– Вот и я по звуку.

– Да, это был он, парусник.

– Но в такое время, ночью, в этот туман.

– Должно быть, танкер нуждался в буксировке.

– Вот ты говоришь – парусник, тогда он должен был пройти бесшумно.

– Застрял бы. В такой туман он под парусами с места бы не сдвинулся.

– А на веслах? – спросил я.

– На веслах можно. Да на веслах только лодка может продвигаться. И то трудно. Надорвешься. Еще и река сейчас вспять течет…

– Ну а если кто захочет оттуда тихо пробраться сюда? – спросил я полицейского.

– Пробраться сюда, ночью?

– Да, вдруг кто-то захочет сюда пробраться?

– Да кому же охота в такую-то ночь?

– Скажем, контрабандисту, – сказал я. Полицейский посмотрел на меня:

– Совсем ничего не слыхать.

– Да, не слыхать ничего, – сказал я.

Полицейский смотрел на реку. Я опять спросил:

– Что там сейчас на реке за этим туманом?

– Рыба, – ответил полицейский.

– Какая рыба?…

– Обыкновенная рыба. Я пожал плечами:

– По-английски рыба будет «фиш»… Ночью-то наверняка и рыбы спят.

– Бог ведает, – отозвался полицейский, по голосу его было слышно, что он не придает особого значения моим разговорам.

– Ну и много рыбы в реке?

– Ну, есть, а сколько – Господь ведает.

– Да, разумеется, – согласился я, – рыба должна быть обязательно. Море близко, вот рыба и заплывает сюда.

– В основном рыба-меч заплывает.

– Дрянь рыба, грубая, – заметил я.

– Рыба как рыба, – не согласился полицейский.

– Да, рыба-то она рыба, но грубая и вонючая, – настаивал я. – А ты сам-то видел ее когда-нибудь?

– Ну, что ни говорите, она тоже рыба, – уклонился он от ответа.

– Так-то оно так. Но разве можно сравнить ее с красивыми и вкусными рыбами…

Полицейский прервал меня:

– Это вы говорите про рыбок, которые в стеклянных посудинах?

– Нет, больше про красную рыбу, – ответил я.

– Красная рыба в нашей реке не водится, она морская. К нам в реку только меч-рыба заплывает. Речная рыба всегда цвета речной воды. Вы, должно быть, недавно сюда приехали?

– Не очень давно.

– Из реки попадает рыба в море, а оттуда идет в реку только рыба-меч, да и то не крупная, а которая помельче, – заверил полицейский.

– И все же, рыба-меч грубая и вонючая, даже та, которая мельче, – настаивал я.

– Рыба разных сортов бывает. Рыба-меч тоже рыба. Рыбу не за красоту ценят.

– Ты, начальник, как я понимаю, стоишь за рыбу-меч?

Полицейский рассмеялся, смеялся он, как-то не открывая рта.

– Хорошо бы сейчас, вот прямо сейчас, одна из них выпрыгнула бы из реки сюда.

– Сейчас хоть всю реку облазь – ни одной не найдешь! Когда холодно, они уходят в море, а как потеплеет, тогда и они вернутся, – ответил полицейский.

– Они, значит, приспособленцы.

– Чего изволите? – не понял он.

– Да нет, я в порядке, не беспокойся.

– Я-то спокоен. А вот вы будьте осторожны – в реку свалитесь, – предупредил он.

– А главное, надо следить, чтобы не проник какой-нибудь контрабандист, – добавил я.

– Мы-то следим, – сказал полицейский и посмотрел на реку. И, желая подчеркнуть свою значимость, повторил: – Конечно, мы следим.

– Если кто и отважится нарушить границу, то едва ли одолеет эти скользкие камни, покрытые тиной. В два счета поскользнется и отправится к праотцам, – заметил я.

– Да нет, бывалый контрабандист знает, как идти. Я засмеялся:

– Ну, успокоил, начальник! Ведь как уверенно говоришь!

– Ясное дело, – ответил он.

– Ну а если набежит какой-нибудь здоровенный верзила, что тогда?

– Пока не набегал. А если появится, то велик Аллах, а мы-то зачем здесь? Найдем выход из положения, когда надо будет. Мы-то ведь тоже кое-чего умеем.

Говорил он это с улыбкой, дружелюбно и непринужденно.

– Стало быть, ты дорожишь своей должностью, а она-то ведь не очень о тебе печется, – заметил я.

– Каждый о своем заботится, верно?

Мне нечего было возразить, и я снова спросил его:

– Ну а если кто-нибудь захочет за границу перебежать?

– Перебежать, говорите? Ну, кто задумает не возвращаться… пускай идет, не беда. – Последние слова он сказал по-азербайджански, посмеялся в кулак и спросил: – Не слыхали, какой здесь случай вышел несколько недель назад?