Для поиска и задержания диверсантов в Ново-Месте мы выслали поисковую группу во главе с лейтенантом Чайкой, начальником заставы старшим лейтенантом Дударенко и его помощником лейтенантом Вороненко. С помощью местных жителей лейтенант Чайка установил, где скрываются диверсанты Кравчек и Фридерих, и задержал их. Они рассказали, что учились в диверсионной школе, расположенной в туристическом доме "Тухубайде" в 10 километрах восточнее Зайтенберга, а потом были заброшены в тыл Красной Армии. Остальных членов этой группы выловили близ сел Яблуново и Древохостице.

Не могу не рассказать еще об одном задержании вражеского агента пограничниками нашего полка. Об этом я уже после войны узнал от капитана Игнатова. Дело было в Попраде. Наши войска только освободили город. Вслед за ними вошли и пограничники. Не успели, как говорится, прийти, как получили заявление от местной жительницы, что она встретила на улице женщину, которая работала в гестапо в Прешове.

– Как давно вы ее видели?
– спросил Игнатов.

– Зараз, зараз, - ответила словачка.

Капитан Игнатов попросил как можно подробнее описать внешность и приметы сотрудницы гестапо, Пограничники быстро перекрыли все выходы из города. Начался поиск. На одной из окраин города старшим контрольного пункта был сержант Переводчиков. К нему подошла женщина и, улыбаясь, попросила:

– Мальчики, помогите мне сесть на попутную машину.

– А вам куда?
– спросил сержант.

– В село Габи, - женщина держалась свободно, игриво улыбалась, но во взгляде, брошенном на безлюдное шоссе, сержант уловил беспокойство. Переводчикову показалось, что незнакомка похожа на ту, о которой ему сообщили на КПП. Он внимательно посмотрел на женщину.

– Что поглядываешь? Или нравлюсь?
– незнакомка стала откровенно заигрывать.

– Пойдемте со мной, - сухо ответил сержант.

– Куда это еще?
– встрепенулась женщина, сразу изменив тон.

– В нашу часть.

– Ты что, сдурел? Мне ехать надо, я и так опаздываю! Переводчиков взял автомат на изготовку, приказал:

– Идите прямо.

В штабе отряда она предъявила справку на имя Гузеевой Зои Сергеевны, которая с 24 января по 5 февраля 1945 года находилась в партизанском отряде подполковника Величко.

– Это все?
– спросил женщину капитан Игнатов.

– А что еще может быть у партизанки?

Действительно, что может иметь партизан или партизанка, отряд которых только что соединился с частями Красной Армии? Но Игнатов решил не торопиться. Была сделана очная ставка с женщиной, которая описала сотрудницу гестапо. Словачка подтвердила свое заявление. Выдававшая себя за Гузееву пыталась даже наступать:

– Эта женщина меня с кем-то путает. Я никогда не встречалась с ней. Это провокация!

Нашлись еще люди, подтвердившие заявление местной жительницы, и задержанной пришлось назвать себя. Оказалось, что еще с апреля 1943 года она была причастна к разведотделу одной из немецких армий. Вначале служила переводчицей в тюрьме СД в Дрогобыче и Львове, а затем оказалась в Катовице и в Прешове, где с декабря 1944 года выполняла задание начальника СД по установлению дислокации партизанского отряда Ахматдулина. Она обошла много горных сел, но партизанского отряда не обнаружила. Зато нашла другой партизанский отряд, о чем и сообщила в СД.

– Что стало с этим партизанским отрядом?
– спросил Игнатов.

– Это в мои функции не входило. Вероятно, в этот район были направлены войска СС.

– Что еще вы делали по заданию СД?

– По заданию начальника отдела я несколько раз посещала лагеря советских военнопленных, где агитировала пленных идти служить в так называемую "Русскую освободительную армию" Власова и в войска СС.

– Где в последний раз виделись с начальником отдела?

– В городе Жилине.

– Чем занимался отдел и лично вы в этом городе?

– Что делали сотрудники отдела и какова их дальнейшая судьба, мне неизвестно, так как я находилась в Жилине всего два дня. Меня вызвал начальник отдела, велел быстро собраться. Мы сели в машину и выехали из города. Он дал мне задание под видом советской парашютистки пробраться в отряд подполковника Величко и выяснить некоторые данные. Так как штаб партизанского отряда, где находилась Гузеева, по словам моего начальника, полностью уничтожен, мне не следовало опасаться свидетелей.