К нам пришло пополнение - молодые финны, курсанты Петроградских пехотных курсов во главе с комвзвода У. Тойвалом и его помощником К. Сикандером. Крепкие, удалые ребята, превосходные лыжники. Теперь нас стало около сотни.

Вечером вызвали в штаб. Входим с Лукиным в избу. В большой комнате накурено, все, как в тумане. Тускло светят коптилки и свечи, вставленные в горлышки бутылок.

Командир левого боевого участка Григорьев - ветеран гражданской войны, небольшого роста, худой, со смуглым лицом и веселыми, хитроватыми глазами, завидев нас, воскликнул весело:

– А, морячки! Сюда пожалуйте.

За столом расступились, освобождая нам место. Командиры склонились над картой. Карта сухопутная - море синего цвета, глубины не обозначены. Форты крепости нанесены приближенно, черным карандашом.

– Вот, - начал Григорьев, - говорят, мятежники вывели в залив ледокол "Ермак", он взломал лед вокруг фортов, и теперь нам не пройти.

Чувствую, все на меня смотрят. Как можно сдержаннее отвечаю:

– Этого не может быть. У вас нет морской карты?

– А зачем она нам? Мы, люди земные, привыкли воевать по сухопутным картам. Между прочим, сведения о взломанных льдах донесла наша разведка. Вы ей не верите?

– Ошиблась разведка, - отвечаю.
– Не мог здесь пройти ледокол.

– Почему?

Я взял карандаш.

– Вот если бы это была морская карта, на ней вы увидели бы такие цифры.
– Я выводил вокруг фортов: "2", "3", "4", "2".
– Такие здесь глубины. А осадка "Ермака" восемь метров. Как видите, пройти он здесь никак не может. К тому же между фортами еще со времен Крымской войны стоят ряжевые заграждения. Тут и малое судно не пройдет, не то что ледокол...

– Чем вы можете подтвердить все эти данные?
– строго спросил Григорьев.

– Я здесь вырос. Всю Невскую губу облазил вдоль и поперек.

Григорьев отпустил всех, кроме меня и Лукина, и задумчиво произнес:

– Черт его знает... Смущает, что сами мятежники на лед не выходят, значит, считают, что по нему не пройти. Может, лед взломан, а может, минирован. Надо проверить. Вот вы и займетесь этим.

Мы отправились в путь. Поскольку объектов разведки было много, отряд делим на группы по 4-5 человек. Я иду с теми, кто разведывает главное направление - форт No 4. Над заливом туман, плотный, непроглядный. Дожидаемся рассвета. Идти тяжело. Лед тает, он покрыт водой, под которой ничего не разглядеть. В два счета провалишься в полынью. Туман то густой, как молоко, то рассеивается, и тогда открывается черная каменная громада форта. Она совсем близко. Чтобы нас не заметили, ложимся прямо в воду, пережидаем, пока снова не укроет волна тумана.

Я впервые в боевой обстановке. В любую минуту враг может открыть огонь. Нервный озноб сковывает тело. Но я - командир, на меня смотрят, по мне равняются. И стараюсь не показать виду. Первым вскакиваю на лыжи, взмахиваю рукой: вперед!

Мне не видно, как действуют остальные группы моих подчиненных. Но я отвечаю за них и потому с особой тревогой вслушиваюсь в тишину. Только бы не нарвались на противника...

В тумане идем по ручному компасу. Больше всего боюсь ошибиться в расчетах, так можно и в лапы к мятежникам попасть. Нас все-таки заметили, стеганула пулемётная очередь. К счастью, никого не задело, только у двух ребят перебило лыжные палки.

Группа Павла Перовского в густом тумане подошла к форту совсем близко и тут наткнулась на трех матросов-мятежников - они шли по льду без лыж. Встреча для них оказалась настолько неожиданной, что они побросали винтовки и побежали к берегу. Преследовать в тумане было невозможно. Подобрав винтовки, как вещественное доказательство встречи, наши лыжники отошли.

Почему мятежники впали в такую панику?

– А мы шли цепью, - пояснил Перовский, - поэтому в тумане они, вероятно, решили, что нас не пятеро, а целая рота. Вот и перепугались.

Мы прошли вдоль форта. Захваченными с собой еловыми ветками обозначаем наиболее удобные подходы. Лед повсюду цел. Мин нет. У кронштадтской пристани обнаружили на льду проволочное заграждение, а за ним четырехорудийную полевую батарею.

О результатах разведки доложили в штаб, а ночью снова вышли на лед. Буквально пальцами ощупали еще раз подступы к фортам. Чуть было не подвела нас наша же артиллерия. Она произвела несколько пристрелочных выстрелов. Снаряды упали с недолетом, пробили лед. Ребята из группы Павла Бондаренко вернулись из разведки мокрые с ног до головы. Снаряд поблизости поднял столб воды, и весь этот ледяной душ обрушился на лыжников. Стегануло их и мелкими осколками льда. Ничего, только синяками отделались.

Вечером 16 марта состоялось последнее совещание в штабе. Ознакомили с боевым приказом. Наступление начнется ночью, одновременно с юга и севера. Наша северная группа войск выступает в два часа ночи. Для каждой части определены направление и объект атаки. Вместе с пехотой следуют инженерные подразделения с досками, веревками, лестницами. Во главе наступающих колонн - наши лыжники: они будут проводниками.

Докладывал о плане операции приехавший в Лисий Нос уже знакомый нам Е.С. Казанский. Он был сдержан и торжественно строг, говорил чеканными фразами.