– А мне накомы эти буквы,- негромко скаал я.- Что они оначают?

– Лора Роенберг,- морщась от боли, лобно прошипел аки- ров.- Что, оклемался, падла? Я не о себе думал в тот момент - о Лене. Напасть на беащитную девушку, бить ее по голове, по лицу реиновой дубин- кой... Такое нелья прощать.

– Это тебе а Лору Роенберг, чтоб не поорил ее имя!- он вмахнул руками, отлетел в сторону, попытался встать.- А это - а Лору Роенкранц! А это - а Лору Гильденстерн! А это - а Лору Мавру Венецианскую, мать твою!.. Я бил его так, как не бил еще никого. Обычно, если чело- чек становился слабым и не сопротивлялся, я останавливался. Садистских наклонностей в себе не амечал, да и вообще считаю, что бить человека - отвратительное дело. Но это был совсем другой случай, исключение и моих правил. акиров ворочался на красном ковре, делая его еще более красным, а я все бил и бил. Как ни странно, меня остановил Гена. Обычно, все бывало наобо- рот.

– Стоп, Корнилов, стоп!- аорал он.- Ты же угробишь его!

– А ты хочешь отдать эту суку под суд?! Убит при окаании вооруженного сопротивления! Выбросился и окна по собственной воле... Лучше - и окна! Лицо акирова очень сильно пострадало, да и остальные части тела - тоже. Но сонание он не потерял, доровый, падла! Приподнял голову и пробормотал:

– Не убивайте, я все скажу...

– Корнилов прав,- подал голос Сырник, поглядывая на Дрее- ва.- Он и так скажет, а потом сиганет. Дреев, агнанный Виталием в угол, с ужасом смотрел то на Сырника, то на акирова.

– Говори!- прикаал акирову Басинский.- Все, что наешь, по делу Бабаева.

– Они играли в преф... Петров с Бабаем и Трегубовым... Кто проиграет "русская рулетка"... Трегубов проиграл, а сдох Бабай... никто не нает, почему... Трегуб сдернул, падла... Противно было слушать этот голос, уже не наглый, не лоб- ный, а дрожащий от страха.

– Корнилов, черт тебя побери, окаывается, ты был прав насчет "рулетки"!- воскликнул Басинский.

– А он когда-нибудь ошибался?- спросил Виталий, чем вы- вал недовольный вгляд начальника.

– Кто бы инициатором игры?- спросил я акирова.

– Не наю. Не наю... клянусь... Бабай был должником, а кто... не спрашивал.

– И Петров попросил тебя раобраться с этим делом?

– Попросил... Что ж они про игру ничего не нают?! Это еще больше раолило меня, и вдруг, словно что-то щелкнуло в памяти, и я вспомнил конец раговора с Ириной Трегубовой неадолго до на- падения.

– Мы снова стали жить вместе, я себя чувствовала так, будто аново на свет родилась. Мы даже сходили в ресторан и в кино, и потихоньку готовились к отъеду в Штаты. Но, честно вам скажу, даже если бы он по-прежнему работал на аводе, я поступила бы точно так же. Все было хорошо до того вечера, когда неожиданно явился Игорь. С конфетами и шампанским, ска- ал, что пришел просить прощения, мы ведь друья, а то, что было - все виноваты, не только он. Я не хотела его видеть, но Митя согласился, что виноваты были все. У него сильно равито чувство справедливости, он, действительно, считал себя винова- тым в том, что я ушла...

– Пожалуйста, продолжайте, Ирина.

– Пришлось терпеть Игоря, посидели немного, они выпили шампанского, я откаалась. А потом Игорь скаал, что хочет еще и материально ивиниться, дать нам воможность аработать де- нег на дорогу в Штаты. Конечно, Митя откаался. Но Игорь нас- таивал, объяснял, что уговорил Петрова сыграть в преферанс, кто его нает, когда еще соберутся вместе? Ну а они вдвоем всегда обыгрывали Петрова. Митя скаал, что подумает.

– И все-таки, согласился?

– Я была против, я не хотела, как чувствовала, но потом Мите повонил Петров, и Митя уехал. Не наю, встречались они или нет, но вернулся он сильно лой и скаал, что игра состо- ится непременно. Он не может оставить такую подлость.

– Со стороны Бабаева?

– Наверное... Я точно не наю. Я очень просила его, но он скаал, что ничем не рискует, успокаивал меня, но я видела, какой он лой. И ничего не могла поделать. Они собрались иг- рать у него на Фикультурном... и вот, чем все акончилось.

– Ирина, мне нужно встретиться с вашим мужем, поговорить. Вы ведь держите с ним свяь, не откаывайтесь.

– Держала... Сегодня он не повонил мне, и я опять чувс- твую, что с ним что-то случилось. Поэтому и решила повонить вам и все расскаать.

– Пожалуйста, дайте мне воможность с ним встретиться. Я вам не враг и хочу, чтобы вы спокойно уехали в Америку и там ащищали честь отечественной науки. Я скаал это с илишним пафосом, просто хотелось немного успокоить красивую женщину, убедить ее верить мне.

– Я постараюсь... Спасибо вам, Андрей...

начит, инициатором игры был или Петров или Бабаев. Но Ирина не все скаала мне, я еще тогда это чувствовал, но не придавал начения, надеясь, что скоро встречусь с Трегубовым и все выясню. И вонок его, сорвавший меня с юбилея отца, пока- ался вполне естественным! Воспоминание вспыхнуло в моей памяти мгновенным оарением и осталось в ней. акиров, с трудом выплевывая слова вместе с кровью и рабитых губ говорил о том, что искал Трегубова, чтобы выяс- нить, почему убит не он, а Бабаев. Но потом в дело вмешался Корнилов и все осложнилось.

– Петров прикаал ибить меня?

– Нет... он просто расскаал... расскаал о раговоре с тобой... Я сам все... понял. Он поведал, что выследил Трегубова, но тот окаался упер- тым, твердил, что Бабаев сам астрелился. Слежка была установ- лена и а мной, и когда я приехал к Ирине и долго с ней раго- варивал, стало ясно, что я опасен, и меня надо "выключить" и игры. Для этого испольовали Трегубова, аставили повонить мне и вытащить на встречу. Что было дальше я уже нал. Но почему Трегубов неожиданно согласился играть, и кто придумал иуверские правила игры...