Я один знал историю Коры Ирви. Но я не знал, чго делать. Положение спас Тингли Челл. Он попросту грубовато предложил:

– Накиньте-ка, уважаемая Кора, вот это. Солнце припекает, а я не допущу, чтобы загар посягнул на единственную женщину в нашей компании!
– и протянул ей свой громадный цветастый носовой платок.

Ирви непонимающе посмотрела на него и вдруг расплакалась, как ребенок, сбивчиво говоря сквозь слезы:

– Вот они... мои бедные мальчики... тоже так подшучивали надо мной. Они... часто говорили, что... что я красивая и они рады, что я их мать, иначе они... подрались бы из-за меня на дуэли!..

Начавшийся было психический сдвиг растворился в слезах. А тут еще Сол Рустинг с горячностью выпалил:

– Вы в самом деле очень красивы, Кора Ирви!

Он произнес это с таким неподдельным жаром, что женщина смутилась. Во всяком случае, истерики не случилось.

Чуть позже, едва Кора ненадолго отлучилась, я коротко рассказал остальным то, что знал о ней, - и с женщиной, болезнью которой были горе и одиночество, стали обращаться с тактичной ласковостью и осторожной предупредительностью. Впрочем, понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: маленький, смешной и обычно жалкий Сол Рустинг преображается рядом с Ирви и явно забывает о своих хронических страхах, а она, однажды обнаружив или выдумав сходство Тингли Челла с одним из погибших сыновей, взяла его под опеку.

Сон Вельд сказал мне:

– Хорошо это. Когда человек думает о других, он не боится.

Немного подумал и добавил:

– А справившись с первой серьезной трудностью, начинает верить в себя-и взрослеть. Ведь зрелость Приходит не столько с годами, сколько с уверенностью... Как у тебя, сынок.

... Итак, мы пообедали. Потом неплохо устроились в тени ракеты. Все знали, что предстоит разговор, который должен определить наши дальнейшие действия.

Сон Вельд назвал нас "товарищами по несчастью" не ради красного словца. Он знал, что говорит. И я тоже знал. А остальные пока только догадывались-каждый в меру своей способности оценить создавшиеся обстоятельства.

"Космический мусорщик" говорил коротко:

– Я не буду произносить надгробных речей. Четверо людей остались в Пространстве. Пусть живут их имена. Не станем мы устраивать и прощальных салютов-последняя вспышка "Эфемериды" была достаточно яркой... Четыре человека ушли из жизни, а живые обязаны бороться до конца. Таков Закон, товарищи.

Мы сами его создавали, так что будем действовать, как он велит.

Теперь о нашем положении.

Ронг успел рассказать о ракете главное. На ней далеко не улетишь-чудо, что мы добрались сюда... "Поиск" поведал нам о планете и много, и мало. Много, так как мы знаем: здесь нет опасной радиации и вообще ничего, что могло бы повредить здоровью человека. Мы весим тут столько же, сколько на земле. Нам не придется привыкать к иному, чем на Земле, суточному циклу, а два солнца вместо одного-тоже не очень существенно и даже не представляет особых неудобств, к этому надо просто привыкнуть... Вместе с тем мы знаем о планете ничтожно мало-прежде всего, нам не известно, есть ли на ней жизнь. Не буду скрывать: возможно, она существует, и к тому же в формах, которые могут нам не понравиться... Но мы вооружены (кстати, Челл, отдайте-ка пистолет-вам он уже не нужен), хотя я, признаться, не понимаю, благодаря какой счастливой случайности попало оружие на борт ракеты... Кроме того, я очень надеюсь, что на нас никто не вздумает нападать, и говорю о возможной опасности только для того, чтобы все были к ней готовы. Собственно, я просто следую Инструкции.

Сейчас у нас только один реальный враг-дефицит воды. И отсюда вытекает главная задача (не будет преувеличением, если я назову ее решение целью нашего существования, по крайней мере на первых порах) найти водный источник: колодец, озеро, речку, родник -все равно! Об остальном будем думать потом. Впрочем, коснемся и темы будущего-в самых общих чертах.

После того, как "Поиск" выбрал маршрут, Ронг послал радиограмму... в направлении наибольшей вероятности прохождения пассажирских трасс. На подходе к планете он выбросил радиобуй, который стал ее спутником. Словом, рано или поздно нас найдут и спасут. Не было еще робинзонов, к острову которых в конце концов не приходил корабль. Что касается еды, то ее нам хватит до конца жизни. Мы нашли бортовой журнал ракеты. "Эфемерида" была буквально набита всякого рода консервированными продуктами, и часть их пришлось разместить на борту нашего кораблика. Консервы везли на Утренний лес. А о воде, разумеется, не позаботились. Ведь там, куда мы летели, ее разливанное море... Итак, предлагаю следующее резюме.

Будем считать, что по дороге на Утренний лес мы передумали-решили пожить на планете с более суровым климатом. А заодно немного поиграть в тех чудаков, которым нравились необитаемые острова... Второе: завтра на рассвете Ронг, Тингли Челл и Дин Торт пойдут на разведку с одной-единственной целью -отыскать источник пресной воды. Они отправятся в пять утра и вернутся не позже полудня, независимо от результатов... Конечно, я бы с удовольствием прогулялся сам. Да вот годы дают о себе знать. Жаль! В кои веки раз удалось попасть на незнакомую планeтку.

Как говорили древние, старость не радость...

Закончив столь прозаично свою программную речь, Сон Вельд, увязая в красном песке, поплелся по ту сторону ракеты. Его тяжелая походка говорила о прожитых годах и застарелой усталости, она прямо кричала о них. Но прежде чем скрыться за тускло поблескивающим покатым боком нашего ковчега, он, словно невзначай, взялся большим и указательным пальцами за мочку уха. Человек, чья профессия была связана с Пространством, не мог сделать этого случайно. Знак требовал: "Внимание!"

Весь внутренне подобравшись, я приготовился воспользоваться первым же удобным случаем и пойти за ним.

Обстановка между тем нормализовалась: Вельд умел говорить с людьми. Тингли, предвкушая утреннюю вылазку, оживился. Он принялся рассказывать Коре и Рустингу что-то, судя по всему, очень смешное. Горт отчужденно сидел в сторонке. Я уже решил, что мой уход останется незамеченным, когда голограф поднялся и кивнул мне. Что ему надо?-враждебно подумал я. Но он улыбнулся - приветливо и чуть смущенно, и я подошел к нему.