Юрий Пахомов
ТЕСТЬ ПРИЕХАЛ
Юрию Казакову
1
Приезда тестя Швырков ожидал со смешанным чувством досады и любопытства.
В последний раз видел он старика лет шесть или семь назад. Да и прежде встречались урывка-ми. Ни разу, как мужикам подобает, не посидели, не поговорили. Тесть, Вениамин Борисович, был с чудинкой: держался в стороне, молчком, и самой, казалось, выраженной чертой его характера была нерешительность. И говорил, и двигался, и даже улыбался он так, словно хотел сказать - право же, я, по-видимому, что-то не то делаю, но уж вы меня простите великодушно.
Он и на самом деле выражался именно в таком роде.
Письма Вениамин Борисович писал редко, к себе не звал, в гости не напрашивался. И вдруг - бац, телеграмма: "Выезжаю десятого поезд сто вагон шесть отец".
Как снег на голову.
А Лера между тем собралась с иностранными туристами в Сибирь - поездка интересная во всех отношениях; да и Швыркову подфартило: получил творческий отпуск для окончания диссертации. И вот на тебе.
С Лерой что-то вроде истерики случилось.
– Не могу же я теперь отложить поездку. Все оформлено!
– кричала она.
– Ты подумай, такая поездка... Вот всегда у него не как у людей... Всю жизнь шиворот-навыворот!
Обычно спокойный, Швырков тоже разъярился.
– Ну-у, доченька... Хороша, нечего сказать!
– орал он.
– В кои-то веки отец собрался, а она - фьють и с приветом. А мне возись здесь со стариком.
– А ты пойди и дай телеграмму, чтобы он не приезжал.
– А сама? Отец-то твой!
Так они препирались битый час.
Уставший и озлобленный, Швырков в конце концов махнул рукой. Долго он спорить не мог.
Перед отъездом Лера успокоила:
– Не бери в голову. Он чудак, но из тихих. Главное, ты с ним особенно не миндальничай. Поживет с недельку и уедет.
2
После ранних заморозков в конце ноября погода вдруг разгулялась. Снег растаял. Машины с шелестом разбрызгивали на мостовую бурую кашицу. По утрам над каналом висел густой туман. В редком березнячке перед домом было по-осеннему гулко и пусто. И в гулкой этой пустоте лаяли собаки.
Швырков пошел в магазин за покупками. Он решительно не мог вспомнить, что старик любит. Подумал-подумал и прихватил, на всякий случай, брусок сыра "Чеддер", завернутый в целлофан и похожий на мыло, ветчины и маслин. В конце концов можно открыть что-нибудь из консервов - не возиться же с готовкой.
На Казанский вокзал успел только к приходу поезда. Из-за аварии чей-то заполошный "жигуленок" врезался в хлебовозку - пришлось полчаса проторчать у Восточного моста, да и скользко было - машину раза два заносило.
Протискиваясь сквозь толпу, Швырков почувствовал, что волнуется.
"Что это я?" - подумал он, удивляясь.
Пошел снег. С низкого фиолетового неба медленно падали крупные, похожие на клочки ваты, снежинки.
Рельсы лоснились. Пахло едким и кислым. И запах этот неприятно тревожил.
По трансляции объявили: "Сотый поезд прибывает на седьмую платформу"...
Люди заволновались, стали вытягивать шеи, вглядываться в темноту.
Показались два расплывающихся в тумане ярко-белых пятна света. Поезд надвигался медленно, обдавая стоящих на перроне стужей.
Проплыли четвертый, пятый вагоны. Показался шестой. Швыркова неприятно поразило, что тесть приехал в общем, каком-то замызганном вагоне. И проводница, в короткой до неприличия юбке, была худа, суетлива. Она все сердито оборачивалась и кричала на кого-то.
Из вагона долго выбирались тетки с мешками и корзинами.
Наконец из желтого вагонного полусвета возник тесть - неузнаваемо худой, высохший, с жалким каким-то ученическим портфельчиком, перевязанным бельевой веревкой.
Он остановился в дверях, увидел Швыркова, помахал над головой рукой и восторженно закричал:
– Дорогой мой, ах, какое счастье, что ты меня встретил!
Они обнялись, старик потерся о лицо Швыркова небритой щекой, отстранился, по-птичьему склонив голову набок, окинул взглядом зятя, пробормотал довольно: "Молодцом, молодцом!"
И чувствовалось, что он искренне рад, будто сына родного увидел после долгой разлуки.
– Ну, здравствуй, здравствуй, - смутился Швырков, поражаясь худобе тестя. Что-то изменилось в старике, но что именно, определить не мог.
– Давай-ка свои вещички... Турист.