Компания занимала целый этаж небоскреба. Из огромных окон был виден весь город: огни домов в вечернем сумраке, остров Каталина в легкой дымке, яркие красные и зеленые огоньки нефтяных вышек. Приемная была оформлена в стиле фэн-шуй: интерьер настраивал на позитивный лад, призывая к успеху и процветанию. Звучала ненавязчивая музыка.

Стена была увешана фотографиями. Обычные официальные снимки: великий Джонатан жмет руки известным актерам, политикам и спортсменам. Однако внимание Джимми привлекли не они, а серия неформальных фото, сделанных во время регулярных поездок брата в Африку и Южную Америку. На них Джонатан стоял в окружении местных жителей, одетых в праздничные наряды. Джонатан, светила пластической хирургии, три недели ежегодно проводил в бедных странах, делая там бесплатные операции и оплачивая перелет и проживание из собственного кармана. Джимми смотрел на детей, благодарно сжимавших руки Джонатана, и пытался соотнести этот образ доброго доктора с характером человека, которого знал с детства. Слегка пахло сандалом, якобы обладавшим расслабляющим и успокаивающим эффектом. На Джимми это не действовало.

Другую стену занимал гигантских размеров аквариум с морской водой. За стеклом сонная рыба-ангел лениво плавала в ореоле пузырьков. У аквариума появилась стройная блондинка, и рыбка приблизилась к ней, поднимая тонкие плавники, словно кружевную свадебную фату. На блондинке великолепно сидело черное платье с глубоким вырезом, обтягивающее маленькую упругую грудь. Кудри спадали на обнаженные плечи. Она вручила официанту пустой бокал из-под шампанского, взяла новый и подошла к Джимми.

— Репетируете важную речь для получения «Оскара»? — спросила она игриво и, увидев его смущение, кивнула на куклу, зажатую им под мышкой.

Джимми поднял модель вверх и помахал ею над головой.

— Хочу поблагодарить всех людей, помогавших мне, — сказал он, раздосадованный своей замедленной реакцией на шутку, — агента, тренера...

— Не забудь Парня с Верхнего Этажа!

— Господь Бог по этому адресу больше не проживает.

— Почему? Ему надоели светские вечеринки? — Блондинка сверлила Джимми взглядом синих глаз.

— Нет, не заплатил за квартиру. Бедняга давно без работы.

Блондинка улыбнулась. С такими зубами она вполне могла бы рекламировать жевательную резинку или дорогие коктейли.

— Меня зовут Мишелл.

— Джимми... — Он с трудом оторвался от ее глаз. — Вы не видели Джонатана?

— Пойдемте со мной!

Джимми проследовал за красоткой мимо дорого одетой публики: юных особ с новыми носами и накачанной силиконом грудью, тоненьких женщин с перетянутой кожей на лицах, представительных седовласых мужчин с мягкими и розовыми от лазерного пилинга щеками. В комнате не было ни одного толстого, неприятного и... несовершенного человека. Все пациенты Джонатана стали идеальными. На шаг впереди природы. На два шага впереди остальных смертных.

Мишелл взяла клубнику с серебряного подноса и огляделась. Надкусив ягоду, она поморщилась и бросила ее в горшок с каким-то растением.

— Не вижу его, Джимми, — доложила блондинка. Джимми нравилось, как она произносит его имя. — Вот Кендал идет. Приготовься выслушать историю о ее новых сиськах.

Кендал была высокой худенькой брюнеткой с пустыми глазами и в красном без бретелек платье от Версаче. Между ее внушительными колыхающимися грудями блестел кулон с огромным бриллиантом. Она послала Мишелл воздушный поцелуй и сказала:

— Дорогуша, тебе обязательно надо улучшить сисечки. Ты, наверное, единственная девушка в Калифорнии, которая живет с тем, чем ее одарила природа.

— Не смей их трогать, — вмешался Джимми. — Они отличные. Классика!

В ответ Мишелл подняла бокал с шампанским.

— Милая, не остается никаких шрамов! Так что не стоит этого бояться, — сказала Кендал, слегка раздражаясь. — Джонатан сделал мне все через пупок. Имплантат помещается под мышцу, поэтому кажется, что всю жизнь так и было. А если захочешь кормить грудью — конечно, только дурочка решит тратить такую красоту на прожорливого ребенка, но все же допустим, — так вот, можно сцеживать молочко, доиться, как корова.

— Прекрасное сравнение, — похвалила Мишелл.

— Мадонна и теленок, — дополнил Джимми.

Кендал удивленно приподняла бровь и, слегка смутившись, переключила внимание на Джимми. Она поигрывала кулоном, и бриллиант блестел на фоне ее загара, напоминая теплую слезу. Кендал оценивающе посмотрела на поношенную одежду Джимми.

— А кто твой новый дружок, Мишелл? И как его сюда вообще впустили? Вокруг столько великолепных мужчин, а ты связалась с типом, у которого и воры в доме ничего не найдут. Да и выглядит он как бездомный пес.

— Гав-гав! — пролаял Джимми.

Кендал постучала ноготком по передним зубам, откинув голову так, что Джимми заметил остатки кокаина у нее на ноздрях.

— А он способный. В принципе подойдет для второсортного кратковременного романчика без обязательств, хотя... Ой, смотрите, Сара! — Кендал указала пальцем на коренастую женщину, стоявшую у мраморной копии Венеры Милосской. — Сара была лучшей гримершей Голливуда. Не знаю, как Джонатану удалось ее переманить. Она мне сделала ночную маску из плаценты, которая полностью изменила мой кислотно-щелочной баланс. — Кендал вздохнула так, чтобы груди поднялись максимально высоко, а затем решила перекочевать к более интересной компании, не забыв добавить: — А еще я строгая вегетарианка!