Фрида коснулась ее руки и показала вперед.

— Видишь ту черту на поверхности воды слева? Это водопад. Если кентавры кинутся туда, они могут погибнуть. И ниже водопада, — добавила она, — часто бывает очень глубоко.

— Правый проток более порожистый, — согласилась Фиона, — но по крайней мере он мелкий. К ним, пыхтя, подбежал Кружка.

— А мы недурно справились, верно? — Он держал в руках отнятое у одного из преследователей лассо, а его ловилка была в крови по самую рукоять.

— Рабовладельцы близко, — без всякого выражения сказал Бидж Диведд. — Проложи дорогу.

Вдали, со стороны деревни, раздались гневные и горестные крики.

— Сейчас самое время, — согласился Кружка. Бидж беспомощно посмотрела на Политу, обнимавшую Конли и поддерживавшую его руку.

Предводительница кентавров выпрямилась в полный рост.

— Создай любую дорогу, какую сочтешь нужным. Если мой народ сумеет выплыть, он выживет; если кентавры погибнут в воде… что ж, они погибнут.

— Но ведь они в наручниках! — вырвалось у Бидж.

— Ну и что. Открой дорогу им и мне. Крики, сначала далекие, становились ближе. Фрида, дрожа, коснулась руки Политы.

— Не могли бы они держаться за каноэ, чтобы облегчить вес цепей? Или, может быть, удастся остаться на мелководье.

Полита удивленно посмотрела на нее.

— Ты спасла жизнь моему сыну. — Ее голос звучал совсем не как голос Каррона. — Кто ты? Почему ты так заботишься о нас?

Фрида покраснела.

— Просто я… Я подумала… Ну, он казался таким юным и таким милым… — Окончательно смутившись, она пробормотала: — Я ведь лошадница.

Полита кивнула.

— Я понимаю. Я ведь и сама, — добавила она с намеком на прежнюю шутливость, — лошадница. — Она обратилась к Бидж: — Лучше было бы плыть как можно меньше, Бидж.

Бидж повернулась к реке и сосредоточилась. В этот момент из зарослей появились первые рабовладельцы. За первыми бежала целая толпа, беспорядочно, не соблюдая строя. Диведд резко повернулся к ним, держа меч на изготовку. Кружка занял позицию рядом, перебросив ловилку в левую руку и умело крутя трофейное лассо правой.

— Они безоружны, — быстро сказала Бидж.

Диведд сделал шаг назад и воткнул Танцора в прибрежный песок. Кружка, более искушенный в схватках, только опустил свое оружие.

Рабовладельцы, растерянные и безоружные, заметались на открытом пространстве между кустами и водой. Бидж это до странности напомнило вечеринки в начальных классах школы: в воздухе повисло напряжение, но никто не знает, что делать.

Высоко в воздухе над рабовладельцами кружили молодые грифоны. Роланд приземлился между двумя группами людей, согнул передние лапы, слегка расставив крылья, чтобы не потерять равновесие, и преклонил колени перед Политой.

— Я Роланд, сын того, кого называют просто грифон, и я привел тебе этих пленников, госпожа.

Полита, растерявшись, заговорила с ним, как с ребенком:

— Это очень мило с твоей стороны, Роланд. — Она потянулась было, чтобы погладить его по голове, но вовремя опомнилась. — Ты говоришь об этих людях?

Пленники испуганно метнулись в стороны, и между ними прошествовал грифон, бросая на рабовладельцев грозные взгляды и распушив перья на шее, как львиную гриву.

— Приветствую тебя, Каррон.

— Приветствую тебя, грифон. — Голос Политы звучал сдержанно, и Бидж вспомнила, что, согласно легенде, лошади и взрослые грифоны ненавидят друг друга.

Кружка сказал Роланду со своей обычной интонацией:

— Как приятно тебя видеть: мы уже начали беспокоиться. — Он оглядел остальных молодых грифонов, которые по одному приземлялись вокруг толпы людей. — Так, значит, вы успешно осуществили отвлекающую операцию. Потом вы сбежали?

Последним появился Оливер, ведя того рабовладельца, которого Бидж видела верхом на Полите. Тот озирался, его меч (единственное оружие, которое Бидж видела у противников) болтался у него в руке острием вниз.

— Наоборот, — голос грифона звучал гневно, но со странным удовлетворением, — мы победили. Роланд обернулся к Бидж.

— Я размышлял о том, чему ты раньше учила меня: что нужно все рассказать о своих приемах противнику. Бидж понадобилось мгновение, чтобы вспомнить.

— Но это же было, когда ты боролся с Оливером.

— Верно. Но ведь ясно, что к данному случаю это тоже относилось. И я еще вспомнил твои слова: на Перекрестке все не совсем такое, каким кажется.

— Это же было предостережение.