Из Сарептинского затона, где базировался штаб Цибульского, мы ехали вдоль берега, заглядывая на посты противоминного наблюдения. Один из таких постов обосновался на высоком обрыве. Служили здесь девушки-краснофлотцы.

Командир поста - старшина 2-й статьи, высокая, стройная, уверенно подошла к адмиралу и четко отдала положенный по уставу рапорт.

– А теперь, товарищ старшина, доложите обстановку, - сказал адмирал.

Девушка без запинки перечислила, какие караваны с нефтепродуктами прошли вверх по реке, сколько и где фашисты поставили ночью мин на этом участке.

– А можете показать, где упали последние мины? Девушка повернулась лицом к реке и протянула руку.

– Видите, товарищ адмирал, красный бакен? Там лежат две мины.

Она хотела еще что-то добавить, но вдруг в том месте поднялся высоченный столб воды и грязи. До нас докатился оглушительный взрыв. Мы, конечно, были поражены.

– Однако вы превосходно знаете обстановку, товарищ старшина, - сказал, улыбаясь, нарком.
– Спасибо за службу!

Почему взорвалась мина? На этот вопрос не могли ответить даже специалисты. Предположения были самые различные: может, сильным течением на мину нанесло какой-то железный предмет, а может, из-за неисправности взрыватель мины сработал раньше времени. Но мы еще раз убедились, с каким сложным и коварным оружием имеем дело.

Прощаясь на аэродроме, пожелав мне всяческих успехов, адмирал сказал:

– Не забывайте ни на минуту: армия, авиация, флоты ждут топливо. Доставить его вовремя - ваша главная задача. Постарайтесь дружно работать с речниками. Поднимайте весь народ на защиту Волги. Местные партийные организации вам помогут. Укрепляйте связи с ними.

Вернувшись в штаб флотилии, связываюсь с речниками. Вскоре к нам приехали начальник Нижне-Волжского пароходства М.Н. Чеботарев, начальник "Волго-танкера" Н. . Ромащенко и его заместитель В.И. Сухарин, начальник Волжского бассейнового управления пути В.П. Цибин. У всех было мрачное настроение. Сразу же стали выкладывать свои претензии к военным морякам. Причин для огорчения было много. План перевозок не выполняется, караваны и без того идут медленно, а мы еще то и дело задерживаем их в пути. Выходит, что во всем виноваты военные моряки.

– Нет, так дело не пойдет, - говорю.
– Мы с вами одну задачу решаем, и действовать надо сообща.

Рассказываю товарищам о наших намерениях, возможностях, спрашиваю:

– Что вы предлагаете? Твердят одно:

– Надо ускорить движение караванов.

– Но как?

Молчат товарищи, думают. Чтобы растопить лед, первым высказываю предложение:

– Что, если на самых сложных участках реки мы будем в помощь буксирам выделять наши самые мощные канонерские лодки? Тогда караванам легче будет преодолевать быстрое течение.

– Это было бы здорово, - подхватывает Ромащенко.

Разговор оживился. Сообща принимаем еще одно решение: увеличить число кораблей противовоздушной обороны, сопровождающих караваны, с тем чтобы суда могли спокойно идти и днем и ночью. Здесь же родилась идея: на самых сложных участках пути создать военные лоцманские станции, чтобы наши моряки-специалисты помогали капитанам проводить караваны среди минных полей.

После этой встречи наша работа с речниками пошла дружнее. В частности, ускорилось поступление к нам судов, которые мы как можно быстрее переоборудовали в тральщики и канонерские лодки. Они прибывали вместе с командами. Часто на одном судне оказывалась целая династия речников - отец и мать, сыновья и дочери, внуки... Осматривая один из таких кораблей, оборудованный из видавшего виды буксира, я спросил капитана - старого волгаря с окладистой бородой:

– Папаша, а не тяжело вам будет плавать с вашим семейством?

– Да что вы! Мы привыкли. Сколько лет вместе плаваем. Маманя наша и сынок рулем правят не хуже меня. А за родную нашу Волгу мы всегда постоять готовы.

Рука об руку трудились наши военные гидрографы во главе с капитаном 1 ранга И.Ф. Новоселовым и начальники технических участков пути К.С. Емельянов, Б.И. Хижов и Н.И. Симонов. В результате их усилий появилась новая система освещения навигационною ограждения фарватеров. Створные огни теперь зажигались только при подходе кораблей. Причем освещение бакенов осуществлялось таким образом, что они были видны только судам и совершенно незаметны для самолетов. Было разработано специальное наставление для плавания.

Возросла роль партийно-политической работы. Еще перед выходом каравана из Астрахани на причалах проводились короткие митинги, зачитывались обращения к речникам Военного совета флотилии с призывом к беспрерывному движению в светлое и темное время. Экипажи судов здесь же брали на себя повышенные обязательства. Политработники изучали нужды моряков и быстро докладывали их Военному совету.

Член Военного совета капитан 1 ранга Н.П. Зарембо, образованный и энергичный человек, вместе с начальником политотдела флотилии контр-адмиралом П.Т. Бондаренко мобилизовали политработников и весь партийный актив на действенную помощь партийным организациям пароходств и прибрежных районов. Много потрудились в этом направлении сотрудники политотдела подполковник Б.Е. Вольфсон и майор К.П. Абросенко.

Командование флотилии редко бывало в штабе - большую часть времени мы проводили на реке, посещая боевые участки, посты наблюдения, батареи и корабли. Я никогда раньше на реках не плавал и ко многому пришлось привыкать. Флагманским кораблем командовал старший лейтенант из запаса, бывший волжский лоцман Белов, прекрасно знавший Волгу. Бывало, подходим к какой-либо батарее, я приказываю по обычаю:

– Товарищ командир, станьте против батареи на якорь и спустите тузик, мы сойдем на берег.