Оскорбленная, потрясенная, она взглянула на него в полном недоумении. Никогда еще она не видела у него такого беспощадного каменного лица.

– Что?!

Он коротко рассмеялся.

– Ты не делаешь секрета из своего пристрастия к его обществу, 141 месть моя, – заметил он. – Но в нем нет темперамента. И ты только что обнаружила это, верно? Разве он способен утолить твои бешеные желания, Кэт? Разве он дает тебе то, что могу дать я?

– Я… я не чувствую ничего такого к Филу, – запинаясь, пролепетала она.

– Не надейся, что я еще раз сыграю эту роль, – отрезал он. – Я сыт по горло и больше не позволю использовать себя в качестве эрзаца.

– Но я же!.. Он отвернулся.

– Ступай в дом и протрезвись, – сказал он, сбрасывая рубашку.

Она глядела ему вслед, когда он, отбросив сигарету, шагнул вперед, нырнул в темную воду и поплыл по лунной дорожке. Кэтрин отчаянно захотелось броситься вслед за ним, объяснить ему, сказать ему, что она любит его, а не Филлипа, что она готова на все, лишь бы стать для него тем, чем стала Вивиен. Но она знала, что в таком настроении, как сейчас, он не услышит ее. А может быть, и потом не услышит, несмотря на настроение. Она проклинала себя за то, что выпила столько вина. Блейк потерял к ней всякое уважение, а она всякую надежду на его любовь. Подняв с песка ненужное полотенце и волоча его за собой, она побрела обратно мимо кустов морского винограда, и легкий бриз, пронизанный ароматом цветов, звучал у нес в ушах, как влажный шепот.

Утром она проспала завтрак и проснулась от мучительной головной боли. Она встала, проглотила таблетку аспирина, выглянула в затуманенное дождем окно и увидала небо, затянутое темными тучами.

Спустившись вниз, она застала в гостиной одного Филлипа.

– Куда все подевались? – спросила она, наливая себе кофе с подноса, стоявшего перед диваном. Голова все еще разламывалась, и она то и дело подносила руку ко лбу.

– Они повезли Блейка в аэропорт, – ответил он, пристально глядя на нее. – Он уперся, чтобы сегодня лететь на Гаити, хотя погода нелетная. На море шторм. Он уехал с утра, еще до шторма, а они, наверное, ходят в городе по магазинам.

Она невидящими глазами смотрела в окно на проливной дождь, подхлестываемый ветром.

– Погода скверная, – заметила она, и сердце ее мучительно сжалось при воспоминании о том, что произошло вчера: а вдруг именно из-за ее глупости Блейк решился лететь в такую непогоду? Господи, неужели она настолько вывела его из себя, что он готов избавиться от нее любой ценой?

– Да, очень, – сказал Фил, поднося к губам чашку кофе и глядя на нее поверх края чашки. Он сделал глоток, но вдруг резко поставил кофе на стол. – Что случилось?

Вопрос застал ее врасплох. Несколько секунд она молча смотрела на него, словно не расслышав.

– О чем ты?

– Что случилось сегодня ночью? – снова спросил он. – За завтраком Блейк был чернее тучи, ни с кем не сказал ни слова. Он не спросил, где ты, но не сводил глаз с лестницы, словно каждую секунду ждал твоего появления. Он был похож на голодного, рассматривающего витрину булочной.

Ее глаза наполнились слезами, и по щекам сбежали две тонкие струйки. Закрыв лицо руками, она заплакала навзрыд.

Он сел рядом и неловко похлопал ее по плечу:

– Что ты ему сделала, Кэт?

– Я слишком много выпила, – прошептала она сквозь пальцы. – А он сказал, что я дитя…

– И тогда ты вышла из дома и доказала ему обратное? – сказал он с мягкой улыбкой.

Где-то на периферии сознания у нее возникло мучительное подозрение, и она подняла на него взгляд, в котором стоял невысказанный вопрос.

– Это общественный пляж, Кэтрин Мэри, – лукаво сказал он. – И ночь была лунная.

– Ох, нет, – прошептала она, заливаясь румянцем и снова закрывая лицо руками. – Ты нас видел.

– Не только я, – сухо ответил он. – Вивиен. Будь осторожна, малышка, я видел ее лицо, прежде чем она ринулась наверх.

Она перевела дух.

– Кто-нибудь еще? Он покачал головой.

– Нет. Мама и Дик обсуждали политику. Я позвал Вивиен на веранду полюбоваться видом… Ну мы и полюбовались. Видом!

Румянец стал пунцовым.

– Лучше умереть, – прорыдала она. – Честное слово, лучше умереть!

– Не из-за чего так убиваться, – ласково сказал он. – Я отдал бы все за женщину, которая бы так относилась ко мне. И если ты хотела узнать, что к тебе чувствует Блейк, думаю, ты это узнала.

– Я узнала только, что он хочет меня, – жалобно произнесла она. – Я и раньше это знала. Этого недостаточно, Фил.

– Откуда ты знаешь, что он испытывает? – мягко спросил он, наклонившись вперед и рассматривая кофейную чашку. – Блейк – человек глубокий и скрытный.