– Господа-товарищи, - начал Кондауров, - хвастаясь перед вами золотом, я забыл предупредить, что сейф с ценностями охраняется и взять их без шума вряд ли удастся.

– Постой, постой! Ты что мне фокусы выкидываешь?
– грозно спросил главарь, хватая Кондаурова за грудь.

– Никаких фокусов. Все очень просто, я уполномочен провести кое-какие работы в Петрограде. Разумеется, я здесь не один, и у нас есть золото, деньги, много денег.

Но мы платим людям, которые в свою очередь оказывают нам услуги. А как же иначе?

– Не морочь нам голову. Какие такие услуги?

– Например, под видом чекистов нужно зайти в указанное нами место и оставить подарочки для большевиков.

– Легко и просто.

– Что-то мне непонятно, ваше благородие.

– Я, по-моему, сказал ясно: денег у нас много, но они даются за дело. В какой-то степени риск есть... А вы ведь тоже рискуете, грабя честных людей?
– вдруг спросил Кондауров и сам ответил: - Рискуете. Вот на вас форма, носить которую вы не имеете права. Вы вооружены, но и чекисты не с голыми руками ходят. Не так ли?

Поэтому я вам предлагаю честную игру. Кроме того, вы от нас получите настоящие документы, которые будут подтверждать, что вы являетесь сотрудниками Чека.

Ей-богу, вы на них похожи...

Грабители переглянулись. Как быть? Верить или не верить? Тот, что был в меховой шапке, попридержал за рукав главаря и азартно прошептал:

– Может, он предлагает стоящее дело, Мальчик?

– Сейчас мы обмозгуем, - резонно ответил "красноармеец" и кивком головы показал на распахнутые ворота дома. Он первым повернул в тихий, безлюдный двор.

Остальные послушно последовали за ним.

2

Василий Николаевич Афоничев, заместитель начальника комендатуры третьего подрайона Петроградской стороны, считал, что сегодня ему повезло. После трех суток бессменной работы он получил разрешение пойти домой и отоспаться. Но не так просто сразу уйти с работы. Пока он переписывал рапорты и отчетные справки о происшествиях в районе за истекшие сутки, часы пробили одиннадцать вечера. К этому времени начальник комендатуры пожелал увидеть своего зама в служебном кабинете.

Рудольф Карлович Лепник - бывший латышский стрелок, коммунист - был направлен на работу в народную милицию как человек, исключительно преданный делу революции. Жил он тут же, при комендатуре, в маленькой комнатке без кухни.

Прежде чем отправиться к Лепнику, Василий Николаевич почистил сапоги куском шинельного сукна и освежил лицо холодной водой из-под крана. Он полагал, что между командой "отоспаться" и вызовом к начальнику существует прямая связь - какое-нибудь интересное задание. Однако его предположение не подтвердилось. На лице Рудольфа Карловича не было той знакомой решительности, которая всегда бывает у начальника перед выполнением задания. Ленник сидел пригорюнившись. Непочатая кипа текущих бумаг сиротливо лежала на кромке стола, придавленная тяжелым пресс-папье. Не привыкший бездельничать, Лепник нервно перекатывал по столу толстый карандаш, стараясь хоть чем-то занять свои крепкие, жилистые руки.

– Садись, - коротко пригласил он Афоничева, указывая на стул.

Василий Николаевич сел. После нескольких фраз, касающихся служебных дел, Лепник попросил у него в долг... костюм.

Дело в том, что недавно за отлично проведенную операцию по поимке группы опасных преступников Афопичева премировали новым костюмом. Теперь он щеголял в поскрипывающей желтой кожанке и таких же, правда весьма неудобных в носке, хрустящих брюках-галифе.

Костюм придавал молодому, щупленькому Афоничеву благородную осанистость и солидность. Кроме того, он не требовал ни стирки, ни чистки, ни глаженья. Не каждый мог похвастаться тогда подобным обмундированием.

– Завтра меня вызывают к начальнику управления, - застенчиво объяснил Лепник, - а как я покажусь в таком виде?
– И он безнадежно провел ладонями по протершимся на коленях старым солдатским брюкам.

Афоничев безропотно переоделся. Про себя он подумал, что неплохо бы подарить Рудольфу этот костюм насовсем. Но, во-первых, кожанка уже один раз подарена, а во-вторых, как такую щедрость расценят товарищи? Нет сомнения, что многие сочтут это за подхалимаж. Нужно было придумать что-то, но что - Афоничев не знал. Он только сделал вывод, что начальство поступило крайне необдуманно, отдав этот костюм ему, а не Лепнику.

Дома Афоничев наскоро попил чаю с черным хлебом, забрался с головой под ватное одеяло и мгновенно уснул.

Спал крепко, без сновидений. В пять часов утра проснулся от настойчивого стука в дверь. Осторожно выглянул изпод одеяла. За окном начинало светать. На всякий случай он нащупал под подушкой холодную рукоятку пистолета и встряхнул головой, отгоняя остатки сна. Затем молча дотянулся рукой до двери и повернул ключ. В комнату вбежал запыхавшийся милиционер Черкашин.

– Что случилось?