова.

Ник на мгновение прикрыл глаза, вызывая в памяти то, что хотел услышать викарий. Авалон встал перед ним, как живой. И теперь он будто слышал его бесстрастный голос, и ему оставалось только слово в слово повторить то, что тот сказал раньше.

— Авалон никому не враждебен, это место покоя и безопасности. Но к тем, кто останется вне его, приходит Тьма и Зло. Это случалось и раньше, когда Зло надвигалось на землю. Встречая Авалон и Тару, Броселианду и Карнак, оно в бессилии бьется о стены, которые не может сокрушить. Но страшные бури подстерегают тех, кто находится вне этих стен. Зло то прибывает, то убывает, подобно морскому приливу и отливу. Ныне — время начала прилива.

— Авалон? — переспросил Страуд.

— Герольд, — пояснил Крокер, и воцарилось молчание. Ник знал, что все смотрят на него, однако лишь Хадлетт встретил его прямой взгляд.

Если остальные его обвиняли — а он полагал, что так и было, — то в выражении лица викария этого не читалось.

Страуд поднялся и вплотную надвинулся на Ника.

— Ты разговаривал с Герольдом? — Вероятно, для уполномоченного гражданской обороны это имело чрезвычайное значение.

— Да, — коротко ответил Ник, не пускаясь в дальнейшие подробности.

— И так с ним подружился, что он вздумал тебя предостеречь? — продолжал Страуд. Недоверие, каким встретил Ника летчик, еще яснее читалось на обветренном лице уполномоченного, рыжие с проседью усы враждебно ощетинились.

— Если вы хотите спросить, принял ли я предложение Герольда, — ответил Ник, — то я его не принял. Однако он спас мне жизнь.

— Раньше ты говорил по-другому, — вмешался Крокер. — Ты освободился сам — и приложил к тому кое-какой труд.

— Герольд указал способ. — Ник говорил сдержанно, однако раздражение, которое вызывал в нем Крокер, могло вот-вот прорваться. — Если бы не он…

— Как же, как же, все так и было. Расскажи-ка им теперь свою сказочку — целиком. И посмотрим, что они подумают!

Хадлетт кивнул.

— Расскажи все с самого начала, Николас.

В присутствии викария и летчика Ник не мог изменить ни слова в своем рассказе, будь даже у него желание. Желания такого не было — с присущим ему упрямством он посчитал, что пусть они выслушают всю правду, а потом решат, поверить ему или прогнать.

Он еще раз подробно описал свои приключения с гой минуты, как увидел Авалона, до встречи с Хадлеттом и Крокером. Его слушали с напряженным вниманием, не перебивая. Закончив, Ник приготовился к выражению недоверия, подозрения, к требованию прогнать его прочь.

— Ты… ты просто подумал — и достал кинжал? — начал допрос Страуд.

Ник вытащил из-за пояса клинок. Острые кинжалы, которые средневековые бродяги бросили на поляне, уйдя навстречу своей неведомой судьбе, он уже передал Хадлетту и Крокеру.

— У меня есть вот это.

Страуд выхватил кинжал у него из рук, внимательно осмотрел и затем швырнул на каменный пол, так что сталь жалобно зазвенела.

— Вот твой чудесный нож, — проговорил он. — Посмотрим, как ты одной мыслью поднимешь его!