– Он тебе кто? – спросил привратник.

– Сосед мой.

– Из вашего дома?

– Ну да, соседи.

– А что с ним случилось?

– Терьяку наглотался.

– А где ж он его добыл, терьяк-то?

Я задумался: «А действительно, где он его брал?» – и ответил:

– Я откуда знаю. У него спроси.

Вахтер продолжал:

– Говорят, терьяк теперь контрабанда, не достать. Из глубины сада послышался шум подъезжающей машины.

– Если это санитарная, я попрошу, чтобы вас захватили, – предложил вахтер.

– Большое спасибо.

Ночь была ясная, в воздухе свежо. Из-за лиственниц больничного сада виднелись горы с заснеженными вершинами и чистое небо. Вахтер сказал:

– Кругом обман. Раньше терьяк увозили – золото привозили, теперь золото утекает, а терьяк к нам везут. Нынче «героин» называется.

Это оказалась машина «Скорой помощи», и сторож попросил шофера подбросить нас. Я вытащил из кармана своего пиджака, надетого на соседа, пять туманов, дал их вахтеру – мол, когда полицейский вернется, пусть поделят, – взвалил на спину свою ношу и вышел. Я уже собирался влезть в машину, когда подоспел полицейский – такси нигде не было. Он тоже сел в «скорую», и мы поехали.

По дороге мужчина открыл глаза, но голова у него кружилась, и он снова опустил веки. Шофер заявил, что высадит нас на углу. Полицейский сказал:

– Ну, я пошел, у меня еще одно дело есть.

– Прощай, – отозвался я.

– Дал бы детишкам на молочишко. Бог тебя благословит.

Залезть самому в карман пиджака, надетого на соседа, было почти невозможно. Я сказал полицейскому:

– Сунь руку, вытащи мой бумажник.

Он полез в карман, сосед застонал. Я дал полицейскому чаевые, тот попрощался и ушел.

Улица была пуста, легкий ветерок перебирал молодые листья чинары. Только стук моих каблуков нарушал тишину. Шаги звучали как-то непривычно – наверно, от двойной тяжести. Тело у меня на спине дернулось, но давило по-прежнему, вялое и расслабленное. Раз-другой человек протяжно охнул. До дома оставалось совсем немного, когда он выговорил:

– Куда это мы?

– Полегчало? – спросил я.

– Где мы?

– Почти пришли.

– Куда пришли? – добивался он.

– Домой.

– Нет, куда ты меня тащишь?

– Мы идем домой.

– Пусти меня…

Пришлось поставить его на землю, но отпустить его я не мог – беднягу так и шатало. Я поддерживал его, а он, зажмурившись, чтобы преодолеть дурноту, кое-как переставлял ноги. Несколько шагов я почти волок его, потом нам попалось какое-то дерево, к которому я и прислонил его, придерживая за плечи. Он сказал:

– Я сяду.

– Нет, лучше пойдем. Ты простудишься тут.

– Меня сейчас вырвет.

– Ну валяй!

Но сколько он ни старался, из этого ничего не вышло – в желудке у него было пусто. Он пробормотал:

– Все на свете мне опротивело.

– Не простудись, – повторил я. – Вставай, пойдем.

– Я говорю – мне жизнь опротивела.

– Да-да, понятно. Поднимайся – и пошли.

– Куда пошли-то?

– Пошли домой.

– Опротивел мне дом. Нету у меня никакого дома. Я не знаю, где мой дом.

– Зато я знаю.

– Быть не может… Я не знаю, откуда тебе-то знать?

Я поднял его на ноги, снова взвалил на спину и двинулся дальше. Сопротивляться он был не в силах, хотя пытался. Ну и тяжелый он стал… Так я и тащил его.

– Пусти меня, – попросил он. – Куда мы идем? Откуда ты вообще выискался такой?

– Это не я выискался, а ты меня отыскал.

– Да я тебя знать не знаю.

– Рад познакомиться.

– Не знаю тебя.

– Чего же ты незнакомого человека ругал по-всякому, да в него еще цветочными горшками бросался?

– Ты мой сосед? – И он, весь напрягшись, стал сползать у меня со спины – и вовсе не потому, что я плохо держал его или спотыкался.

– Искренне ваш, – сказал я.

– Пусти меня!

Я не обращал на него внимания.

– Ну отпусти ты меня, ради Бога, – ныл сосед.

– Давай-ка погуляем немножко, подышим воздухом… И вот это одурманенное наркотиком существо у меня

на спине, существо, которое откачивали и промывали, которое теряло сознание, почти расставаясь с жизнью, вдруг решительно приказало мне:

– Немедленно отпусти меня!

Я опустил его на землю. Ему явно стало лучше, поэтому я согласился. Минуту мы молча смотрели друг на друга. Он сказал:

– Ты иди себе.