Шрифт:
— Ты что это делаешь? — говорю Нельке. — Убери ногу…
— Дурачок…
Я взял ее за руку, подвел к дивану.
— Сиди!
— Юрочка, ты чересчур целомудрен…
Юре стало противно. Не должен он был встречать Новый год, если Таня не может. Встал. Кто танцует, кто закусывает. Радиола гремит. Вышел в холл. Так Витька называет прихожую. Оделся. Витька вслед: «Ты куда?» — «В уборную». И — ушел. На станцию. Мимо запорошенных снегом дач. Кое-где горит свет. Доносится музыка. А Юра рад, что ушел…
Все долгие дни каникул Юра не видел Таню. А когда в первый день занятий подошел к ней — убежала. Дождался у выхода.
— Таня!
— Нам не о чем говорить.
И так изо дня в день. Избегает. Решительно избегает. В конце концов у Юры тоже самолюбие…
Учится Таня все хуже. Не по себе ей. Восковая стала какая-то.
Светлана Павловна тоже пробовала с ней говорить.
— Нет, ничего, Светлана Павловна. Ничего со мной не творится. Хорошо, я мобилизуюсь.
Юра ее еще раз подстерег:
— Таня!…
— Нам не о чем говорить…
Какая-то обреченность слышалась в ее голосе…
Видел, как она переживает, но чего-то я недопонял…
День от дня она все заметнее сторонилась людей. И вдруг исчезла. Случилось это в апреле. Не пришла в школу. День, другой, третий… Решили, что заболела. Прошла неделя. Тани нет.
Юра к Полухиной:
— Клава, надо узнать…
— Больна.
— Сходи или пошли девочек.
Сходила.
— Ты знаешь, уехала на целину.
— Перед самыми экзаменами?
— И я не понимаю.
— Адрес спросила?
— Мать говорит, не знает.
В классе только и разговоров о Тане. Уехала перед самыми экзаменами!
А тут подходит к Юре Майка, подруга Нельки:
— Мне надо тебе что-то сказать…
Вышли из школы. Майка улыбается:
— Это из-за тебя.
— Что?
— Танька уехала.
— Почему из-за меня?
— После встречи Нового года Нелька нарочно зашла к Таньке. «Не поехала встречать Новый год? Вот и потеряла Юрку! Он мне там в любви объяснился…» В общем, раскрыла Тане глаза.
На следующий день Юра говорит Нельке:
— Ты что наделала?
— Выдала желаемое за действительное!
ПОИСКИ
Юра не помнил номера дома, не знал номера квартиры, но самый дом знал хорошо. Старый двухэтажный дом. Первый этаж. Соседи Сухаревых по квартире — какая-то санитарка да инженер с женой, которые приходят только ночевать.
Пошел под вечер. Позвонил. Дверь открыла простоволосая тетка с желтым одутловатым лицом. Юра сразу подумал: вряд ли у них найдутся точки соприкосновения.
— Мне… маму Тани Сухаревой.
— Стучите налево.
Оказывается, соседка.
Налево так налево. Постучал.
— Заходите.
Вот где обитала Таня! Скромно обставленная комната. За шитьем у окна женщина. Вот какая у нее мать! Нестарая. Даже красивая. Две косы вокруг головы. Темно-русые, без малейшей седины. Большелобая. Холодные голубые глаза. На щеках легкий румянец. Бледные губы… Не похожа на Таню. И чем-то похожа… Белая блузка, темная юбка, тупоносые туфли на низком каблуке… Ничего не осталось от деревенской девушки, какой она когда-то появилась в Москве.
Вопросительный неласковый взгляд.
— Здравствуйте. Я… товарищ Тани. Мы учимся в одном классе. Мы хотим знать… В смысле — ее товарищи. Она так неожиданно уехала. Мы хотим узнать ее адрес.
А Танина мать молчит. Откладывает шитье в сторону. Встает. Сцепила спереди руки. Мало сказать, что взгляд ее недружелюбен. Она не произнесла еще ни слова, но Юра понимает, что она знает кто он, знает все.
— Это вы тогда привезли Таню на такси? Напоили пьяной и привезли?
— Я не напаивал…
— Так вот, молодой человек, Таня уехала, и незачем вам больше сюда ходить.
Все-таки Юра пытается что-то сказать:
— Тане необходимо… закончить… школу. Понимаете? Комсомольская организация поручила мне…
А мать свое:
— Хватит! Каждый день…
— Что каждый день?
— Начала пропадать. И утром. И вечером…
— Да не бывала она у меня!
— Врете! Лопнуло мое терпение. Я так ей и сказала: пойду в школу и все расскажу!
— Что?
— Про ваши отношения!
— И после этого… Таня уехала? Значит, это ваша вина?