'Эль Гуахиро' - шахматист (книга 2)

Аннотация

Юрий Папоров "Эль Гуахиро" - шахматист повесть Книга вторая. Глава I ГАМБИТ ЭВАНСА Приглушенно гудели залы, схожие с гигантскими пчелиными ульями. Рев авиационных турбин за окнами-витринами, изнутри охлажденными кондиционированным воздухом, ежеминутно вырывающийся из динамиков голос девушки-информатора, легонько бьющий по нервам, торопливость пассажиров составляли обыденное бытие международного аэропорта. На вышке управления полетами монотонность работы отлаженной системы нарушилась - операторы засуетились, в глазах их запрыгали чертики любопытства. Внезапно на пульт управления поступил приказ разорвать график и на полчаса раньше принять рейс № 349, исполнявшийся быстроходным и комфортабельным "Боингом-727", в девять утра вылетевшим из Вашингтона. Машина была уже на подлете. Плотный человек выше среднего роста, с непомерно развитыми трапециевидными мышцами, несколько сутулившими его спину, прислонился к одной из колонн открытой площадки для встречающих. Там среди растений искусственного тропического садика росли белые хибискусы. Человеку, ежечасно соприкасавшемуся с серым, бурым, зеленовато-желтым, смертельно-черным и другими оттенками, с которыми у людей обычно ассоциируется грязь, они нравились более других цветов. Он разводил белые японские гвоздики-хибискусы в саду у своего собственного дома. Энергично поправив средним пальцем темные очки, поплотнее насадив тонкую, из панамской соломки, шляпу с широким красным околышем и незаметно дотронувшись до кольта в кобуре под пиджаком, шеф флоридского отделения ФБР изготовился, словно спортсмен на старте. Он - все его звали Праведником - лучше других знал причину ломки графика и опережения рейса № 349. Именно ему было предписано обеспечить безопасность встречи и пребывания в Майами прилетавшей в этот южный город из Вашингтона важной правительственной персоны. Праведник отдал все необходимые распоряжения, но лично встречаться с персоной не пожелал. Они когда-то были близко знакомы, более того - они были дружны. Три десятка лет тому назад вместе начинали службу в Федеральном бюро расследований здесь же, в Майами. Он вслед за ошеломившим близких, друзей и знакомых первым успехом-раскрытие и ликвидация местной мафии, не очень мощной, но уже тревожившей жителей и власти Майами,-оказался в кругу сильных мира штата Флорида. Там Праведник познакомился с дочерью известного промышленного магната и полюбил ее безотчетно, как мальчишка. Но друг его, который теперь был зарегистрирован под именем Генри Браун в списке пассажиров "Боинга-727", исполнявшего рейс № 349, отбил у него невесту, женился на ней, покинул Майами и за последние годы, скорее всего при помощи связей тестя, сделал карьеру. Этот самый Генри Браун мог бы прилететь на собственном самолете и на государственном, принадлежащем ЦРУ, который был бы предоставлен в его личное распоряжение, но не сделал так, по-видимому, из соображений конспирации. Этот факт красноречивее всего говорил шефу местного отделения ФБР о значимости миссии, с которой на сей раз прилетал в Майами его непрощенный и вечный враг. С тех пор Праведник женился дважды и оба раза неудачно. Содержал и первую и вторую семью, а сам уже десять лет жил бобылем в окружении слуг-негров. Легкодоступные женщины, как и светские дамы, ставшие за последние полвека столь же доступными, не волновали. Неумолимо действовала истина, что самая сильная, самая крепкая любовь - не познанная до конца. Он страдал - отсюда иной раз бывал непомерно жесток как с преступниками, так и с подчиненными, стыдился этого и считал, что виною всех его бед был тот, кто увел от него любимую. Временами чувство, которое иначе как дикой злобой не назвать, перехлестывало через край и властно взывало к отмщению. Сдерживало другое - преданность долгу и еще что-то в душе, что - он никак не мог понять. Вот и сейчас его словно пригвоздило к железобетонному столбу, поддерживающему смотровую площадку. На полосе показался "Боинг-727". Праведник поглядел на часы. От служебного здания к "Боингу" направилась машина с трафаретом на крыше "Follow me"1. В ней сидел его человек. Как только "Боинг" встал на место стоянки, заглушил турбины и к лайнеру устремились три самодвижущиеся лестницы, из-за угла здания аэропорта выехал обычный, не привлекавший внимания "шевроле". В нем рядом с шофером сидел сотрудник ЦРУ. Одна из лестниц, опережая другие, подъехала к выходу из первого салона. Дверь тут же распахнулась, и в проеме появилась столь знакомая импозантная фигура мужчины, теперь носившего имя и фамилию Генри Браун. 1 Follow me - следуите за мной (англ.). Мистер Браун, если судить по внешнему виду, здоровый, преуспевающий и вполне уверенный в себе господин, проворно сбежал вниз, помахал дружелюбно командиру корабля и старшему стюарду, которые вышли следом на площадку лестницы, сдерживая поток пассажиров, и юркнул в "шевроле". На выезде с территории аэродрома в хвост "шевроле" пристроится "бьюик" с заместителем шефа отделения ФБР и двумя до зубов вооруженными полицейскими в штатском. За каналом Тамиами, у заброшенной площадки бывшего автокинотеатра, "шевроле" остановится у обочины, и гость пересядет в "паккард" представителя ЦРУ. Далее задача флоридского отделения ФБР обеспечивать безопасность на расстоянии. Но что станет делать лично он - это пока было ему неизвестно. "Паккард" меж тем уже свернул на Флаглер-стрит, чтобы тут же по Пятьдесят седьмой улице выехать на шоссе., идущее к Национальному парку Эверглейдс. Когда вдали заблестело озеро Окичоби, "паккард" резко притормозил и шмыгнул в сторону, под знак "Проезд запрещен". "Бьюик" последовал за ним, но несколько увеличил дистанцию. Как только за деревьями показался высокий каменный забор с двойными бронированными воротами и сторожкой, водитель "паккарда" подал сигнал. Ворота автоматически распахнулись, и два охранника в одежде фермеров - руки в карманах - встали по обе стороны въезда. Мистера Брауна устроили в одной из загородных вилл, принадлежавших ЦРУ. Он пожелал принять душ, зная наверняка, что стоит ему выйти из просторной, с бассейном, ванной комнаты, он найдет в спальне уже приготовленные для него свежее белье и новенький легкий костюм из "тропикаля", вызволенные из чемоданов. Не желая откладывать знакомство с обстоятельствами дела, которое привело его в Майами, мистер Браун распорядился ждать его у машины через полчаса и затем немедленно доставить в лабораторию. Лаборатория находилась в северо-западной части города, среди промышленных предприятий, но была должным образом замаскирована. Вход в нее осуществлялся из трех домов конторского типа на противоположной стороне улицы, по самостоятельным подземным туннелям. Тыльная сторона здания лаборатории, сложенная из силикатного кирпича, была заляпана рекламой, исписана именами кандидатов республиканской, демократической партий и главарей антикастровских организаций и не вызывала сомнений в том, что служила задней стеной второстепенного складского помещения. Однако внутренняя часть, скрытая по бокам от чужого взора ложными навесами в два этажа, сверкала белизной и демонстрировала достижения сверхсовременной техники. Двери под кодами, автоматические ставни, внутренние лифты внеконтактной связи, интерфонная и односторонняя-с экраном у начальствателесвязь, прямые телефоны с Лэнгли1 и Вашингтоном в кабинетах шефа и руководителей секторов, компьютерное микрофильмовое книгохранилище с изданиями по специальности на многих языках, просмотровые кинозалы и новейшее оборудование говорили красноречивее всяких слов о щедрости финансирования лаборатории. Двор с садом был разбит на три участка, территория которых спрятана от постороннего взгляда за сплошной стеной огромного склада с гаражом под вывеской фирмы, продающей сельскохозяйственные удобрения. Фасады их выходили на параллельную улицу. "Склад сельхозудобрений" - там было три сотрудника, изображавших торговлю, - и гараж принадлежали ЦРУ. 1 Лэнгли - Главная квартира ЦРУ. В лаборатории, в разных секциях ее, работали люди, которые не общались между собой, разве лишь по интерфону, и то с разрешения шефа. Они носили в зависимости от положения только имена или только фамилии, в подавляющем большинстве вымышленные. Тот, кто возглавлял всю лабораторию, был профессиональным ученым-разведчиком с солидным стажем и подчинялся Главной квартире, получая необходимую помощь от представителей ЦРУ в Майами. Сотрудник ЦРУ доставил мистера Брауна к одному из трех домов и распрощался с ним до пяти вечера. Мистер Браун тепло поздоровался с человеком, встретившим его у выхода из туннеля, так тепло, что можно было подумать: мы стали свидетелями встречи давно не видавших Друг друга братьев. Шеф лаборатории, маленький, лысый, с постоянно бегающими глазами, землисто-желтым лицом наркомана, всем своим видом вызывал брезгливое чувство, но в то же время ощущалась в нем скрытая внутренняя энергия и воля. В тот день улыбка победителя не сходила с лица "милого и дорогого Майка". Так назвал шефа лаборатории мистер Браун. Академик Майкл, как величали его сотрудники всех секций трех секторов, а их было более трехсот, знал, что его гость, возглавлявший самостоятельный отдел ЦРУ и являвшийся прямым руководителем весьма важной операции под кодовым названием "Биран", бывал очень даже крут с нижестоящими. Но сегодня можно было почувствовать себя и на равных. Впереди, после нелегкого, продолжавшегося двадцать месяцев труда, ждал успех. Академик Майкл в этом не сомневался. - Ну, что же, милый Майк, доложи о главном, а потом я хочу, чтобы ты познакомил меня с самим Кудесником, как ты его называешь, - заявил Браун, усевшись в мягкое кресло. Академик Майкл тут же протянул коробку дорогих голландских сигар, но мистер Браун отказался. - До обеда не курю. - Обед по твоему вкусу, и, как ты просил, заказан на четыре. Здесь отменные повара. - Вот и хорошо, у нас впереди целых два часа. - Итак! Операция... - На пульте, представлявшем собою приставку к столу, заполненному всевозможной техникой, тревожно замигал желтый свет и басовито запел зуммер. Академик Майкл прервал речь, тело его напряглось, он приложил палец к губам. - Что происходит, Майк? - удивленно спросил мистер Браун. - Минуточку. - Майкл поднялся с кресла, и тут же зазвенел телефон, стоявший у него на рабочем столе рядом с аппаратом правительственной связи. - Я слушаю! Ах, вот как! Что предлагаешь? Мистер Браун с явным раздражением закинул ногу на ногу. Майкл внимательно слушал и затем бросил короткое: "Заходите!" - Кто это еще? - спросил мистер Браун, повышая голос. - Бог! Бог, дорогой... - Генри! Генри! -...дорогой Генри. Без него и таких, как он, нам никогда не видеть удачи. Мой шеф охраны. Брови мистера Брауна полезли вверх. Раздался легонький стук в дверь, которая открылась только после того, как Академик Майкл нажал на кнопку автоматического замка. В кабинете появился такой же щуплый коротышка, как и шеф лаборатории. Поверх его ковбойки, заправленной в брюки, на тощей талии свободно лежал патронташ, набитый пулями, на обеих ляжках болтались два револьвера. В руках вошедший держал продолговатую черную коробочку-пенал с отверстием индикатора. Воинственный тип сделал шаг вперед и вытянулся. - Прошу прощения, господа, но долг службы обязывает. - Вот ведь он какой! Но не дай бог, если ты ошибся, - проворчал Майкл. Шеф охраны знал, с чего ему надо было начинать, чтобы не тратить понапрасну время, но он также знал, что в кабинете Академика сидит важная птица. Поведя черным пеналом параллельно стене, начиная от двери, шеф охраны приблизился наконец к креслу, в котором сидел облеченный властью столичный гость. Коробочка прошлась на расстоянии полуметра от легкого пиджака из "тропикаля", и шеф охраны опустил руки по швам. - Прошу прощения, но в левом боковом кармане вашего пиджака, мистер... - Мистер Браун! И побольше уважения, слышишь!.. - почти выкрикнул Академик Майкл, -...мистер Браун, находится в чистом виде или встроенный в иной предмет миниатюрный электронный передатчик. Считаю своим долгом предупредить. - О, да! Конечно же, черт возьми! - Мистер Браун хлопнул себя по лбу. - Я и забыл. Это используется мною, когда в Вашингтоне, Нью-Йорке или на улицах других городов рядом со мной охрана, господа. Однако, я вижу, у вас здесь дело поставлено. - Вот это и требовалось доказать, мистер Браун. - Шеф охраны протянул руку. - Если пожелаете, я не стану больше вам мешать. Ручку-передатчик с золотым пером в запечатанном пакете, если позволите, вручат вам, мистер Браун, за секунду до того, как вы покинете территорию нашего заведения. Мне было чрезвычайно приятно, мистер Браун. Я ухожу? Как только дверь затворилась, мистер Браун самодовольно улыбнулся. - Вот так мы теперь работаем! Для начала неплохо. Поздравляю. Итак? - Итак, операция "Биран" у нас в кармане! - Академик Майкл прошел к креслу напротив и опустил в него свое легкое тело. - Я поздравляю тебя... Генри, и себя тоже! Предварительная, начальная часть ее, самая сложная и самая главная, - осуществлена силами нашей лаборатории. Насколько я владею иной информацией, благодаря тебе вспомогательные подразделения как следует поработали. И они тоже добились успеха. Общественное мнение, так сказать, полное алиби в достаточной степени подготовлены. - Об этом, Майк, не надо. Это уже к твоему заданию не относится. - Да, да! Так вот, отсюда и до последней точки осталось всего три месяца. За это время вы запустите машину второй фазы, - Академик Майкл снизил голос, сделал паузу, - а то, что поставит точку, уже находится у нас в камерах глубокого охлаждения и будет там преспокойно дожидаться своего дня, дня нашей победы! Лаборатория моя сделала свое дело! - Майк! Что происходит? Ты говоришь на языке, понятном тебе одному. Твои шеф охраны "обезоружил" меня, в чем же дело? И потом, эту декларацию разреши сделать мне, если на то будет достаточно оснований. - Извини, Генри, ты прав! Но эти предосторожности скорее происходят от суеверия, чем от конспирации. Значит, так! Мы здесь приступили к делу, после памятной встречи в Лэнгли, силами наиболее способной группы специалистов. С твоего разрешения привлекли Корифея. Он задал векторы, определил направление. Остальное мы сделали сами, но более других отличился Кудесник. Он с таким нетерпением ждет встречи с тобой, что, уверен, уже принимает адельфан1. 1 Адельфан - таблетки, понижающие кровяное давление. - Победителей не судят, а значит, ему нечего волноваться. А ты наконец раскрой мне суть одной фразой. - Ты уже многое знаешь! А суть в том, что нам удалось вывести чрезвычайно жизнестойкий патоген, в высшей степени вирулентный, с неимоверной скоростью размножения и распространения, а также с небывалой агрессивностью. Все до сегодняшнего дня известные науке способы борьбы с ним бесполезны. Фитосанитарные меры: опрыскивания - ха! - у него вызовут лишь колики в желудке от смеха. Но самое прекрасное - как вообще все в нашем деле - это фактор внезапности. - Да ну? - почему-то чересчур серьезно спросил мистер Браун. - Главное ясно! Теперь расскажи популярно, чтобы мне доложить начальству, а не выступать с научной кафедры в защиту выдвижения твоей работы на Нобелевскую премию. Академик Майкл пропустил шутку мимо ушей и продолжил: - Так вот, получив задание, - да, Генри я должен тебя от всего сердца поблагодарить за оказанное мне доверие, - я попал в круг немногих, полностью посвященных в общий план всей операции "Биран". Профессиональный ученый-разведчик встал и пожал руку продолжавшему сидеть мистеру Брауну, а тот подумал: "Так бы тебя и посвятили, если бы не твоя личная дружба со Збигневом". - Значит, получив задание, - глаза Академика Майкла вдруг перестали бегать и пристально уставились на мистера Брауна, - мы сразу определили, что необходимы новые расы патогена гриба, обладающие неотразимыми паразитическими потенциями и неодолимой жизнестойкостью. Поиск начали тремя путями: гибридизации, мутаций и использования парасексуального процесса. Вот здесь пальму первенства и вырвал из рук других наш "Король мутантов", или, как я его теперь называю, "Наш кудесник". Чего он только не придумывал и не испробовал, но в результате, поверь моему слову, сам Ван-дер-Планк2 мог бы позавидовать ему или от души поздравить. 2 Ван-дер-Планк - специалист с мировым именем по эпифитотиям. - И я поздравляю, если это так. - Полевые испытания патоген прошел отлично, проявив все свои феноменальные качества. Ничего подобного в литературе нет, а появится лишь после того, как мы положим на полку в архив материалы операции "Биран" и заполним в Красной книге нашего доблестного ЦРУ еще одну славную страницу. - Ну, ну... - Мистер Браун потер руки. - Вслед за тем. как Кудесник вывел "динозавра" - этот свой новый штамм, после снятия спектров ядерно-магнитного резонанса, миллионов разных спектров, он установил окончательную структуру своего детища. А там химики-органики быстро синтезировали вещество с такой структурой, и теперь оно ждет своей очереди, своего дня, то есть твоего приказа, Генри! - Да! Если это все так, то теперь следует вплотную заняться окончательной отработкой средств доставки. - Мы и об этом подумали здесь. Это уже, извини, мое хобби. Я отправил туристом одного способного сотрудника в Варшаву и в Москву. Он скоро будет обратно. Купит там кое-что в простом магазине. Я проведу испытания и детали разработаю за две недели. Даю слово: к первому сентября отрапортуем о полной готовности. - И все-таки! Когда стреляешь, режешь, вводишь яд - все это происходит на глазах. А эти невидимые грибки... - О, ты рассуждаешь, как дилетант! - Академик Майкл сделал ответный укол за то, что Браун не пожелал даже приподняться, когда он так искренне его благодарил, и тут же вновь обратился к делам. - Да ты не волнуйся, Генри. Я уверен, что вариант "первый" и "второй" сработают безотказно. Они, как это и было задумано, не подстраховывают друг друга, а удваивают эффект действия. "Третий" вариант - это не выстрел в воздух, он ответит сам за себя. Все, кто, не жалея сил своих и сна, довели и его до стартовой площадки, трудились не ради денег. У нас здесь, во Флориде, кадры подобраны по идеологическому принципу. Чистые ученые делали свое дело, но в заключительной фазе всех вариантов, в их практической проработке с проведением, так сказать, полевых испытаний, участвовали люди, которые промахнуться не могли. Для каждого из них это была своеобразная дуэль, и каждый из них владеет оружием не хуже противника, и никто не желает умирать. - Послушай, Майкл! Или ты метишь на повышение, тебе надоели флоридские пляжи, или я вынужден констатировать и доложу по начальству, что общение с грибами и вирусами делает разведчиков поэтами. И никем другим! Доложу о том, чтобы начальство внесло дополнение в "Положение о сотруднике ЦРУ" и все знали бы наперед, что, если в деле нужны поэты, исполнителей следует отправлять к грибам и вирусам, а если поэты противопоказаны - немедленно лишать исполнителей грибов, запрещать им притрагиваться к шампиньонам и трюфелям! - Мистер Браун хлопнул в ладоши и засмеялся. Он был удовлетворен и доволен вдвойне - своей шуткой и докладом Академика Майкла. - Значит, утверждаешь, что главное сделано! Остальное - техника исполнения. - Мистер Браун поднялся и пожал руку тут же вскочившему с кресла Майклу. - Какие проблемы? Если их нет, то пойдем к твоему Кудеснику. О том, как мне надо будет строить мой доклад, мы еще поговорим. Да, и обязательно потолкуем сегодня же после обеда, за сигарой и коньяком, о "нулевом" варианте. Это важно! - О, конечно! Там все давно в порядке. Представитель Главной квартиры здесь. Он изрядное время проводит с кубинками. Готов! У него чешутся руки. Что же касается нас, то мы технически все давно подготовили, естественно, при участии его людей и агентов-кубинцев. Но не более того! Осуществлена только подготовительная часть. - О'кей, Майк! Пошли в лабораторию. Дверь перед лифтом на втором этаже открылась изнутри только после того, как Академик Майкл назвал себя в микрофон, встроенный над ручкой с набором колец сейфового типа. Мистер Браун вошел первым и увидел перед собой розовощекого атлета лет тридцати, не более. "Кровяное давление или признак здоровья", - подумал мистер Браун о его румянце и услышал за спиной голос шефа лаборатории: - Сын превосходных родителей, дипломы с отличием - дома, в Корнелльском университете, и в Кембридже в Англии. Блестящее сочетание фитопатолога и биохимика, чемпион по регби, невообразимый выдумщик и первый среди современных стоиков. Одним словом - Кудесник! Все в молодом человеке источало радость жизни, но глаза показались мистеру Брауну старческими. - О'кей! О'кей! Я поздравляю вас! Если все на деле будет так, как говорит мой друг Майкл, вы получите еще один диплом с отличием и два круиза вокруг света. - Мистер Браун горячо потряс увесистую лапу Кудесника, который тут же представил ему пятерых самых близких сотрудников своей секции. Девять со вкусом обставленных просторных комнат сообщались между собой внутренним коридором. В каждой из них была научная аппаратура и множество цветов. На продолговатом ящике с небольшим щитком и приставкой в виде современной пишущей машинки с клавишами мистер Браун прочел: "Жидкостный хроматограф 1084Б Хьюллет-Паккард". Рядом стоял газовый хроматограф 5830А той же фирмы. - А это что за шкафы с глазами? - спросил мистер Браун в соседней комнате. - Аминокислотные анализаторы. Рядом Фурье-спектрофотометр для исследований в дальней инфракрасной области. Кстати, шеф, распорядитесь вызвать бригаду из фирмы: атомно-абсорбционный спектрофотометр продолжает барахлить. Отказывает автоматическая коррекция нуля и кривизны. - Вы, Джозеф, перманентный именинник, не просите - приказывайте! - Шеф лаборатории игриво подмигнул и, когда все перешли в соседнюю комнату, сказал: - Вот на этом аппарате, мистер Браун, Кудесник забил первый гол выделил и установил структуру ингибитора прорастания спор гриба. Затем феноменальный второй гол - с невероятной быстротой он решил проблему стереоизомерии интересующего нас вещества, которое ответственно за скорость прорастания спор. Третий гол - он один только мог так изменить конфигурацию молекулы этого вещества из транс- в цис-положение. Под действием света происходит обратная реакция и свойство самоингибитора прорастания меняется на свойство его активатора. И пошло и поехало! Теперь оно лежит в жидком азоте под семью замками и ждет приказа. Мистер Браун покосился на руку Джозефа-Кудесника, который, переходя из комнаты в комнату, от волнения не расставался с чем-то ужасно похожим на гигантский шприц. Предмет, убранный в длинный, черного цвета, пластмассовый цилиндр с внушительной ручкой поршня наверху, заканчивался будто огромной стеклянной иглой, а к ней приставлена пробирка не то с жидкостью красного цвета, не то с кровью. - Что это, мой друг? Не желаете ли вы неожиданно напасть на меня? Этот ваш инструмент вызывает недоверие. - Не волнуйтесь, мистер Браун. С тех пор как Кудесник сделал свое дело и я послал вам первое одобряющее сообщение, у него одно на уме: скорее свести личные счеты с Кубой. Вот он и хватает безобидную шприц-пипетку, словно дагу1, - это рефлекс подкорковой реакции. В переводе сей рефлекс означает: "Я вам всажу!" 1 Дага - испанский кинжал (исп.). - Мне? - Конечно же, не вам, а коммунистам, которые отобрали у его дяди превосходный сахарный завод в провинции Орьенте. - Это можно! Я бы сказал, даже необходимо! Представление на крупные вознаграждения всех активных исполнителей, среди которых, естественно, находитесь и вы, Кудесник, - мне так нравится называть вас этим именем, уже подписано кем следует и ждет лишь высочайшей визы. Она обещана на следующий же день после того, как мы до конца убедимся, что операция, над которой все мы трудимся, завершена. Однако все же поберегите мои нервы, "грибковый чемпион"! Положите, прошу вас, этот ваш инструмент вот туда, на стол. Еще через четверть часа мистер Браун восторгался морозильными камерами, где в пробирках под ватными пробками хранился выведенный в лаборатории и готовый к действию невинный и вместе с тем чудовищный инокулюм2 гриба. 2 Ипокулюм - заразное начало (лат.). За последние годы Педро Родригес Гомес - "Эль Альфиль"3 внешне заметно изменился. Впрочем, он по-прежнему но забывал спорт. Дважды в неделю играл в свой любимый хайалай - баскскую игру с мячом, - но не специальной корзиной, как профессионал, а ракеткой. Два раза в году, в апреле и октябре, он - уже в закрытом клубе Министерства - занимался дзюдо и каратэ. И все же седина слегка посеребрила его виски, а вес поднялся выше былой нормы. Однако он по-прежнему стригся "под полубокс" и, как и раньше, с веселой улыбкой, к месту и не к месту произносил слова Хоса Марти: "Кто не идет вперед, тот движется назад!" 3 Альфиль - слон в шахматной игре (исп.). Между тем на погонах форменной одежды некогда капитана Революционных вооруженных сил теперь поблескивали три крупные звезды. Полковник Педро Родригес занимал генеральскую должность, но руководство Министерства не спешило с новой аттестацией - ему следовало войти в курс дела и показать себя. Ныне Педро Родригес был блестящим специалистом в своей области, в совершенстве знал английский, изучил русский язык. На его рабочем столе (телефоны, интерфон и прочая оперативная аппаратура помещались на отдельном столике рядом) высились стопки книг, зажатые переносными мраморными стойками. Хосе Марти, "Избранное" в двух томах и "105 главных мыслей", Фидель Кастро, "История меня оправдает" и "Речи", книга "Агрессии США против Кубы, 1787-1976 гг.", "Who is who" и "Ларусс" жались друг к другу, а в стопке слева среди десятка книг виднелись роман Алехо Карпентьера "Век просвещения", на русском языке два тома в сером коленкоре - "Избранные произведения" Ф. Э. Дзержинского и томик стихов Лермонтова, Комната для заседаний и оперативных совещаний находилась рядом с кабинетом и не имела окон. Ее освещал дневной свет. В ней были длинный стол со множеством стульев, зеленая школьная доска, карты по стенам. Педро Родригес рассматривал бумаги, оставленные ему полчаса назад, когда в интерфон услышал знакомый голос Дигны, секретарши заместителя министра. - Компаньеро полковник, вас просят зайти, не более чем на четверть часа. - Иду немедленно, Дигна! В кабинете этажом ниже, у заместителя министра, Педро Родригес застал генерала и двух его помощников, своих коллег, но из другого управления. - Педро, садись! Чувствуешь себя хорошо? Тогда слушай! По всему видно, противник затевает серьезное дело. Полученные на днях одно за другим донесения наших людей из Майами более чем настораживают. Компаньеро Фидель не устает предупреждать нас: затишье это не что иное, как накапливание сил перед ударом, желание успокоить нас, усыпить. Враг все время точил клыки. И вот! Необходимо, чтобы ты был в курсе дела уже теперь. С донесениями товарищей познакомишься потом, но как ты отнесешься к тому, что в "Логове"1 - так сообщают Р-27, Хота-9 и Р-16 - оживление и что там появился собственной персоной, при сохранении глубокой тайны визита, человек, любящий валенсианскую паэлью2 и мороженое в торте, облитом горящим ромом? Сегодня он выступает под именем мистера Брауна. 1 "Логово" - условное название Майами, где сконцентрировано большинство контрреволюционных кубинских организаций и откуда чаще всего осуществляются акции против социалистической Кубы. 2 Паэлья - национальное блюдо из риса, мяса, овощей и продуктов моря. - Да, насколько мы знаем, он не очень-то легок на подъем, а уж ежели стронется, после себя всегда оставляет кровавые следы, - заметил Педро Родригес. - Правильно! Вот и жди козней, а значит, и гостей. Тебе и надо подготовиться к их встрече или найти тех, кто уже здесь. Мы их не знаем, но, может, именно они и будут подключены к новой затее мистера Брауна. Счет пока в нашу пользу, но это как раз и обязывает нас быть еще более настороже. - Силами Хоты-9 будем держать в поле зрения представителя ЦРУ в "Логове", - вступил в разговор генерал Кардекас, - Но - и Хота-9 сообщает об этом в своем донесении - опасность следует ждать из лаборатории Академика Майкла. Из "Логова" могут быть взяты частично исполнители. Этот Браун, глазом не успели моргнуть, как уже закатился к Майклу и провел там пять часов. Р-16, хотя располагает не ахти какими возможностями, но ухитрилась узнать, что мистер Браун был на совещании с цитрусовиками и обещал через месяц вернуться. - Значит, у нас месяц форы. Без него вряд ли начнут осуществлять задуманную операцию, - подытожил заместитель министра. - Скорее всего, да! Но, может быть, отдельные ее узлы уже развязаны. Р-16, конечно, уже старается узнать - совещание проходило не в секции, где она работает, - как собираются ударить по нашим цитрусовым. Однако Р-27 - у него складываются хорошие отношения с шеф-поваром Академика Майкла и уже сложились близкие отношения с одной из лаборанток как раз той секции, где мистер Браун проводил совещание, - считает, что его информация пока неполная, но дает ему некоторые основания полагать, будто удар нацелен на апельсиновые деревья, более всего на сорт "вашингтон нейвел". Враг намерен использовать неизвестный тип вируса и разносчика - тлю "тохсоптера ауранти". Биологическая группа научно-технического управления Министерства готовит свое заключение и будет постоянно консультироваться с соответствующим управлением Министерства сельского хозяйства и держать тебя, Педро, в курсе. Вместе с тем компаньеро заместитель министра, новый оперативный работник, который сейчас осуществляет патронаж над Р-27, взял да и направил на экспертизу донесения, идущие к нам через почтовую связь. И мы обеспокоены. В заключении специалистов говорится, что письма Р-27, присылаемые нам по почте, носят следы обработки. Наша защитная пленка ведет себя отлично. Мы можем утверждать, что донесения не прочитаны, но и с такой же степенью уверенности мы обязаны признать, что Р-27 попал в поле зрения противника. - Так! - Заместитель министра посмотрел на Педро Родригеса, словно тот пришел на беседу с заранее заготовленным решением этой возникшей так внезапно проблемы. - Так! Насколько я помню, в смертоносном питомнике Майкла есть у нас еще одна возможность. Там ведь работает наша связь по Иберийскому полуострову, бывшая жена американского вице-консула. Раньше она боялась, что муж разоблачит ее. Но в конце концов они ведь разошлись, а она до замужества была первоклассной лаборанткой в "Юнайтед Стейтс этикалз"1. Думаю, что ее надо использовать. Пусть рискованно. К тому же давно не. было связи, и в США с ней никто не работал. Но обстоятельства дела вынуждают не то чтобы идти на риск, однако надо попробовать. Завтра сообщите о положении Хоты-17, сможет ли он, на ваш взгляд, оставить Вашингтон и связаться с ней. Затем запросим мнение самого Хоты-17. Я полагаю, когда он с ней свяжется, мы найдем, кому ее передать. 1 "Юнайтед Стейтс этикалз" - одна из ведущих фармацевтических фирм США. - Компаньеро заместитель министра, есть еще одна возможность - наша Р-31. Она в Париже, блестящее положение в международной организации, по профилю близка к Академику Майклу, и в свое время он умирал из-за нее. Мы могли бы... - Это как крайний случай! Вот так, Педро Родригес, товарищи будут держать тебя в курсе событий, а ты начинай заводить шесты... Педро Родригес и все присутствующие улыбнулись, также все разом отметили, что заместитель министра назвал Пиренейский полуостров Иберийским - его древним названием. Их старший начальник был силен в истории Европы и увлекался спортивной ловлей на спиннинг голубого, белого марлина, рыбы-парусника и тунца, поэтому и предложил заводить шесты. -...Что же касается Р-27, то год назад он был на острие. Ушел в мясо-молочное дело. Так я говорю? Ну, вот, хорошо, если я ошибаюсь, но, может быть, как раз этот ход, совершенный тогда, и вынуждает нас сегодня принять решение, под которым ни одному из нас не хотелось бы ставить свою подпись. С другой же стороны - давность, сопротивление материала... жизнь требует обновления. Если от вас с течение семидесяти двух часов не поступит веских, обоснованных возражений, я - за немедленный вывод Р-27 и приезд его сюда, в Гавану. Что еще? А! Еще, полковник Родригес, я попрошу тебя в этом году выступить перед новым пополнением Министерства. Ты знаешь, о чем говорить. В следующий четверг, через неделю, в восемнадцать ноль-ноль в клубе. Если будут вопросы, заходи. - Заместитель министра встал, все поднялись за ним и направились к выходу. ...Праведник сидел на жестком вращающемся стуле в своем кабинете. Огромный дубовый стол, сделанный руками мастера еще в прошлом веке, был почти пуст. Коробка из-под дорогих конфет, полная патронов к кольту-45; массивная чернильница - Нерон на колеснице, ставшая давно реликвией, предметом присутствия, атрибутом привычки; внушительная, на чугунной подставке пепельница из морской раковины, полная окурков, и миниатюрный госфлаг США свободно чувствовали себя на зеленой суконной поверхности. Справа к столу плотно примыкала доска. На ней было не менее дюжины аппаратов различной связи. Чуть обособленно, ближе к стене, стоял зеленый телефон с глазком в тыльной части трубки. По этому телефону с ним общались находившиеся у него лично на связи наиболее важные агенты. Фотографии президента страны, губернатора Флориды и мэра Майами висели рядом с подробными картами штата и города, занимавшими собою всю противоположную окнам стену от пола до потолка. Праведник просматривал дело, заведенное год назад на Альберто Домингеса, ответственного служащего известной фирмы - оптового поставщика мясо-молочных продуктов. Объект - вполне достойный кубинский эмигрант, бывший член бригады 2506, обмененный после Плая-Хирон Фиделем Кастро на бульдозеры и медикаменты, служил солдатом в Форте Джексон, сержантом во Вьетнаме, был активным членом "Альфы-66"1 и близким человеком Сильвио Моры, одного из ее руководителей и доверенного ЦРУ. Этот Домингес считался личным другом и Хосе Кольменареса, ярого террориста из группы "Кубинского действия", основанной и возглавляемой самим Орландо Бошем Авилой2. Оба последних деятеля - верные люди ЦРУ. Два года назад Домингес был очень дружен с Педро Ройгом, который входил в группу, тайно руководимую ЦРУ из Майами, планировавшую покушение на руководителя коммунистической Кубы. 1 "Альфа-66" - крупная организация кубинских контрреволюционеров Майами. 2 Орландо Бош Авила - наиболее активный кубинский контрреволюционер, "Не поэтому ли сорвался так четко разработанный план? - подумал Праведник и прикурил свежую сигарету "Тарейтон" от почти догоравшей. Перевернул еще несколько страниц, углубился в чтение. - Сам факт и интуиция старого агента не вызывают сомнений", - не подумал, а утвердительно сказал он самому себе. Праведник давно придерживался принципа, по которому всякий алогичный акт или противоречащее здравому смыслу действие человека есть наиболее логичный сигнал тревоги. "Чем объяснить, что этот самый Домингес вдруг оставил доходное место крупье? Подпольный игорный дом, принадлежащий Мануэлю Артиме3, - прибыльное дело. Разве что ночная работа? Но Домингес молод и здоров. Перешел же в мясо-молочную фирму, теряя при этом в месяц верных двести, а то и триста долларов! А чтобы у него обнаружилась богатая тетушка, что-то никто не слыхал. И куда полез? В лабораторию Академика Майкла. Если бы об этом пронюхали в ЦРУ! Домингес и его хозяева - откуда им знать, что лучший повар Майами устроился на кухню лаборатории по моей указке? - тут же и попались бы". 3 Мануэль Артиме - один из главарей кубинских контрреволюционеров, окопавшихся в Майами, тесно связан с ЦРУ, был замешан в Уотергейтском деле. Он набрал номер телефона. - Билл, это я! Помнишь, мы были на крыше прачечной по Седьмой улице Северо-Запада в доме № 1968? Думаю, на днях нам предстоит новое путешествие. Надо найти то, что мы искали, даже если тебе придется прочесть всю его чертовскую библиотеку. Заходи ко мне в конце дня. "Письма, отправляемые им на адреса в Мехико и Каракас, содержат тайнопись, - продолжал Праведник рассуждать про себя. - Адресаты - по достоверным данным от руководителей групп ФБР в этих странах - связаны с посольствами кастровской Кубы. И потом заключение экспертизы не вызывает сомнений". Защелкал аппарат внутренней связи. Он нажал на клавишу, и тут же послышался надтреснутый баритон: - Шеф, просили зайти? Это я - Fall-trap1. 1 Fall-trap - здесь: ловушка (англ.). Ср. "to fall into a trap" попасться в ловушку. В то же время: trap - сыщик. - Заходи! Только выплюни прежде жвачку. - Он прочел вслух: "Известные нам реактивы не в состоянии проникнуть под защитную пленку, применяемую объектом. Для окончательного анализа необходимо нарушить ткань бумажного листа". - Хлопнул ладонью по столу. "Его можно брать! Давно! Но нет, не сейчас... Уверен! Этот Домингес роет ход под лабораторию Майкла. Пусть роет! Там поглядим", - заключил Праведник. В кабинет вошел рыжий сыщик по прозвищу Ловушка. - Шериф! - так обращались к руководителю флоридского отделения ФБР немногие сотрудники. - Ваш заместитель укатил на собачьи бега. Там местные дельцы перестреляли друг друга из-за какого-то пса. А у второго шерифа в это дело вложен капиталец... - Ты что, пришел мне пересказывать биографию моего заместителя? Праведник прикусил мундштук сигареты. - Ради бога, шериф! Мне поручена опека над этим мистером Брауном. - Так и продолжай исполнять полученные инструкции. И обрати особое внимание на три момента. - Слушаю вас внимательно, шериф! - Этот тип вообразил себе - ну, когда начинал карьеру, было понятно, что он дальний родственник Карло Грехама Фишера. Ты помнишь, надеюсь, где у нас в городе имеется надпись по камню: "Он вылепил Великий город из джунглей"? - О да, конечно! - Так вот, всякий раз, когда мистер Браун появляется здесь, он считает своим долгом приблизиться к памятнику одного из отцов наших, снять шляпу и постоять молча минуту. Ее вполне достаточно, чтобы при желании отправить любого в нынешний мир Карло Грехама Фишера. Второе! Всякий раз, появляясь в Майами, мистер Браун обязательно едет на Хилиф-ипподром. Там он покупает, в зависимости от успеха в делах, определенное количество билетов на лошадь под номером семь во всех заездах кряду. Скрывается за паддок2 и ждет. И, наконец, чаще всего перед отъездом, он посещает городское кладбище, девятая линия, могила № 15711 - и возлагает цветы на плиту покойной Авы Смит. Полагаю, что таким образом он самому себе, хотя думает, что богу, пытается доказать свою непричастность к гибели Авы. Много лет назад она была у него, он напоил ее, а домой не повез. Ава сама села за руль и... приехала на кладбище. Во всех трех местах усиль наблюдение. Это все! Иди занимайся своей жвачкой, мистер Ловушка. 2 Паддок - место при ипподроме, где выгуливают лошадей перед скачками. - Спасибо за доверие, шериф. - И рыжий сыщик вышел. Одновременно раздался телефонный звонок и замигал глазок на ручке зеленого телефона. - Хелло! Говорите! А, это ты, старина. Представь себе, вот сижу и жду твоего звонка. Ну, что нового? А... Отлично! Лапки черных крабов под русским соусом, валенсианская паэлья и мороженое в торте, облитом горящим ромом... И он, наш Домингес, тут как тут! Что и требовалось доказать! Бабочка и должна лететь на огонь. Поглядим, мой дорогой. Продолжай! Поглядим, а там вместе придумаем ему ?а11-тгар! Звони! Комната размером пять на четыре с половиной скорее походила на уютный кабинет ученого гуманитарных наук, чем на класс. Тем не менее она служила классом индивидуальной учебы, где каждый день с 9 до 13 и с 14 до 18 часов занимались ученики - будущие бойцы переднего края. - Я поставил тебе задачу, Мануэль, и попросил немедленно дать ее решение. Оно записано на магнитофон. Теперь, в часы самостоятельной подготовки, ты обдумай еще раз нарисованную мною ситуацию, и послезавтра, когда мы вновь встретимся здесь, продолжим разбор. Мы сравним оба решения и поговорим о психологии и применении их на практике. - Рамиро Фернандес Гарсиа, уже знакомый нам "Эль Гуахиро"1 - шахматист, предложил юноше с шевелюрой, как у Шопена, и длинными, как у пианиста, пальцами закурить, включить вентилятор, а сам, сделав глубокую затяжку, поудобнее устроился в кресле. - У меня был приятель, который всякого нового знакомого обязательно спрашивал, указывая на первую попавшуюся машину, какая в ней главная деталь. Ответы сыпались самые различные, а он непременно говорил: "Нет, нет и нет!" Потом же пояснял: "Главная деталь всякой машины есть голова ее владельца". Но чтобы главная деталь была еще и лучшей и верно служила ее владельцу - это уже говорю тебе я, - она на основе познаний действительности должна превосходно ориентироваться в обстановке. Энгельс писал; все, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через голову. А в твоей предстоящей деятельности - тем более. Уясни себе, что хорошо работающая психика есть залог успешных действий, конечно, плюс знания, умение, навыки и привычки. Да, в твоем конкретном случае, Мануэль, - я хотел тебе это сказать еще на прошлом занятии, - следует серьезнее заняться запоминанием. У тебя душа художника, и ты более силен в воображении - это тоже важный процесс, он помогает понимать и предвидеть ходы противника, быстрее других распознавать изменения в обстановке. Но у тебя есть опасная склонность, в тебе превалирует механическое запоминание, а в двадцать два раза более продуктивным, по сравнению с механическим, является запоминание смысловое. Наипростейший пример. Ты хочешь закурить, берешь пачку сигарет. Останови себя, подумай и ты тут же обнаружишь на пачке вмятину или царапину, на сигарете прожилку или изъян в мундштуке, и увидишь, насколько желт табак, и заметишь белизну папиросной бумаги. Сохранение запечатленного, запоминание осуществляется путем осмысливания и борьбы с забыванием. О разных видах памяти - двигательной, словеснологической, эмоциональной и образной - тебе расскажут теоретики. Но быстроту запоминания, полноту сохранения, длительность хранения, точность и готовность воспроизведения тебе надо самому в себе тренировать. Память это твое оружие. Она необходима как в осуществлении твоих намерений, так и в защите. 1 Гуахиро - крестьянин (исп.). Рамиро Фернандес встал, загасил сигарету, подошел к окну и задумался. За эти годы Рамиро Фернандес почти не изменился. Украшением его, человека внешне весьма незаметного, были и теперь лишь удивительные глаза, которые то вспыхивали от негодования, то светились добротой, то убивали холодным равнодушием. Внимательный наблюдатель мог бы только сказать, что у Рамиро Фернандеса в последнее время появилась особая стать - уверенность в манере держаться и гордая осанка. Рамиро Фернандес - и Марта, его жена, актриса телевидения, часто подшучивала над проснувшейся вдруг в муже страстью к бумагам - с готовностью возглавил архивный отдел Министерства внешней торговли и постоянно получал благодарности от руководства за образцово поставленную службу. В свободное время Рамиро вел группу практики английского языка. Кроме того, давал ежедневные двухчасовые уроки в школе Министерства внутренних дел. Радостью жизни Рамиро и Марты была трехлетняя дочурка: они назвали ее Кончитой в честь матери Марты, доньи Кончиты, которая так превосходно помогла им создать дом, теплое, уютное гнездо. Рамиро Фернандес жил в районе Мирамар в небольшом особнячке, принадлежавшем некогда владельцу соседней аптеки, почему-то в первый же год революции поспешно оставившему Кубу. - Вот что я тебе еще скажу, Мануэль. - Рамиро резко повернулся. - Ты можешь допустить ошибку. В записанном на пленку моментальном ответе ты, выполнив задание, пытаешься оставить ложный след. В наши дни это похоже на то, как прежде мастера-рецидивисты по взлому и вскрытию банковских сейфов после себя оставляли стерильные плоскогубцы, медицинские пинцеты, а то и женскую шпильку. Профессиональный контрразведчик никогда не клюнет и не пойдет по следу, который ты ему оставляешь. Хотя поступь и проделки ЦРУ прежде всего можно распознать по этой самой инфантильной манере - наводить тень на плетень, оставляя ложный след. Вспомни Ли Харви Освальда в деле убийства Кеннеди. Инфантильность рядом с беспощадностью. Это опасно! Два лишь примера. Джанкана, один из главарей чикагской мафии, при помощи которого ЦРУ пыталось организовать покушение на Фиделя, был неуязвим. Прошло пятнадцать лет, и этого самого Джанкану призвали дать показания в сенатскую комиссию. Он должен был явиться в пятницу, а вечером в среду на кухне своего собственного дома Джанкана был убит выстрелами в голову. Другой главарь гангстеров, Росселли, предстал перед комиссией и вынужден был признаться в том, что по заданию ЦРУ шесть раз засылал на Кубу убийц. Имен их он не назвал, однако вскоре рыбаки из Майами доставили на берег выловленную ими в море пустую бочку из-под мазута. Внутри они обнаружили не исключаю, что эта бочка рыбакам попалась не случайно, - тело Росселли, но уже без души... В ЦРУ считают, и порой так и получается, что между наивностью, простодушием с одной стороны, и умом, а значит, и успехом, с другой, можно ставить знак равенства. Над дверью замигала лампочка. Рамиро Фернандес подошел к телефонному аппарату, стоявшему на тумбочке, вставил вилку в штеккер. В трубке послышался голос секретарши начальника школы: - Компаньеро Рамиро, вы скоро заканчиваете? Вас очень хочет видеть ваш старый Друг, чтобы сыграть партию в шахматы. Через четверть часа он будет ждать вас в машине, внизу, у булочной. - Хорошо, - ответил Рамиро Фернандес, - передайте ему, что я рад. Наконец-то он вспомнил обо мне. Но пусть не надеется - проигрывать ему в шахматы я не собираюсь. Встреча двух друзей, рьяно хлопавших Друг друга по спинам, обратила на себя внимание прохожих. Два солидных человека, на минуту превратившихся в мальчишек, тут же сели в автомашину и направились в ближайший сквер. Устроившись на пустой чугунной скамейке перед клумбой ярких канн, они с полминуты молчали. - Время бежит, черт возьми, Педро, а мы видимся так редко. Ну, ладно, ты был в отъезде, а теперь? - первым начал Рамиро. - "Гуахиро", дорогой, ты прав. Я уже два месяца как вернулся, но, ты помнишь, оба раза, когда мы виделись, у меня были срочные дела. Это воскресенье давай проведем вместе. Хочешь, мы с женой приедем к тебе, а хочешь, со своим семейством валяйте к нам на целый день? И в шахматы сыграем. - "Альфиль", до воскресенья ждать целых четыре дня! А скажи, тебя верно можно поздравить? - Глаза Рамиро сияли. Педро Родригес кивнул головой и игриво хлопнул своего друга по коленке. - Но и тобой повсюду довольны. Это здорово, "Гуахиро"! В школе не нахвалятся. Говорят, иные слушатели не желают заканчивать курса, чтобы не прекращать с тобой встреч. А? И в Министерстве ты чего-то там придумал... - Да ничего особенного. Вначале ввел систему карточек, правда, по чужому образцу, ну, а год назад все это заложили в компьютер. И теперь любой сотрудник может получить в течение пяти минут любую справку, любой материал по прошлым сделкам, стоимости, взаимоотношениям, котировке валюты, словом, по всему тому, с чем была связана за последние годы работа нашего Министерства. А вот в школе... Я все чаще думаю... Мы... я делаю здесь то же, что они там! Моя новая мораль входит в конфликт. Ведь нет никакой разницы... - Нет, Рамиро, разница есть и большая! Не стану сейчас читать лекции. Знай твердо только одно. Там строгают дубинку, чтобы бить других, чтобы грабить, подчинять своему диктату. Ты же здесь, на Кубе, строгаешь ее, чтобы защищаться. Только и всего! Вот тебе наглядный пример. Получены достоверные сведения, что они задумали ударить по цитрусовым - подобное было с поголовьем свиней в семьдесят первом, помнишь? Вот и те, кого ты обучал, теперь станут, используя свои силы и знания, полученные и от тебя, защищать себя. Они ведь никуда не повезут смертоносный вирус, а станут искать тех, кто попытается его распространять у нас, а если и вынуждены будут работать там, то опять же ради и во имя защиты нашей жизни. - Что ты такое говоришь? - А то, что твоя Кончита будет лишена апельсинового сока, если мы проморгаем, если они окажутся умнее и сильнее. Останутся без апельсинов мой сын, все наши дети, мы понесем ущерб во внешней торговле, сократится поступление валюты, мы не выполним наши обязательства перед Советским Союзом, странами соцлагеря, которые помогают нам братски и бескорыстно... - Расскажи подробнее, можешь? - Не только могу, обязан. Мы хотели просить, и я лично прошу тебя, Рамиро, подключиться к этому делу. Даю слово, я с огромным удовольствием читал документы о том, как ты тут без меня раскрыл двойника и среди туристов благодаря своей визуальной памяти обнаружил важного человечка. Обезвредили его. И дело врача-окулиста без твоего участия не выгорело бы так здорово. А ведь как он ловко закамуфлировался! У тебя, Рамиро Фернандес, есть достойные заслуги перед революцией. Понимаешь, для исполнения нового вражеского плана, для проведения этой новой агрессии сюда непременно должны быть заброшены люди. Вот поиском и обезвреживанием их мы и просим тебя заняться. Теперь о том, что готовится. Противник вывел неизвестный нам тип вируса и при помощи тли, которая прежде никогда но питалась цитрусовыми, намерен заразить апельсиновые деревья. Рамиро вскочил на ноги. Он готов был встретиться с любым, пусть более сильным противником, и даже проиграть - лишь бы в открытом бою, при равных условиях, в честном сражении. Но удар из-за угла... Новый болезнетворный вирус... Прочтя негодование на лице своего друга, Педро Родригес ласково положил руку ему на плечо. - Что ты меня успокаиваешь? Их надо презирать! - взорвался "Эль Гуахиро". - Милый Рамиро, солдат, младший и даже средний офицер обязаны ненавидеть врага, но старший, высший командир должен его уважать. Вместо ненависти у стратега, владеющего наукой ведения борьбы, необходимо осознание силы врага. Но это не означает, что я хоть на йоту менее тебя буду беспощаден. - Педро Родригес посмотрел на часы и заторопился. Места за столом президиума занимали ветераны, которым было от сорока пяти до пятидесяти пяти лет. Присутствующие в зале аплодировали стоя. Ежегодную встречу ветеранов с молодыми сотрудниками краткой речью открыл секретарь Союза молодых коммунистов в Министерстве и тут же предоставил слово Педро Родригесу. Полковник встал из-за стола, прошел на трибуну, немного выждал и начал: - Молодые сотрудники аппарата Центрального управления госбезопасности Министерства внутренних дел революционной республики Куба! Разрешите мне от имени и по поручению руководства поздравить вас с избранием сложной, требующей полной отдачи сил, порой опасной для жизни профессии. - Педро Родригес умолк - его прервали аплодисменты. - Вы - кто год назад, а кто только вчера - встали в строй рядом с теми, которые постоянно пребывают на переднем крае и чья работа чаще всего не видна. Имена истинных героев среди нас порой подолгу остаются неизвестными. Однако без того, чем мы занимаемся, не может существовать в нынешнем мире ни одно государство, тем более первая социалистическая страна в западном полушарии, в девяноста милях от логова североамериканского империализма. У нас нет и не будет более опасного противника! Не стану излагать историю агрессии США против Кубы - она, к сожалению, полна страниц, кровавых и жестоких, полна случаев прямого вмешательства США в нашу жизнь. Хочу остановить ваше внимание на том, что, на мой взгляд, представляет собою наиболее коварную и опасную способность нашего противника... Захлопали стулья, в зале поднялись, на сцену из-за кулис вышел заместитель министра. Он тут же жестом предложил всем сесть, а Педро Родригеса попросил продолжать, сам же занял пустовавшее место с края стола президиума. -...что, на мой взгляд, представляет собою наиболее коварную и опасную способность нашего противника, - повторил Педро Родригес. - С течением времени и в результате определенных усилий сложился миф о боевой способности и военных подвигах янки. В действительности же успех Соединенных Штатов как империалистической нации проистекает совсем не отсюда. США при помощи мощного пропагандистского аппарата на протяжении последних ста лет сумели создать мировое общественное мнение о своей морской пехоте, как о силе, неодолимой в сражении. И все было сделано так мастерски, что некоторое время этому верили. Однако война в Корее и совсем недавно - сражения на полях героического Вьетнама покончили с этим дутым мифом, который лопнул, как воздушный шарик. Педро Родригес с искренним возмущением говорил о коварстве "янки-гуманиста", стремящегося оправдать свою политику якобы сверхальтруистическими намерениями. А когда напомнил об истории зарождения нации и варварских действиях янки по отношению к индейцам и неграм, полковник Родригес заметил, как сидевшие в зале молодые негры и мулаты напряженно застыли на своих местах. - Сейчас мне трудно сказать точно, в каком из журналов еще во времена буржуазной Кубы я видел печальный рисунок. На могильной плите было начертано: "Здесь покоятся останки негра-бедняка и бедного белого, христианина и коммуниста, которые убили друг друга ради интересов богатого белого"... По рядам прошелся шепоток. - А здесь, на земле нашей Америки, под видом "Союза ради прогресса" североамериканский империализм замыслил создать во имя мирового господства гигантские экономические и людские ресурсы, в то время как, - Педро Родригес достал из нагрудного кармана несколько твердых карточек, - читаю строки, принадлежащие североамериканскому профессору Буэлю Галлагеру: "Обычно мы обозначаем нации, географически лежащие по ту сторону Рио-Гранде или Рио-Браво-дель-Норте, нарицанием "Латино-Америка". - Педро Родригес положил карточку, сделал паузу. - Вспомните Хосе Марти: "Я жил в чреве чудовища!" Апостол латиноамериканской революционной мысли, восхищаясь способностями народа США трудиться, беспощадно бичевал хищников североамериканского капитала, уже тогда управлявших всеми действиями вашингтонского правительства. В данном случае я возвращаюсь к профессору Галлагеру, "латино" в понимании гражданина США в действительности означает "не белый", то есть индеец, а всем известна "истина" янки: "Лишь тот индеец хорош, который мертв"! По залу вновь прокатилась волна неодобрительного гула. - Каждого из вас я призываю глубоко изучать опыт прошлого, всевозможные уловки и хитрости янки. И никогда не забывать, компаньерос, что психологическая война всегда есть прелюдия к войне горячей. Агенты североамериканского империализма при помощи всей своей мощной пропагандистской машины в руках ЦРУ стремятся расшатать нашу идеологию, ослабить силы сопротивления победоносной кубинской революции, сея в сознании наших граждан сомнения и смуту. Вы только послушайте их передачи! Как ловко они натравливают, настраивают одну группу кубинского народа против другой. Мы улучшили условия жизни бойцов наших вооруженных сил - их немедленно противопоставляют рабочим. Когда революционное правительство окружает заботой наших рабочих - им немедленно противопоставляют крестьян. Педро Родригес отпил воды из стакана. Он глядел на молодые, серьезные лица в зале и вспоминал тех, с кем двадцать лет назад начинал в "Х-2"1. Какого революционного энтузиазма они тогда были полны, и как не хватало им специальных знаний... 1 "Х-2" - бывшее название отдела контрразведки повстанческих сил Фиделя Кастро. - Пусть каждый из вас не забывает, что враг рвется сегодня разместить своих агентов и сподручных на важных постах нашей экономики, чтобы с занятых позиций умело разваливать дело, насаждая коррупцию, разлагая людей подкупом, пробуждая в человеке самые низменные чувства. Вы скажете, что распознать все это не так-то просто. Да! Потому-то идеологическая, психологическая война до сих пор и остается самым сильным оружием североамериканского империализма. А чаще всего потворство, попустительство, разгильдяйство становятся наилучшими союзниками этого вида борьбы с революцией. Хороший, честный человек, но нетвердый в своих убеждениях и действиях делается иной раз добровольным соучастником врага. Случалось встречать таких и в наших рядах. Из зала донеслись недоуменные возгласы. - Редко, но случаи бывали. - Педро Родригес дождался тишины. Компаньерос, заканчивая беседу с вами, хочу еще раз подчеркнуть, что империализм США утратил надежду покончить с нашей революцией руками "гусанос"2 и при помощи своего оружия, принявшего в эти годы столько позора на поле открытого боя. Он знает, что солидарность стран социализма препятствует его планам покончить с нами силой. Но смириться с этим значит, признать свое поражение. И сей "поборник гуманизма" - руководство Центрального управления госбезопасности просило меня предупредить вас пытается теперь нанести конкретный удар по нашей экономике, используя... бактериологическое оружие. 2 "Гусанос" - "черви", "слизняки" (исп.) - так на Кубе называют контрреволюционеров. Зал буквально замер. - По этому поводу будет издан особый приказ. Сейчас только скажу, что сведения, полученные нами, более чем достоверны. Бойцы революции, бесстрашно действующие в стане врага, доставили нам это сообщение. В зале раздались аплодисменты. В одном из последних рядов в места поднялся молодой сотрудник: - С вашего позволения, компаньеро полковник, я должен уйти - через четверть часа мне заступать на дежурство. - И, получив разрешение, тихо покинул зал. - У нас и раньше не вызывал сомнений тот факт, что ЦРУ и только ЦРУ было причастно к чудовищной диверсии семьдесят первого - семьдесят второго годов, когда на Кубе появился возбудитель африканской свиной лихорадки. Все вы помните, как наш народ стойко боролся с эпидемией. И, заметьте, ЦРУ совершило этот варварский акт всего лишь через два года после того, как их Никсон наложил вроде бы официальный запрет на использование наступательных видов химического и бактериологического оружия. Теперь сам бывший сотрудник ЦРУ, который участвовал в осуществлении операции, в прессе США рассказывает о том, как вирус свиной лихорадки в запечатанном контейнере передавался им в Форте-Гулике, на территории армейской базы США в зоне Панамского канала, агенту-кубинцу для доставки на Кубу. Население нашей страны в результате в течение целого года не имело свинины. Мы, чтобы пресечь эпидемию, своими собственными руками уничтожили около пятисот тысяч голов скота. - Оратор сделал паузу. - В США спецсекции библиотек завалены книгами, набитыми, как желудки крокодилов, восхвалениями военно-технического преимущества химического и бактериологического оружия. В известной степени объяснение тому имеется. С монополией и превосходством в области ракетно-ядерного оружия у них дело не выгорело! Вспомните Корею, где уже применялось против людей химическое оружие, и Южный Вьетнам, где применялось и бактериологическое оружие. В США есть целая сеть военных школ, готовящих специалистов по ведению химической и биологической войн. Что стоят только пресловутый институт № 408 и Форт-Детрик? А между тем пресса США, используя имена продажных ученых и лжепатриотов, пытается убедить мир в "гуманности" использования химического и бактериологического оружия. Но нас не застать врасплох! Будьте же особо бдительны каждый на своем посту и помните слова компаньеро Фиделя Кастро: "В истории человечества империализм, капитализм, фашизм, неоколониализм, расизм, жестокая эксплуатация человека человеком во всех ее формах и проявлениях близятся к закату, и их безумные преступления свидетельствуют об этом. Поэтому их ответные действия, акции становятся все более отчаянными, все более истерическими, все более циничными, все более бессмысленными". И далее: "Когда народ, сильный и мужественный, плачет несправедливость содрогается". - Эсперанса, попроси всех с докладами не ранее десяти ноль-ноль. Я сейчас буду занят, - сказал Педро Родригес после обычного приветствия "салюд"1, войдя в приемную, где его секретарша поправляла волосы перед зеркалом. 1 Салюд! - привет! (исп). Электрическая кофеварка еще не была включена, свежий букет цветов лежал на столике рядом с закрытой пишущей машинкой. - Слушаюсь, полковник. - Как отец? Может, все-таки положишь его в больницу? На тебе лица нет. - Это пройдет. Спасибо. Подожду еще пару дней. - Ну, ну... - И Педро Родригес вошел в свой кабинет. Первым делом он перевернул страницу настенного красочного календаря "Совавтоэкспорта". Начинался сентябрь. Затем положил личное оружие в ящик письменного стола. Набрал номер телефона. - Полковник Васкес? Это Родригес. Пепе2, ты пришлешь кого или мне самому зайти? 2 Пепе - уменьшительное от имени Хосе. - Час назад по срочному каналу получена новая депеша. Сейчас ее тебе занесет майор Перес и расскажет о новостях. В конце дня, наверное, встретимся у заместителя министра. Дело с Хотой-17 осложняется. Он сам не очень-то верит в успех. Знал ее он по Лиссабону, но, поскольку она сейчас разведена, свободна... Постараемся. Хотя, похоже, нам с этой затеей у Академика уже делать нечего. Вот тебе-то предстоит работенка. - На том стоим. Лишь бы выгорело. Жду Переса. До встречи, Пепе. Привет твоей Норме. Полковник Родригес открыл сейф, достал дело и углубился в чтение. Вскоре, однако, в динамике интерфона прозвучал голос Эсперансы: - Полковник, к вам пришел майор, которого вы ждали. - Пусть заходит! И принеси кофе, Эсперанса. И позвони в госпиталь имени доктора Луиса Диаса Сото, узнай о здоровье майора Фауре Павона, передай привет. В конце дня можешь и заехать к нему. Ему будет очень приятно. - Клавиша интерфона щелкнула. - Садитесь, Перес. Что там за депеша? Майор раскрыл папку и протянул спецбланк. Полковник начал читать. ДОНЕСЕНИЕ ТРИДЦАТЬ ПЯТОЕ ТЧК СРОЧНОЕ ТЧК НАЧАЛО ТЧК ЦЕННЫЙ ГРУЗ ОТ АКАДЕМИКА ПОСТУПИЛ В НАДЕЖНОЙ УПАКОВКЕ ТЧК ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ТРИ РАЗНЫХ АДРЕСА ТЧК ЖДИТЕ ГОСТЕЙ НА V-21 ЗПТ ТЕПЕРЬ КАТЕРА РАЗВИВАЮТ ДО 35 УЗЛОВ ТЧК ИСПОЛНИТЕЛИ ПРИБЫЛИ ИЗ ДРУГИХ ГОРОДОВ ЗПТ ИЗОЛИРОВАНЫ ТЧК МИСТЕР БРАУН ВООДУШЕВЛЕН ЗПТ РУКОВОДИТ ЛИЧНО ТОЛЬКО ВЧЕРА СОЗДАННОЙ СПЕЦГРУППОЙ ТЧК ГОСТЕЙ ЖДИТЕ СКОРО ТЧК ХОТА 9 ТЧК КОНЕЦ - Ну что же, будем ждать. - Полковник не спешил возвращать бланк телеграммы. - Тремя каналами. Серьезно! Денег не жалеют. Поглядим. - Полковник Родригес, есть еще вчерашнее донесение Р-16. - Майор Перес взял депешу Хоты-9, положил ее в папку и передал Родригесу новый бланк. ДОНЕСЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТЬ ТЧК ЗАГОТОВЛЕННЫЙ ПРОДУКТ В ЦЕЛЛОФАНОВЫХ ШАРИКАХ И ТРЕХ МИНИАТЮРНЫХ КОНТЕЙНЕРАХ ТР МОРОЗИЛЬНИКАХ ОТПРАВЛЕН ТЧК ОДНОВРЕМЕННО ТР ВНИМАНИЕ ЗПТ НОВЫЕ ДАННЫЕ ТР УСТАНОВЛЕНО ЗПТ ЧТО ПЯТОЙ СЕКЦИЕЙ РАЗРАБОТАН СТИМУЛЯТОР РАЗМНОЖЕНИЯ И РОСТА ТОХСОПТЕРЫ АУРАНТИ ТЧК Р 16 - Ага! Осложнений следовало ожидать. Что-нибудь еще? - Еще, компаньеро полковник, завтра будем встречать Р-27 на Ранчо-Бойэрос1. Все получилось как нельзя лучше. Удалось даже через Сальвадор вывезти его личные вещи. Больше всего он беспокоился о библиотеке, в которой собраны ценные в нашем деле издания. Генерал Карденас интересовался, будете ли вы встречаться с ним. 1 Ранчо-Бойэрос - международный аэропорт Гаваны. - Если возникнет необходимость. Пусть пока свыкается, входит в новую жизнь. Он, если не ошибаюсь, пятнадцать лет не был на Кубе. Безусловно, его консультации нам понадобятся, но - когда закрутится карусель. Желательно, чтобы первое время он не покидал Гавану. Пока все! Майор Перес распрощался. Родригес набрал четырехзначный номер. - Эсперанса, постарайся немедленно разыскать доктора Роберто Веласкеса - он возглавляет Госстанцию защиты растений - и агронома Флавио Баррето, начальника управления санэпидемслужбы Министерства сельского хозяйства. Договорись с ними, где им будет удобнее принять меня в промежутке между двенадцатью и шестнадцатью часами. Да, сегодня. Они в курсе дела. А всех, кто рвется на доклад, приглашай сейчас же в приемную. Встреча с учеными состоялась в кабинете Роберто Веласкеса. Сразу стало ясно, что на 30 августа ни в одном из семи цитрусовых районов Кубы, естественно, прежде всего на Пиносе, который был так красочно описан Стивенсоном в "Острове сокровищ", а теперь называется островом Молодежи, каких-либо отклонений от нормы не обнаружено. Тля "тохсоптера ауранти" вела себя, как ей было положено от природы. Тщательное исследование отдельных экземпляров тли под электронным микроскопом не выявило вируса. Не было обнаружено и каких-либо морфологических, внешних изменений в самих насекомых. Более того, оба специалиста в один голос заверили Педро Родригеса, что "тохсоптера ауранти" не может представлять собой сколько-нибудь серьезной опасности и что у 30 миллионов апельсиновых деревьев, растущих на Кубинском архипелаге, - исключение составляет всего лишь один процент, - подвоем служит кислый апельсин, обычно устойчивый к вирусным и даже грибковым заболеваниям. - Вместе с тем, - заверил Флавио Баррето, - всем районным станциям защиты растений будет предписано без шумихи, но внимательно следить за состоянием персиковой тли. В районы плантаций уже сейчас будет завезено утроенное количество инсектицидов и необходимое количество специального, приостанавливающего рост побегов препарата. Полковник Родригес удивленно вскинул брови. - Да-да, - в разговор вступил доктор Вела-скес, - если все произойдет, как предвидит ваша организация, то в случае появления мутанта, так надо понимать, тли "тохсоптеры ауранти", которая явится разносчиком неизвестного нам вируса, лучшим средством, помимо инсектицидов, - она ведь может оказаться устойчивой против известных нам формул, - станет голод. - Извини, Роберто, - бактериолога перебил агроном, - я тебе уже говорил, и, полагаю, нашему гостю это тоже надо знать. Ваши волнения и опасения, уверен, имеют под собой почву, однако, будь я на месте нашего противника, ни за что не избрал бы это время года. Март, июль и конец декабря - вот периоды развития молодых побегов апельсинового дерева. Но, может, их тля вместо сока теперь приучена питаться корой апельсиновых деревьев? Посмотрим. И взведем курок. Наиболее уязвимым местом для поражения тлей, а стало быть, и вирусом являются питомники саженцев, с которых берется привой. В течение сорока восьми часов через вашу симпатичную секретаршу мы передадим вам список тех из питомников, где надо усилить наблюдение. В списке будут указаны имена, адреса и телефоны сотрудников, которых мы специально выделим вам в помощь. Питомники же следует в первую очередь оградить от посторонних людей. В случае появления первых признаков опасности, которую вы ждете, мы соберемся и обсудим дальнейшие меры. - Мне нравится, компаньеро Баррето, ваш взгляд на вещи. Если вдруг со мной что случится, будет кому вести дело дальше. Это хороший признак здорового духа революции. Каждый должен чувствовать себя рулевым. - Педро Родригес всем своим видом давал понять, что он доволен. - В места, которые вы укажете, мы разошлем наших сотрудников и должным образом, в целях охраны питомников, сориентируем местные Комитеты защиты революции. На плантации уже сейчас начнем направлять только старшеклассников и студентов первых двух курсов вузов. С ними легче! Работники министерств, городских учреждений и промышленных предприятий будут использоваться на других сельскохозяйственных работах. С этого дня и до отбоя желательно, чтобы мы ежедневно справлялись о здоровье Друг друга. В случае любой аномалии полное спокойствие. Решение о мерах и дальнейших действиях принимаем совместно. Благодарю за информацию и внимание. Если угостите чашечкой кофе, буду благодарен вдвойне. После встречи на Госстанции защиты растений полковник Родригес заехал в Министерство внешней торговли и прямо прошел в кабинет заведующего архивом. - Хочу получить справку, сколько стоит на мировом рынке золотое сердце, - произнес Родригес густым басом. "Гуахиро" сразу узнал голос друга, хотя тот и старался изменить его, но поднял голову от бумаг, только когда услышал слова "золотое сердце". - Вам, компаньеро, оно обойдется почти даром. Но ты не трать времени попусту. Есть новости? - Да, "Гуахиро". Они взялись всерьез. Выведена новая сверхсексуальная порода тли, раньше называвшаяся персиковой. Теперь, по всему видно, она станет жрать и заражать цитрусовые. Ей привили новый вкус. Вирус, однако, неизвестен. Как доставят тлю и как завезут вирус - тоже. Приняты вроде все необходимые меры, но ты, Рамиро, не отлучайся из Гаваны. Марта - в прошлое воскресенье она поняла меня - готова перенести свой отпуск. Сейчас я ухожу, Рамиро, но ты помни: гостей следует ждать со дня на день. Заместитель министра одобрил принятые меры, ему пришлась по душе и идея Педро Родригеса; вместо контингента Комитетов защиты революции и взрослого населения вывести на плантации старшеклассников средней школы и начинающих студентов вузов. Они обычно весь сентябрь работали на полях, и среди них, безусловно, не могло оказаться ни одного информатора противника. Но по поводу мер и действий - в случае появления тли и признаков вируса - столкнулись два противоположных мнения. Педро Родригес стоял на том, что следовало, идя сознательно на минимальные жертвы, до конца выявить намерение врага, вскрыть механизм и аппарат его исполнения, а затем только одним ударом пресечь его происки. Вечером, уже перед самым сном, - дочурка давно лежала в постели, донья Кончита возилась на кухне, а Марта была на ночных съемках - Рамиро долго парил ноги в ванной комнате. Затем в спальне, плотно прикрыв дверь, он встал на голову. Рамиро верил и не верил в этот метод, или, лучше сказать, своеобразную разминку перед работой. Сразу не мог заснуть и поднялся наутро с восходом солнца, Позвонил, как только решил, что его друг уже на ногах. - Послушай, "Альфиль", а если от сумасшедшего? Что если все это гамбит Эванса? Белые приносят в жертву пешку. Мы ее берем. На шахматной доске они тут же выигрывают важный темп, занимают центр, вскрывают линии. А в жизни, один бог знает, что они могут придумать. Ты что молчишь? - Думаю, "Гуахиро". Ты молодец! Карахо! 1 Вчера, на встрече с учеными, я будто догадывался об этом, а теперь, после твоих слов, и мне таким простым кажется, что гамбит Эванса может быть. Учтем, "Гуахиро", Я буду держать тебя в курсе, "Жертву пешки", как ты говоришь, мы все-таки вынуждены принять. Вирус - дело опасное. Но подготовимся и к отражению любой другой атаки. В жизни ведь как? Иной раз на доске, правда, сложнее бывает, но в жизни больше вариантов, она изобретательнее. Ее теории куда многограннее, чем теория шестидесятичетырехклеточной игры. И возможности ее бесконечны! Спасибо, Рамиро. Иногда нужен лишь легкий толчок. Однако мне бы не хотелось, чтобы на этот раз ты попал в точку. 1 Карахо! - черт побери! (исп.) Глава II КОРРЕКТНАЯ КОМБИНАЦИЯ Оперативный дежурный по Центральному управлению госбезопасности посмотрел на стенные часы. Стрелки показывали 4 часа 17 минут, когда на телевизионном экране появилась фигура дежурного офицера по управлению погранчастями. - Докладываю. В районах порта Мариэль, пляжа Санта-Фе и порта Санта-Крус-дель-Норте с разрывом в две-три минуты совершено нарушение территориальных вод. Два катера типа V-21 со скоростью до тридцати узлов движутся по направлению Мариэля и Санта-Фе. На траверзе Санта-Крус-дель-Норте вторгся миль на пять-шесть корабль-матка. С него спущена на воду быстроходная лодка неопознанного типа. Она направляется к берегу в район между пляжем Гуанабо и мысом Эль-Кайуэло. Погранзаставы подняты по тревоге. Из Мариэля вышли канонерка-153 и сторожевой катер "Ураган". Из Санта-Крус-дель-Норте на сближение с лодкой выходит "Тайфун", из Гаваны курсом на Гуанабо направляется торпедный катер "Смелый". Поставлена задача: помешать возможной провокации или высадке агентуры, очистить территориальные воды, В крайнем случае - подавить противника силой оружия. - Вас понял! Информируйте каждые четверть часа. Особое внимание уделите неопознанной лодке, - ответил дежурный по Центральному управлению госбезопасности и взялся за ручку, чтобы записать полученные сведения в оперативный журнал. ...Капитан сторожевого катера "Тайфун" обнаружил лодку примерно в миле от берега и начал ее преследование. Увидев, однако, что лодка идет на значительно большей скорости, капитан-лейтенант приказал открыть огонь из крупнокалиберного пулемета, но линия трассирующих пуль с каждой минутой становилась как бы короче - лодка уходила от погони и вскоре скрылась из вида. Корабль-матка продолжал стоять на месте и, как только "Тайфун" оказался на расстоянии выстрела, открыл стрельбу по сторожевику. "Тайфун" погасил огни и принял бой. Корабль противника развернулся и стал уходить на север. Слева по борту "Тайфуна" в темноте южной ночи росло светлое пятно. То приближался торпедный катер "Смелый". И он начал стрельбу. Корабль противника был еще в водах Кубы, когда два снаряда один за другим поразили его и пустили ко дну. В это время милях в тридцати пяти на юго-восток от того места, где затонул корабль-матка, и всего в километре от пляжа Хибакоа, прижавшись к стволу дерева хукаро и стараясь уловить любой подозрительный шорох, стоял человек. Но слышал он лишь стук собственного сердца. За спиной лежало море, еще не потревоженное предрассветным бризом, а впереди, сотнях в трех шагов, светлой лентой тянулось полотно шоссе Гавана-Матансас - дороги надежды. Через треть часа в сторону столицы пройдет первый рейсовый автобус. Человек закурил, прикрывая огонь зажигалки полой легкой куртки, затянулся несколько раз и тут же загасил сигарету, но окурка не бросил, а положил в карман. Кругом ни души. Сердце стало биться ровнее, тиски, охватившие голову пронзительной болью, отпускали. - Карахо! - ругнулся человек. - Не будь я "Москон"1, если сегодня не увижу Гаваны! 1 Москон - дерзкий, наглый мужчина, особенно в обращении с женщинами (исп.). Все инструкции Москон выполнил безупречно, операция с высадкой, похоже, была осуществлена. Нет и намека на опасность. Еще пять минут, и на холме покажется свет автобуса. А там... Москон опустил руку в холщовую сумку, нащупал сверток, в котором лежал контейнер-морозильник, коснулся коробки с "капустными сигарами", содержащими живую кладь, затем проверил, на месте ли многоцветная шариковая ручка - смертоносное оружие на два выстрела - и пачка "Висанта" местного производства на экспорт. Память сразу унесла на седьмой этаж здания "Мьюнити" в парке Коукоунат-Гроув. Там старший офицер ЦРУ по имени Мартин, которому Москон был представлен еще в Нью-Йорке, спросил вместо приветствия: - Вы знаете, сколь серьезно задание, которое вам надлежит выполнить? - Я здесь, значит, меня это не пугает, - ответил Москон. - Люблю дело, конкретный разговор и деньги, Я готов! Изложите дополнительные сведения и назовите час и место, где я обязан быть перед началом операции. - О'кей! - Мартин улыбнулся и, коротко повторив суть задания, принялся подробно излагать новые детали. Москон вначале слушал, но вскоре стал изображать, что внимательно разглядывает замысловатые фигуры, в которые превращался дым сигары в жарком, насыщенном влагой воздухе, - почему-то кондиционер был выключен, а сам лихорадочно думал: "Пусть я стану нищим, если это не так! Почему он сам не очень верит в успех?" Американец проверил, точно ли Москон знает явки, пароли и номера телефонов агентов, переданных ему в подчинение, и резко спросил: - Вопросы есть? - Да! Один! До вчерашнего дня меня волновало то, как вы собираетесь выбрасывать меня на Кубу. Насколько известно, пограничная служба у Кастро теперь поставлена не так, как было когда-то... - Понимаю вас! - Нет! Уверен, что не понимаете. Хотя техника у вас на грани фантастики, и я верю в эту бесшумную, уничтожающую самое себя лодку, - я видел эксперимент, - речь идет не о том, что меня страшит возможность расстаться с жизнью. К этому я готов. Мне хочется сейчас знать, остается ли в силе прежний уговор - действительно ли это ваше последнее задание? Я устал! Вы знаете, сколько я сделал? Я устал и сейчас выполню то, что вы поручаете... - А не усомнились ли вы в правоте дела? - Я хочу знать определенно: последнее это задание? Я мог бы и не говорить об этом. Знаю - не профессионально, и знаю, как это может сыграть против меня в решении моей дальнейшей судьбы. Но не хочу больше лгать самому себе. Устал! Пристрелите, как загнанную лошадь, или дайте слово, что это в последний раз. Старший офицер ЦРУ задумался: при всей кадровой выучке, основанной на особых качествах, отличающих его от обычного среднего человека, он все-таки оставался человеком и растерялся. Повернул голову в сторону зеркала, занимавшего всю стену, и уставился в его гладкую, отполированную поверхность. Мартин в отличие от Москона, который мог об этом только догадываться, знал, что за зеркальной стеной, в соседней комнате, находится мистер Браун и внимательно следит сквозь "зеркало" за настроением Москона. Мистеру Брауну, который вслушивался в каждое слово, оценивал каждый жест, после этой встречи надлежало поставить визу перед началом "нулевого" этапа операции "Биран". - Так что? Вопрос Москона вывел Мартина из оцепенения. - Да, да! Вы же хорошо это знаете. Сами подписывали контракт. - Ну, тогда по рукам! - Москон встал со стула. - О'кей! - Старший офицер ЦРУ поднялся, выдвинул ящик стола. Понимаю, что это не совсем к месту: вы, кубинцы, иной раз бываете сентиментальны и всегда чересчур эмоциональны и вспыльчивы. Однако долг профессии требует. Вот эту четырехцветную шариковую ручку венгерского производства мы переделали в оружие самозащиты. Красный и зеленый, по обе стороны дужки-зажима, заряжены у нас. Крошечный шарик из специального пластика летит на расстояние до трех метров, он должен попасть на обнаженную часть тела. Смерть моментальная, через пять секунд и следов шарика никто не найдет. Яд разложится на производные пятнадцать минут спустя. Утрате не подлежит! - Ага! Понимаю, - машинально произнес Москон и взял протянутую ручку. - А это всеми там любимые "Висакт". По паре с каждого края - не для вас! Достаточно мундштуку коснуться губ, спичек уже не понадобится... ... - Спичек и не потребуется! - почти вслух, теперь по-испански произнес Москон и увидел, как на холме возник ярко освещенный рейсовый автобус. "Эль Гуахиро" присутствовал на разборе инцидента, который произошел всего четыре часа назад. Казалось, осуществлению плана противника удалось помешать. Более того, он был наказан. На том месте, где затонул корабль-матка, осталось масляное пятно и плавали щепки. Воздушная разведка донесла, что катера V-21 были подобраны другой маткой - рыболовецкой шхуной без опознавательных знаков, ушедшей на северо-запад, а сверхбыстроходная, также за пределами территориальных вод Кубы, - крупной моторной яхтой, приписанной к порту Нассау на Багамских островах. На побережье от Мариэля до Санта-Крус-дель-Норте не было происшествий. И все-таки, когда полковник Родригес отпустил своих сотрудников, Рамиро Фернандес сказал: - Как хочешь, "Альфиль", а я бы на твоем месте дал указания усилить контроль. В тех местах, где ты сам решил бы нанести удар. Уверен, что они совершили тихий ход1. Слишком много вложено. На затраты не скупились. И где-то рядом. Это их стиль. Но теперь ищи ветра в поле. А угроза нависает. Если начало такое, игру ведет знаток. Это как пить дать. Жди шаха! 1 В шахматной игре ход без видимой на первый взгляд угрозы, однако содержащий опасность. - Согласен с тобой, Рамиро. Я в таком духе и собираюсь доложить руководству. А выжидательный ход сделаем. Обязательно! Если начнем операцию, мы дадим тебе автомашину. Предпочитаешь "форд" или "шевроле"? - "Рамблер". Тот, что был у меня в прошлый раз. Он везучий. Мясник, когда его брали, пометил пулями абсолютно все машины, что его преследовали, а моя вышла чистой. - Если не будет занят, Рамиро. Ты, я вижу, готов. И меня, знаешь, уже охватывает предчувствие, что затевается большая канитель. - Это доктор Артуро Армас? - Да, это я. Чем могу быть полезен? - Я страдаю миокардитом. - Сколько лет? - Четыре с половиной года. - Вы транспортабельны? - Да. Сейчас приму кордиамин и сниму сердечный спазм. - Тогда жду вас у себя дома после шести вечера. Раньше не смогу. И не делайте лишних движений. Москон с удовлетворением положил трубку. Утром и днем он не заставал доктора дома и теперь звонил ему в кабинет, где тот принимал с двух до шести. Вечером дверь квартиры на втором этаже дома № 510 по улице "Н", между Двадцать первой и Двадцать третьей, открыл сам доктор. - Входите! Чем могу быть полезен? - Я страдаю миокардитом. - Сколько лет? - Четыре с половиной года. Кто-нибудь еще есть в доме? - Не понимаю вас. - То есть как? Все в порядке! Начнем! Контейнер вы уже получили? Зарядим патроны? Где ружья? Или вначале хотите разместить меня? - Москон смело шагнул в прихожую. - Послушайте, компаньеро, вы ошиблись. Какие патроны? Что за ружья? Вижу, вы перепутали адрес. Извините. - Вы доктор Артуро Армас? - Да, я. Но при чем здесь патроны и какие-то ружья? Гость выдал такой набор непристойных слов, обычных в кубинских эмигрантских кругах, что доктор поморщился. Москон расхохотался, полез в боковой карман, достал бумажник, извлек из него банкноту в одно кубинское песо и протянул доктору. Тот взял и внимательно посмотрел на номер. Шестизначное число должно было заканчиваться днем и месяцем его рождения. - То-то, сеньор! Я три года без дела. А вы так шутить изволите. Сейчас покажу вам вашу комнату, отметим встречу - у меня припасено холодное пиво и займемся ружьями и патронами. Три отличных браунинга с запасными обоймами готовы - на всякий случай. Контейнер я вчера извлек из тайника. Надежное место! Я им все время пользовался и в прошлые годы. Упаковку, как мне было сказано по телефону - очень милый женский голос, - я не трогал, но уложил в холодильник сверток и до сих пор не знаю, что в нем. - Узнаете и обрадуетесь! А теперь доставайте пиво и на всякий случай включайте радиоприемник и приставку к нему - она ведь у вас имеется? Хотя здесь опасности, уверен, быть не может. Вы хорошо устроились. И мне симпатичны. Полумрак, приглушенные голоса, слабый звон посуды создавали нужный настрой. Раскрепощенность, предвкушение легкого опьянения, предстоящего шоу и застольной беседы словно отключали от земной суеты. Мистер Браун отдыхал после напряженного и как будто удачного рабочего дня. Он утонул в глубоком кресле с высокой спинкой, положив мясистые пальцы на подлокотники. Лицо его, более круглое, чем овальное, несло на себе следы порока и привычки властвовать. Глаза, однако, светились интеллектом. Сервировка стола состояла из букетика гвоздик в хрустальной вазочке, ведерка с двумя бутылками замороженного шампанского, водки "Самовар" и соленого миндаля. Рядом суетились Академик Майкл и местный уполномоченный ЦРУ. Все они приехали в этот ночной кафешантан по настоянию мистера Брауна. В прошлый приезд ему приглянулась молоденькая солистка. Он послал ей цветы, она ответила с эстрады воздушным поцелуем, и это показалось мистеру Брауну многообещающим. Теперь, уже несколько дней, он пытался добиться свидания с солисткой через антрепренера и сам звонил ей домой, но безуспешно. До ее выхода в тот вечер оставался еще час, а в артистической у зеркала, перед которым она готовилась к выступлению, уже стояла корзина калифорнийских роз. Мистер Браун решил действовать активнее. Но надо же так случиться - все в жизни повторяется! - что эту самую солистку последние полгода опекал шеф местного отделения ФБР. Он знал, сколько бед ей пришлось вынести в детстве, и теперь был свидетелем поистине титанической борьбы этой женщины за чистую, честную жизнь, жизнь по любви. Он нашел ей место и помог устроиться в шоу, причем без обязательного для других певичек романа с антрепренером. Шоу начиналось с выступления клоунов, фокусника, чечеточников и заканчивалось представлением "Двенадцать беззастенчивых див", где молоденькая солистка исполняла свои песенки. Антрепренер, почувствовав птицу по полету и получив соответствующую мзду, тоном, не допускавшим возражений, предложил девушке после выступления подойти к столику мистера Брауна. Но как только она присела, рядом появился Праведник. - Прошу прощения, господа, но эта дама не для ваших забав. Пойдем, sweethaert1, тебя ждут дома. Я отвезу. 1 Sweetheart - здесь: "дорогая" (англ.) - А! Если не ошибаюсь, мы когда-то были знакомы. Может, и вы присядете? - Мистер Браун прикусил тут же побелевшую губу и не столько от непрошеного вмешательства, сколько от злости на самого себя за то, что не учел возможной встречи. Заместитель шефа отделения ФБР в Майами, тот, который имел свою долю в прибылях от собачьих бегов, весьма подробно разукрасил и жизнь и работу своего начальника, как только почувствовал, что он несимпатичен мистеру Брауну. - Мог бы! Но не сделаю этого как раз потому, что мы когда-то были знакомы. - И Праведник решительно подал руку девушке. - Вы не посмеете этого сделать! - уже негодуя, произнес мистер Браун. - Еще как! Хотя бы затем, чтобы никоим образом не остаться в долгу. Мистер Браун полез в боковой карман пиджака, где у него лежала ручка с золотым пером, нажал на штырек, потом вынул платок, отвернулся, будто бы вытереть нос, и произнес: - Смит, где вы? Не более чем через десять секунд у столика появились два телохранителя мистера Брауна. - Не советую вам совершать глупых поступков, мистер Браун! - Шеф отделения ФБР откинул полу пиджака, где висел кольт-45, сделал шаг и повернул голову. - Вы не за этим сюда прибыли. Желаю здравствовать! - И он вместе с девушкой направился к выходу. Телохранители преградили было им путь, но мистер Браун, лицо которого вспыхнуло ярче мака, махнул платком. - Выпьем за решительность мужчин! Это качество, однако, не снимает с них звания рогоносца... - И мистер Браун не отказал себе в удовольствии рассказать сотрапезникам историю, как он увел из-под носа нынешнего шефа флоридского отделения ФБР красавицу, которая позднее стала матерью его детей. Когда дружный смех стих, Академик Майкл заметил: - Сейчас не время и не место, но завтра утром я вам тоже кое-что расскажу. И давайте закругляться здесь. Я приглашаю! Мистер Браун, вы любите загадочных индусок... Но вечер расстроился, и было решено ехать отдыхать. Однако по пути мистер Браун попросил завернуть в отделение телеграфной компании "Пост диспетч" и предложил подождать его у входа. Телеграмма была послана на итальянскую фамилию по адресу одной из аптек Лас-Вегаса, игорного города и притона гангстеров и мафиози. Вот ее текст: "СРОЧНО ПРИЛЕТАЙ С РОДСТВЕННИКАМИ МАЙАМИ ТЧК ОСТАНОВИЛСЯ У БРАТА ТЧК БИЗНЕС ЗАМАНЧИВ ТЧК РАЛЬФ". Утром в кабинете Академика Майкла разговор о шефе местного отделения ФБР продолжился. - Этот полицейский возомнил себя бог знает кем! Забыл свое место, сказал Академик Майкл. - А надо бы его спросить, как и почему он упустил кастровского агента, который стремился проникнуть в мою лабораторию. - То есть? - неподдельно удивился мистер Браун. - Некий экспедитор по продаже мясо-молочных продуктов - фамилия его Домингес - завел знакомство с моим шеф-поваром и собирал информацию. Повар - мой шеф охраны это точно установил - сообщал о Домингесе вашему бывшему знакомому, но тот... как-то странно бездействовал, и Домингес улизнул. - К вечеру, Майкл, у меня в кармане должен лежать подробный рапорт на имя главного инспектора за двумя вашими подписями. И забудем об этом! Я с нетерпением жду девяти вечера, когда состоится радиосеанс: главное сейчас получить подтверждение удачной высадки. Похоже, "Х-2" приняло наш спектакль, как мы того хотели. Лодку-смерч они не догнали. Корабль-матку, к своему удовольствию, "уничтожили" и скорее всего рады. - Издержки, однако. - Пустяки! Старая посудина, которую давно надо было отправить на слом. Этот трюк - моя выдумка. - Но там были люди. - Майкл отвел глаза. - В том-то и дело, что не было. И орудия на эту калошу поставили никуда не годные. Люди открыли огонь, перевели орудия на автоматический режим, развернули посудину на обратный курс, заклинили румпель и сошли в другую лодку-смерч. Лодчонка же, на которой высадился агент, специальной конструкции - проходит боевое испытание, и, надеюсь, удачно. Она самостоятельно уходит от берега примерно на сто ярдов и бесшумно уничтожает себя. А кому придет в голову искать остатки моторчика на дне морском? Ясно? - Мы движемся вперед. - Майкл говорил слова, приятные для мистера Брауна и для самого себя, - "Нулевой" вариант принял старт! - Похоже. Теперь будем ждать сообщений, - ответил мистер Браун, а сам подумал: "Установить контакт с доктором, изъять из тайника деньги и охотничий билет, связаться с механиком, получить указание от Роландо о местах действия и... на охоту. А когда коммунисты спохватятся и втянутся, тут мы им и преподнесем... что надо!" Москон походкой делового человека - как-никак он еще в прежние времена работал инженером в кубинском отделении телефонной компании США - вышел на Двадцать третью улицу и направился вниз, к набережной. Возле бело-розово-голубого отеля "Гавана-Либре" он пересек Двадцать третью улицу и в книжном магазине у входа в отель купил последний номер журнала "Верде Оливо", сложил его вдвое, засунул в задний карман брюк, закурил. Поджарый, гладко выбритый, с аккуратно уложенными, по моде длинными волосами, Москон не походил на мужчину, который два года назад здесь же, на противоположной стороне улицы, в известном гаванском "дворце" мороженого "Коппелия", отмечал свое пятидесятилетие. У каждого бывает особое, везучее место - церковь, ресторан, чей-то дом, парк, музей, игорный дом, улица. Посетил это место, побывал там и словно бы глотнул вина и заел кусочком просвиры - удача сама идет в руки. Москон вновь пересек Двадцать третью и прислонился к железной решетке сквера напротив внушительного, цвета поспевающей вишни, фасада кинотеатра "Яра". В прошлый свой нелегальный визит в подъезде дома на углу "L" и Двадцать первой, всего в сотне шагов от "Яры", он под видом сотрудника Центрального управления госбезопасности Кубы завербовал честного патриота из Министерства строительства. Тот функционирует и по сей день, информируя резидентуру ЦРУ о положении дел в Министерстве. Этот успех принес тогда Москону вознаграждение в пять тысяч долларов, равное десятимесячному его содержанию. Сейчас он получал за каждый проведенный на Кубе день по пятьсот долларов. От того самого здания, казалось, прямо на Москона, шел человек в оливково-зеленой форме капитана. Когда он приблизился, Москон отвел глаза и почувствовал холодок на спине. "Василиск!1 - подумал Москон и оттолкнулся от решетки. - Только без змеиного хвоста и короны на голове. Пора! А то размечтался". 1 Василиск - сказочное чудовище, убивающее одним своим взглядом. Москон спустился по Двадцать первой до улицы "О" и вошел в парк отеля "Насиональ". Там, у входа в бассейн, он купил билет, подождал еще немного, сверяя время по своим часам, и, словно нехотя, отправился купаться. Разделся он в общей кабине, где рядом было два свободных места. Свою белоснежную рубаху с короткими рукавами и двумя накладными карманами он повесил на крюк, а на соседнее место положил согнутый пополам журнал "Верде Оливо". Сделал он это ровно в одиннадцать часов утра - так было условлено. Через час, когда Москон возвратился в раздевалку, журнал лежал раскрытым на его месте, а рядом висели брюки и сверху точно такая же, как и его, рубаха. Взять ее вместо своей было делом одной секунды. В доме № 510 по улице "Н" доктор Армас ждал прихода Москона с нетерпением. По инструкции реактив № 7, которым он пользовался, когда собирал информацию о 1-м съезде компартии Кубы, следовало применять лишь через полчаса после смешения двух разных жидкостей. Доктору же надо было успеть к часу дня в рабочую столовую, в затем на прием. Москон вошел, небрежно снял рубаху, бросил её на руки доктора, а сам в башмаках завалился на диван, закурил и принялся насвистывать песенку Марии Лафоре "Мон амур, мон ами". Доктор взбалтывал реактив в пробирке, когда услышал знакомую мелодию "Даунтауна" с переходом на "Кол ми"2. Москон тем временем пытался ответить на заданные самому себе вопросы: "С какой стати Фрэнк подался в гангстеры? Чего ему не хватало?" 2 "Даунтаун" и "Кол ми" - известные песни Фрэнка Синатры, популярного в недавние годы эстрадного писца США. Как только на спине рубахи, смоченной изнутри реактивом, начали проявляться очертания букв, Москон строго поглядел на доктора, и тот отступил к окну, посмотрел на часы, заспешил, попрощался и тщательно запер дверь снаружи на оба замка. Еще через минуту можно было прочесть послание: "Лучшее место охоты конце недели; район Хагуэй-Гранде - Аустралия - Юка - Торьенте, начале следующей: линия Мантуа - Гуане, конце следующей: Нуэва-Херона - Санта-фе. Отеле "Рикардо" Пинар-дель-Рио найти Мигеля-"Трабуко" 3 от Альберто. Отель острова Пинос зарезервировать. Диких голубей и перепелов покупает девять вечера по телефону 32-08-53 Роландо". 3 Трабуко - неотесанная палка, дубина (исп.). До субботы оставалось всего два дня. "Капустные сигары" хранились во влажном месте, ружья были готовы, удостоверения Национального союза охотников тоже и восемь пачек, по пятьдесят патронов с мелкой дробью в каждой, лежали в ожидании. За день до выезда они с доктором обработают сотню патронов - высыпят дробь и чуточку пороха, забьют пыж обратно, уложат сверху гуттаперчевую капсулу и прикроют срезом бумажного пыжа. Это пустяковое дело. Пока же все идет как надо. Следовало немедля связаться с третьим "охотником", у которого был наготове "додж" выпуска 1959 года, но в хорошем состоянии. Москон подождал, пока проявленный текст не стал бледнеть, швырнул рубаху на дно ванны, открыл горячую воду. К консервам, оставленным ему доктором, он не притронулся, закрыл кран, согрел кофе, выпил две чашечки, осторожно отпер замки и направился в город. Из продовольственной лавки, где на подставке у стены стоял телефон, он позвонил. - Гараж? Попросите Рафаэля Мартинеса. Ждать пришлось долго, В лавку вошли и встали рядом две тетушки и молодой парень. - Фело?1. Не отходи от телефона. Я тебе сейчас позвоню. У меня болит голова, а тут собрался народ. До черта, говорю, народа. 1 Фело - уменьшительное от Рафаэля. В ближайшей аптеке почти никого не было, и Москон сразу услышал в трубке голос Рафаэля Мартинеса. - Послушай, у меня страшно болит голова. Что посоветуешь? Ну, не будь скотиной, посоветуй! Чего молчишь? - Набираю воздух! А ты сходи в аптеку. - Я уже здесь. А что посоветуешь? - Таблетку дуралгина и две аспирина. - Спасибо. Тебе куплю свечи, идет? Когда и где встретимся? Ты на машине? - Зеленый "додж-59". Заканчиваю в пять, а в половине шестого буду ждать у музея, на Трокадеро и Монсеррате. - Тебя кум предупреждал, что на этой неделе поедем к дяде? - Я готов, В гараже договорился, там знают, что мне надо повидать родных. - О'кей, Фело! Со свечами привезу тебе и подарки. Будешь доволен. Мистер Браун возвратил шифровальщику телеграмму, полученную накануне вечером из Гаваны, Начало операции, которая проводилась как отвлекающий маневр, осуществлялось без сучка и без задоринки. Роландо сообщил, что рубаха обменена, деньги и удостоверение из тайника изъяты, отстрел дичи будет проходить в провинциях Матансас, Пинар-дель-Рио и на острове Пинос в субботу-воскресенье, вторник-среду и следующие субботу-воскресенье. Затем в течение недели можно реализовать план возвращения Москона. Роландо ждет инструкций по поводу того, как в дальнейшем использовать доктора и механика, - Угощайтесь. - Мистер Браун предложил шифровальщику сигару "Ойо-де-Монтеррей". - Настоящие, гаванские. Зазвонил телефон. Мистер Браун снял трубку лоснящимися на ярком свете пальцами. - Хелло! А, это ты, Майк, У меня хорошие новости. Давай пообедаем вместе. Нам остается неделя более или менее спокойной жизни... Что? Не может быть! Вот так номер! У нас сегодня пятница. Когда же похороны? Мне надо не забыть отправить достойный венок бедняжке. Ну, ты меня огорошил. При всем его дурачестве он был неплохим малым. Что теперь будем делать с вашим рапортом? Уничтожим? Нет! Отправим по адресу. А ты, Майк, все-таки приезжай ко мне, пообедаем. Я буду ждать. Мистер Браун двумя пальцами возвратил телефонную трубку небесного цвета на место и спросил молодого шифровальщика: - Вы что-нибудь слышали об убийстве местного шефа ФБР? - Только по радио. В газетах еще ничего нет. Здешние гангстеры, должно быть, свели счеты. Он их держал в черном теле. Но как свели! Повара, служанку и садовника, надо полагать, увезли из дома связанными. А когда сам шеф возвратился домой - где-то около полуночи, - его в собственном холле изрешетили одиннадцатью пулями разного калибра. И кругом никто ничего не слышал. Тела слуг-негров сегодня утром обнаружил в своем хлеву фермер из Джексонвиля. Констебля, который заступил в двадцать три часа на дежурство около особняка пострадавшего, пока найти не могут. Вот так! - Да, это бывает. Жизнь! - подытожил мистер Браун, а сам подумал: "Еще никто не уходил от наказания за оскорбление ЦРУ и таких, как я". В кабинете полковника Родригеса с утра в понедельник собралось человек десять. Никто не сидел на месте. Все были возбуждены и испытывали нетерпение. Троим из оперативников надлежало на вертолете немедленно отправляться в Хагуэй-Гранде. Местная станция защиты растений обнаружила сразу в нескольких местах тлю "тохсоптеру ауранти" чужого происхождения, а ученые нашли на ней вирус "тристесы", опасного заболевания цитрусовых деревьев. В тридцатые годы "тристеса"1 впервые проявила себя вспышкой в Бразилии, полностью уничтожив там цитрусовые плантации. Затем болезнь перекинулась в другие страны Латинской Америки, нанесла ощутимый урон Мексике, Соединенным Штатам Америки, перешагнула океан, дала знать о себе в Испании, на севере и юге Африки, на Ближнем Востоке, в Индонезии, Австралии. Подвой кислого апельсина, обычно устойчивый к другим вирусным заболеваниям, чрезвычайно восприимчив к вирусу "тристесы". 1 Тристеса - грусть, печаль, уныние, гибельность (исп., порт.). Оперативным работникам следовало собрать наиболее полные сведения о случившемся и попытаться выявить оставленные диверсантами следы. Находившийся в Хагузе-Гранде оперативный работник пока сообщил лишь об одном подозрительном факте: студенты юридического факультета университета города Матансаса видели охотников, приехавших из города, которые с азартом стреляли, но постоянно мазали. Только у одного из них, которого двое других называли "доктором", на ремешке у пояса болталась пара лесных голубей. Выходившие из кабинета столкнулись с майором Павоном. Был он, как и прежде, коренастым крепышом, но теперь его лоб метила глубокая морщина и появилась седина в черных волосах. Перешагнув порог, майор представился и закончил словами: - Явился для исполнения любого задания! - А ты не бежал? - Полковник Родригес прищурился. - Кто тебе донес и как это ты ухитрился за четверть часа добраться из госпиталя сюда? - Предчувствие. В субботу в госпитале была Эсперанса. Еле прожил вчерашний день и сегодня на обходе упросил главного врача. - Насколько это так, попросим Эсперансу и проверить. - Глаза Родригеса смеялись. - А если это не во вред твоему здоровью, то ты появился у нас как нельзя более кстати. Началось! Да что мы стоим, компаньерос? Присаживайтесь! А ты, Павон, слушай. Потом останемся вдвоем, начнешь задавать вопросы. Но разговор между учителем и учеником, между начальником и одним из лучших офицеров управления на сей раз не состоялся. Сперва принесли донесение Хоты-9 о том, что операция с высадкой одного агента началась успешно. Затем Родригеса вызвал к себе министр. О сигнале из Хагуэя-Гранде уже знал компаньеро Фидель Кастро. Полковник попросил министра - и заместитель его поддержал Родригеса дать ему пять часов, чтобы продумать полный доклад с предложениями. Эта просьба, однако, не означала, что аппарат, подготовленный к начавшейся акции противника, будет бездействовать. Оперативные меры уже приняты, и на плантациях Хагуэя-Гранде действует специальная группа по локализации очагов и должной их агротехнической обработке. В два часа пополудни - майор Павон все это время сидел на прямой связи с улетевшими оперативниками - в кабинете Родригеса, куда вызвали Рамиро Фернандеса, шел разговор. - Ситуация более или менее ясна. - Педро Родригес вертел между цепкими, подвижными пальцами цветной карандаш. - Если подтвердится, что владелец зеленого "доджа" с синим номерным знаком GM-19-44 действительно отлучался из дому в субботу и воскресенье, - эту важную деталь мы будем знать до трех часов дня, - то он обязательно сделает то же в течение ближайших дней еще не один раз. На работе Рафаэль Мартинес взял отпуск на неделю. И если все так, если он никому другому не давал своей машины, а я уверен, что нет, мы ухватимся за последнее звено, которое непременно приведет нас к начальному. - Интересно, сколько их прибыло на Кубу? И кто они? - спросил вслух, но как бы самого себя, Рамиро. - Ведь могут действовать параллельно две, а то и три группы. - Мы повсюду наготове! Резюмирую, как если бы пришлось докладывать самому Фиделю. - Родригес подмигнул и перестал вертеть карандаш. - В прошедшие субботу и воскресенье три индивидуума, один из которых установлен - механик гаража гаванского порта Рафаэль Мартинес, - под видом охотников распространили на апельсиновых плантациях района Хагуэй-Гранде тлю и вирус "тристесы". Тля иностранного происхождения - мутант, заметно отличается по своим морфологическим данным от национальной и в отличие от нее атакует и питается не соком молодых побегов персиковых деревьев и растений семейства пасленовых, а цитрусовых деревьев. Эта тля может явиться опасным распространителем вируса "тристесы" по всей стране. Присутствие вируса этой болезни также выявлено. Диверсанты проехали и прошли от сентраля1 "Аустралия" через Юку, Торьенте, Сокорро, Педросо до народного хозяйства "Камило Сьенфуэгос № 2" порядка тридцати пяти километров и на своем пути оставляли скопления тли и субстрат с вирусом "тристесы". По диаграмме, вычерченной в Госстанции защиты растений, можно представить себе картину следующим образом. Оставив машину у обочины, все трое углубились в посадки так, чтобы с дороги их не было видно. У десятого по счету дерева расходились. Второй шел к пятнадцатому ряду, третий - в двадцатому. Первый незаметно выпускал тлю на дерево, у которого останавливался, второй шел по своей линии и выпускал тлю у пятого дерева, третий - у десятого. Затем каждый отсчитывал пятнадцать деревьев, повторял операцию с тлей и двигался дальше. Пройдя километр, они возвращались и начинали палить из ружей по кронам тех деревьев, на которые была выпущена тля. Остатки пыжей и гуттаперчевой оболочки с вирусом, как вещественное доказательство, были подобраны в сорока трех случаях, и ни одной царапины от дроби на деревьях не обнаружено. Очаги с тлей и вирусом зафиксированы, специалисты занимаются их обработкой. ^Благодаря принятым мерам ущерб хозяйствам нанесен незначительный. 1 Сентраль - сахарный завод (исп.). - А если в иных районах действуют другие группы? Вдруг Фидель задаст тебе такой вопрос? - спросил Рамиро. Родригес не сразу ответил, но избрал наиболее верный, оптимальный вариант: - Компаньеро Рамиро Фернандес, коль скоро мы твердо знаем, что противник сделал первый ход, и сомнений нет, что задуманная им операция началась - к тому же у нас есть подтверждение из Майами, - мы имеем полное право привлечь к делу на семь - десять дней все наши силы и средства. Границы острова Молодежи закрыть на замок силами двух батальонов специальных войск. Объявить о карантине на острове. Принимать в порт Нуэва-Херона суда, выходящие исключительно из порта Батабано, где установить строжайший контроль. Далее, ориентировать Комитеты защиты революции в местах произрастания цитрусовых на использование негласных мер, а в случае необходимости и гласных для проверки личности и цели пребывания там каждого незнакомого лица. Однако начать осуществлять этот план надо не ранее среды. И вот почему. Механик из гаража гаванского порта обязан вывести нас на остальных. Он явно последний винтик в группе. Сегодня они, по всей видимости, отдыхают. Действия механика Мартинеса полностью контролируются нами. Так вот, не ранее среды, чтобы не вспугнуть и не приостановить действий попавшей в наше поле зрения группы диверсантов. Их мы должны взять с поличным, на месте преступления. - Компаньеро полковник, - послышался в динамике взволнованный голос Эсперансы. - Радиосвязь! Родригес щелкнул включателем. - Первый слушает. - Я - Девятый. Объекту звонил сослуживец из гаража, приглашал к себе в среду на ужин, обещал хорошую партию в домино. Объект ответил отказом, объяснив, что на рассвете в среду уезжает в Санта-Клару навестить родных. - Девятый, продолжайте наблюдение. Пришлите запись разговора, установите личность звонившего. Доложите! - Вас понял! Родригес отключил рацию. - Вот и доказательство! Послезавтра они отправляются в путь и, конечно же, не в Санта-Клару. Павон, все группы действия послезавтра с трех часов тридцати приводите в боевую готовность. Особенно по направлению Батабано и Пинар-дель-Рио. Раз они действуют из Гаваны, восточные провинции страны, видимо, не входят в их задание. А там пока все тихо. Рамиро Фернандес, ты с нами? - Конечно! Хочу видеть. Может, кто из знакомых. Скажи, Педро, а как вышли на механика? - По деталям собрали описание автомашины "охотников" и очень смутно людей. Одна старушка из Сокорро, которую они отказались подвезти, хотела пожаловаться сыну, посмотрела на номерной знак и заметила, что он не местный. Однако она вспомнила: он был синим - частная машина - и оканчивался на "44". Этого оказалось достаточно. ЭВМ тут же выдала, что "доджей" всего пять. Ну, а дальше ошибки не могло быть. Павон, сейчас к нам должен приехать компаньеро Флавио Баррето, начальник санэпидемслужбы Минсельхоза. Прошу тебя встретить его, привести сюда и побыть с ним, пока я отлучусь на доклад. Как только майор Павон вышел, Педро Родригос спросил: - Как Марта? И дочурка? - Дочка - радость моя. А Марта... Педро, боюсь сглазить. Кругом только и слышишь; "Ушел", "ушла", "надо что-то делать"... Разводов почти столько же, сколько и браков. У нее сложная работа в житейском смысле. Профессия такая... Но у меня нет сомнений. Каждую свободную минуту она старается провести со мной. Скучает. Да и я часто отлучаюсь и возвращаюсь поздно домой. Она говорит: "Гуахиро", я не ревную. Всякий раз, когда в сердце - я же женщина и люблю - вдруг пробежит холодок, я вспоминаю твои глаза, вспоминаю, как в Майами ты глядел на меня, когда передавал пачку денег, завернутую в туалетную бумагу". - Это было? - Я срочно уезжал в Гавану, знал, что навсегда, а за мной ходила "тень", и я не хотел подвергать опасности Марту. На туалетной бумаге иного выхода не было - я тогда написал ей, чтоб немедленно летела в Мексику и явилась к нашему консулу. Она ничего про мои дела не знала, и это предложение равносильно было приглашению ее на электрический стул. И она поехала! Потому что любила. И я ей верю! И очень счастлив. - Давай, "Гуахиро", как закончим это дело, вместе вчетвером поедем отдыхать. В Сороа, например, или Виньялес. - Компаньеро полковник, - голос Эсперансы из динамика прервал их разговор, - к вам агроном Баррето. - Я жду. Начальник управления санэпидемслужбы улыбался. Он вынул из "дипломата" два листка с текстом, отпечатанным на машинке. - Вот здесь - полная картина и даже подсчитаны, правда, приблизительно, наши потери. Однако, если б нас не предупредили и мы в обычном порядке обнаружили болезнь, было бы худо, - сказал Баррето, протягивая листки Родригесу, - Их "тохсоптера ауранти", ох, как коварно задумана. - У специалистов, ученых особенно, наша профессия вызывает разное отношение. В лучшем случае улыбочки... - начал было полковник. - Нет, нет! - перебил его Баррето. - Я ваш сторонник. И вот доказательство! Начальник санэпидемслужбы извлек все из того же "дипломата" и положил на стол перед полковником Родригесом том чеха Ярослава Холмана "Тля Кубы", несколько журналов на русском языке "Микология и фитопатология", книгу Делакруа и Моблана о болезнях тропических культур и труд У. Стэнли, знаменитого вирусолога США. - Вот за это спасибо! Ну, а раз так, попрошу вас тогда подождать меня здесь в обществе майора Павона. Вы уже познакомились? Не исключено, что могут быть иные решения. - Родригес пробежал глазами записку Баррето, положил ее в папку и, взяв под руку Рамиро Фернандеса, пошел к выходу из кабинета. В приемной друзья на прощание пожали друг другу руки. - Не отлучайся от телефона, Рамиро. Эсперанса сейчас организует тебе "рамблер" - он стоит в гараже, Выспись в эту ночь, а послезавтра в три тридцать будь внизу у подъезда. Дело началось, как и предвидел полковник Родригес, в среду около четырех утра. Свет в окнах квартиры механика Рафаэля зажегся без двадцати четыре. Через четверть часа заработала рация: - Первый, Первый, я - Седьмой. Объект вышел из дома, сел в "додж" и направляется в сторону центра. - Я - Первый. Осторожно! Вперед выдвигайте патрульную. За ней "овощной" пикап. Пленка должна быть четкой. Продолжайте! - Но в пустом городе они их вспугнут или потеряют, - неожиданно произнес Рамиро Фернандес. - Рамиро, ты ли это говоришь? "Додж" осматривали наши специалисты. За ним следуют по новой системе, боковыми улицами и при помощи карты, по которой он движется у них на экране. Ему не уйти. Как только остановится, к ним подъедет патрульная полицейская - это в порядке вещей в ночное время. Капитан Рамос! - Родригес обратился к одному из своих подчиненных. - Думай: куда они поедут? - Полагаю, в Пинар-дель-Рио, полковник. - Почему не в Батабано? - Вряд ли. От Гаваны час езды. Первый паром на остров Молодежи отходит в шесть. Им никакого резона нет болтаться у пристани целый час. - Так! Поглядим. Осталось недолго ждать. Тем временем "додж" лихо вылетел на авениду Менокаля, свернул по улице "Карлос III" и затем по улице "G" до Двадцать третьей... Там на углу его ждали Москон и доктор с ружьями в чехлах и сумками. Не успел Рафаэль открыть багажник, как к ним приблизилась патрульная машина. - Кто рано встает, тот много успевает. Охотничьи билеты не забыли? спросил боец в форме полицейского, сидевший рядом с водителем. - Удачи вам! Счастливого пути! На лицах всех троих "охотников" появилась радость, но в ту же самую секунду сверху, по Двадцать третьей, к ним подъехал "овощной" пикап. - Что нибудь случилось? Нужна помощь? - Получив отрицательный ответ, водитель пикапа нажал на газ. "Охотники" расселись, и "додж" помчался в сторону Центрального шоссе. - Теперь по машинам! - сказал полковник Родригес. - Нет сомнений, они направляются в Пинар-дель-Рио. Скорее всего в зону новых плантаций, заложенных революцией. Впереди три часа пути. Майор Павон и капитан Рамос, вы остаетесь, затем на вертолете опередите нас. Как прилетите, введете в курс дела руководство провинциального управления. Встречаемся в Пинар-дель-Рио, сразу за мостом. Вертолеты, автомашины, группы спецслужб, два взвода на грузовиках, весь состав провинциального управления должны быть задействованы. Оба просмотрите видеопленку и покажите своим, кто остается. Установите, кто из двоих доктор, где живет. Должно быть, в пределах квартала, между Двадцать третьей, "G", Двадцать первой и "Н". Соберите данные о его "госте". Ознакомьтесь с жильем доктора. Ему все равно сюда возвращаться с нами - надо в его присутствии составить протокол обыска и изъятия компрометирующих материалов. Будем брать их, как только выйдут из машины и начнут выпускать тлю. Вы, капитан Рамос, как прилетите в Пинар, проследите, чтоб к каждому руководителю студенческой бригады прикрепили радиста. Их связь на моей частоте. Поскольку "охотники" вооружены, необходимо детей в обязательном порядке вывести из зоны действия диверсантов, как только они остановят машину. Все! Да, Павон, немедленно прикажи машине Пять с аппаратурой обойти объект, выскочить вперед, подготовить и хорошенько проинструктировать местную группу наблюдения. Рамиро Фернандес, до Пинар-дель-Рио ты в моей машине. На "рамблере" едут лейтенант Матос с бойцом-радистом. Отправляемся! Да, майор, предупреди отделения по маршруту следования "доджа". Пусть обеспечат "зеленый свет", а нам докладывают по рации. Желаю всем успеха! Когда "додж", проследовав Пинар-дель-Рио, остановился только затем, чтобы заправиться бензином, всем стало ясно, что диверсанты на сей раз наметили нанести удар по цитрусовым "Плана Второе Декабря". Плантации на довольно значительной площади были заложены недавно, только набирали силу, и нежная молодая поросль могла быть превосходным кормом иностранной тле. "План Второе Декабря" получил свое название в честь дня высадки на Кубе Фиделя Кастро в 1956 году и начала вооруженной борьбы с тиранией Батисты. На трассе в шестьдесят два километра до городка Гуане "додж" обошла "тойота" капитана Рамоса, уже с местным номерным знаком. Капитан и сопровождавшие его оперативник и два бойца были одеты в штатское. Капитан держал связь по рации с машинами наблюдения и двигавшимся несколько на расстоянии "фордом" Первого. Главные силы захвата следовали за "фордом". Два вертолета уже приземлились в районе Гуане. Однако опережать "додж" другим машинам было рискованно - любое неосторожное действие могло вызвать подозрение и сорвать дело. "Додж" свернул с Центрального шоссе на Гуане. По обе стороны дороги потянулись бесконечные апельсиновые плантации. Из Гуане "охотники" направились по дороге на Мантуа, и тут же полковник Родригес отдал приказ: - Я - Первый! Я - Первый! Всем - особое внимание. В любую минуту они могут начать. Как только все машины доложили о готовности, в динамике послышался взволнованный голос: - Я - Пятый! Я - Пятый! Объект применил технику безопасности. Заговорил транзисторный приемник, затем появился фон. Машину веду по-прежнему. Намерения объекта уже не контролирую. - Пятый! Сейчас к вам пристроится мотоциклист. Он - Пятнадцатый! Используйте по усмотрению. Родригес распорядился с грузового ЗИЛа снять мотоцикл, и парень в соломенной шляпе и с микрофоном под рубахой ушел к машине Пятого, Впереди показались дома селения Хуан-Гомес, и Пятый сообщил: - Объект встал! Жду указаний! - Я - Первый! Пятнадцатый, обходи! Всем ждать его информацию. Далеко не отрывайся. Через минуту послышалось: - Я - Пятнадцатый! Полетел передний левый баллон. Прижались к обочине. Похоже, собираются менять. Имею возможность на расстоянии трехсот метров визуально вести наблюдение. - Я - Первый! Продолжайте, Пятнадцатый! - Я - Пятнадцатый! Меняют баллон. Все трое возятся у машины. - Пятнадцатый, я - Первый! Как тронутся, укрой мотоцикл, пропусти их и пристраивайся к Пятому. - Вас понял! Полковник Родригес закурил, вытянул ноги и спросил; - Сегодня какое число? - Тринадцатое, компаньеро полковник, - ответил кто-то сидевший сзади. - Вроде бы мое, везучее... И немедленно, как бы продолжая рассуждения полковника, в динамике прозвучали уже тревожные слова: - Первый, я - Пятый! Прерван радиоконтакт с объектом. Микрофон находился у него в багажнике. - Карахо! - ругнулся Родригес. - Тебя понял, Пятый. Пятнадцатый, доложи! - Я - Пятнадцатый! Объект начинает движение. - Пятнадцатый, вперед! Ближе к Третьему. Третий - капитан Рамос на "тойоте". Оба проследуйте Хуан-Гомес. Пятнадцатый - на три, Третий - на шесть километров. Остановитесь и ждите объекта! Пятый, выдвигайся до визуального контакта. Меняйся местами с Седьмым. Осталось всего ничего! Вперед! - Полковник Родригес щелчком швырнул далеко за обочину начатую сигарету. Пятнадцатый, а затем и Третий доложили, что "додж" проехал дальше. - Пятый, что там? - Объект за поворотом. Не вижу! - Пятый, вперед до Ато-Гуанес! Еще через минуту в динамике - наконец! - прозвучало долгожданное: - Я - Пятый! Объект выгружает ружья. Ухожу на Ато-Гуанес. - Внимание, внимание! Я - Первый! Всем радистам руководителей ученических бригад района Хуан-Гомес - Ато-Гуанес немедленно отвести детей в глубь плантаций, подальше от дороги, до особого распоряжения. Я - Первый! Всем радистам руководителей студенческих бригад... - Полковник Родригес повторил приказание. - Остальным выждать четверть часа и по моей команде исполнять план захвата! Руководитель бригады учащихся средней школы из Мантуи, получив приказ, послал семиклассника за девочками, собиравшими поодаль сушняк. Они бежали по плантации к палатке руководителя, когда на шоссе показались автомашины и из них начали выскакивать вооруженные люди, - Назад! Карахо! Назад! К машине! - прокричал Москон, отбросил в сторону "капустную сигару" и стремглав помчался к "доджу". Рафаэль пулей ринулся за ним. Доктор, который ушел от своих спутников чуть дальше, понял, что ему не настичь машины - наперерез двигались бойцы. Тут доктор и увидел школьниц. Он отшвырнул ружье, кинулся к опешившим девочкам, вцепился в волосы той, что была поменьше, выхватил из кармана браунинг и закричал: - Не подходите! Еще шаг - и я ее убью! Майор Павон, видевший эту сцену, - он с лейтенантом Матосом и бойцом должен был перекрыть отход "охотников" к "доджу", - остановился, не доезжая, выскочил и с криком: "Не смей, мерзавец!" - помчался к доктору. Тот выстрелил в Павона - раз, другой. - Не подходите! Я убью ее! Вон! Вон! Убью ее! - Доктор уже вопил в истерике, а майор Павон тряс головой и утирал кровь, обильно струившуюся по лицу за ворот рубахи. Из мегафона со стороны дороги донесся спокойный голос полковника Родригеса: - Доктор Армас, мы сохраним вам жизнь. Честное слово, вам будет дарована жизнь. Бросьте оружие! - Нет! Вон отсюда! Ни шагу. Я убью ее! - надсаживался доктор, приставив браунинг к шее девочки. - И убьет! - произнес Павон. - Остались считанные секунды. Матос, ты стрелок. В голову - и наверняка! Лейтенант взял у бойца винтовку М-1, положил ствол на сук дерева, прицелился, и тогда майор, сунув два пальца в рот, залихватски свистнул. Доктор, тащивший девочку прочь от дороги, оглянулся. Раздался выстрел. Пуля срезала верхнюю часть черепа вместе с красной, в белую полоску, кепкой игрока в бейсбол. Доктор успел выстрелить, но в девочку не попал. Она, как только доктор, вскинув руки, осел, сама повалилась на колени. К ней уже бежали люди, Рамиро впереди всех. - Молодец, Матос! - произнес Павон и повернулся в сторону "доджа", но того уже не было на прежнем месте. - В машину! Москон и Рафаэль воспользовались секундами замешательства. "Додж" рванул с места, и за небольшим поворотом Москон приказал съехать на плантацию, на еле заметную, проложенную специальными машинами колею. Он указывал Рафаэлю путь, словно знал эти места, как свои пять пальцев. Примерно через километр они еще раз свернули на такую же колею, тянувшуюся, должно быть, параллельно основной дороге, - Осторожно! Сломаешь ось! Да и не поднимай столько пыли, дурень! Видно издали! - Москон сплюнул в окно, пустил непристойную тираду. Рафаэль молчал. - Теперь лишь бы вывел бог на проселок - он впереди. - Москон осенил себя крестом. Вскоре "додж" действительно выехал на грунтовую дорогу, идущую от Хуан-Гомеса до Сан-Хулиана, расположенного на Центральном шоссе. - Им через Гуане не опередить нас. Только Москон произнес эти слова, как оба они увидели впереди ГАЗ-69, а рядом с ним двух бойцов с автоматами. Один из них поднял руку. - Тормози! Подъезжай медленно вплотную. Спокойно! - тихо приказал Москон и запустил руку в боковой карман спортивной куртки, передвинул кнопки на шариковой ручке, - Я выйду к ним. Спокойно, Фело! Когда "додж" остановился, Москон с приветствием "Салюд, компаньерос!", как ни в чем не бывало, вышел, аккуратно закрыл за собой заднюю дверцу. - Куда спешите? Здесь путь закрыт. Документы! - сказал первый боец и шагнул к Москону. - Да мы тут рядом, из "Плана Второе Декабря", - ответил Москон, извлек из кармана многоцветную ручку - казалось, она мешала ему доставать документы. - Вот карточка с работы, а вот и охотничий билет. Едва боец протянул руку, Москон нажал на кнопку. Второй боец не понял, что произошло, невольно сделал шаг в сторону товарища, который зашатался и стал падать. Москон выкинул руку вперед, и боец не успел развернуть автомат. Смертоносный шарик угодил ему прямо в лоб. Москон взял свои документы, подобрал оба автомата, сел рядом с Рафаэлем. - Ну, Фело! Теперь все в твоих руках. Бог богом, а я хочу поглядеть на тебя. По всему видно, они ищут нас и проскочили Хуан-Гомес по шоссе. Нам следует опередить их и первыми быть в Исабель-Рубио, а там в двух шагах и железнодорожная станция Мендоса. Жми! Нам бы добраться до Сан-Хулиана. Еще километров шесть. Дуй! Но только они выехали на Центральное шоссе перед Сан-Хулианом, как над ними пронесся вертолет. - Проскакивай, а в Исабель-Рубио бросим машину. Деньги захватил? Все оставляем здесь. Хочешь, и пистолет, так будет спокойней, - быстро говорил Москон. - А впрочем, как знаешь. Однако перед селением Исабель-Рубио они увидели скопление машин и полицейский патруль с мигалкой. Их издали просили остановиться. Москон оглянулся - от Сан-Хулиана вытягивались в цепочку один за другим три легковых автомобиля и грузовой ЗИЛ с бойцами. - Рафаэль! - позвал Москон, но механик молчал. - Рафаэль, ты что, сдурел? Ну! Рафаэль Мартинес, похожий и по цвету лица и по всему своему виду на мокрицу, всю жизнь прожившую без капли света, вел машину, как начинающий шофер. Она вихляла. - Рафаэль, карахо! - ругнулся Москон. - Мы проиграли. Но им дорого обойдутся наши жизни. Врезайся в них, открывай огонь до последнего! Машина начала набирать скорость, однако в полусотне метров от кордона под колесами "доджа" взорвалась радиомина. "Додж" тряхнуло, и он съехал в кювет. Москон, теряя сознание - он ударился головой о крышу, - успел, до того как подбежали бойцы, вынуть из пачки "Висанта" одну из боковых сигарет и размолоть зубами мундштук. После осмотра машины и найденных в ней трупов полковник Родригес произнес: - А жаль! Не такой исход мы им готовили. Механик Рафаэль Мартинес погиб от разрыва сердца, а тот, кто пришел к нам с мечом, отравил сам себя. Рамиро Фернандес ухватил пальцами прядь волос убитого, повернул к себе уже начинавшее синеть лицо, вгляделся. - Никак, это Москон? Это Москон, полковник Родригес, опасный тип, счастливчик. Долгие годы ходил в звании "premium"1 ЦРУ. Да, это он. 1 At a premium - очень модный, в большом почете (англ.). - Доходился! Поехали, - не очень весело сказал Родригес. - А вы, капитан Рамос, найдите их "средство безопасности" - скорее всего это приставка к радиоприемнику, проследите за оформлением документов, помогите товарищам из местного полицейского управления. Начните с судебно-медицинского эксперта. Добейтесь, чтобы тайна сегодняшнего инцидента не разглашалась. А ты, майор Павон, давай-ка поскорее на ближайший медпункт. Сообщи о себе и жди нас. Мы с Фернандесом проедем к месту происшествия. Из стереодинамиков, скрытых за шелковыми шторами, нежно и тихо лилась музыка Рея Кониффа. Мистер Браун, откинувшись на спинку и вытянув ноги, сидел в кресле Академика Майкла и крохотной пилкой приводил в порядок ногти. На столе перед ним стояла чашечка уже остывшего кофе и рюмка сухого ликера "Кюрасао". Академик Майкл говорил у двери кабинета с шефом одного из секторов лаборатории на языке, малопонятном мистеру Брауну. Как только они остались вдвоем, ответственный деятель ЦРУ бросил пилку - звук от удара металла о полированную поверхность вторгся в мелодию Кониффа, - посмотрел на ногти и произнес тираду, словно был на сцене: - Я тщательно изучил донесение Роландо. Его люди побывали в Хагуэе-Гранде. Полный порядок! Как мы и хотели, нас там ждали. Другой опытный агент - он был послан как инспектор, как наблюдатель со стороны своими глазами видел подорванную на мине автомашину и Москона, покончившего с собой. Все это хорошо! Но не мог же экспедитор по продаже мясо-молочных продуктов, ускользнувший от расплаты по вашей милости, раскрыть им смысл нашей акции в таких деталях. В близких нам кругах в Майами имеется их человек, а возможно, и не один! - Ну так, Генри, это как раз то, что и требовалось доказать. Мы же допускали эту возможность. Более того, она нам была необходима. Кто знает, как вся операция "Биран" начала бы разворачиваться без этого успеха? Ваш Москон! Его все равно надо было списывать. Он оказался своего рода scapegoat1, или, точнее, сделавшей свое дело fool duck2. Меня удивляют, Генри, твои сомнения. 1 scapegoat - - козел отпущения (англ.). 2 fool duck - подсадная утка (англ.) - Да, но почему мы не знаем точно, кто они и до каких границ распространяется их доступ к информации? - За тебя, за себя и за тех, кто в курсе главного, я ручаюсь головой! - Майкл покраснел, почувствовал это и подумал: "Ради бизнеса я загоняю совесть в дальний угол души... К черту совесть! - Но тут же возразил сам себе: - Талант ученого загублен. Кто ты, Майкл? Где твой научный авторитет?" - Стоп! Стоп! Спокойно, Майкл, а то придется посылать за адельфаном к Кудеснику. Хотя, как я понимаю, у него кровь играет оттого, что мы медлим. - И да и нет! Он просто был хорошо воспитан с детства, - насмешливо сказал Академик Майкл. - Воспитание же предусматривает уступчивость, вежливость - прерогативы интеллигента. Интеллигентность слаба в борьбе с подлостью, хамством, грубой силой. Вот он однажды и взбунтовался против привычной ему жизни. Занял стойку в обороне. Но он сильный, и поэтому оборона его опасна. В этот момент я встретил его, понял, взял к себе и... направил всю энергию бунта против... кастровцев. - Мы отвлеклись от главного, Майк! "Нулевой" вариант предполагалось разыгрывать до середины октября. Во всяком случае, коммунисты должны были им заниматься, бросив на это все силы. А они справились в три дня. Потери минимальные. Наши, пожалуй, значительнее. Слава богу, в руки им не попало ни одного живого свидетеля. Но на сегодня мы в проигрыше. - Ха! Ха! Это просто смешно! Сколько бы мы ни расходовали зелененьких, нам не дотянуть до миллиона. А "Биран" обойдется им в миллиард золотом! Только в первые шесть месяцев. А чтобы залечить раны, восстановить подорванное здоровье, им потребуется еще не менее двух лет. - Рахвастался, однако! Съешь лучше конфетку и ответь мне на вопросы. Что мы будем делать до начала сафры? Целых два месяца. И что я стану докладывать наверху? - С удовольствием! Слопаю одну конфетку и вторую за ответы, которые я тебе сейчас нарисую без особого труда. - Академик Майкл откинул крышку коробки датского шоколада Антона Берга - редкое угощение в США - и выбрал две конфеты. - Дай мне неделю, нет - две и готовь своих в Ориенте. Мы напугаем Кастро и займем как следует его людей "диатраеей сакхаралис" тростниковой огневкой. Будь уверен, долго придется им штаны подтягивать. Забудут все на свете. А ноябрь наступит - и мы скажем свое главное слово. - Красиво! Ущипни себя, Майк, не сон ли видишь. Ты давно не покидал кабинета. А на Кубе за три дня справились с опасностью! - А ты, Генри, напоминаешь мне сварливую жену, у которой муж добряк. Наконец она вывела его из терпения и тут же принялась каяться. Я не вижу причин для твоих волнений. Все идет, как надо! - Нет, что ни говори, там выросли, возмужали. Не ты ли утверждал, будто "тристеса" чрезвычайно опасна? - Конечно! Проморгай они с месяц, и вирус достиг бы питомников, саженцев и привоя... Деревья росли бы два, три года, ну, а насчет плодов фигура из трех пальцев. И к восьмидесятому году остался бы кубинский архипелаг без цитрусовых. - Пока мы преследуем другую цель. Перестань философствовать. Вернемся к конкретному делу. - Дорого оно не обойдется. Да что это за вирус, которым ты заразил меня? Мы только и говорим о деньгах! Во сколько бы это ни обошлось успокойся, будет стоить мало, - мы запустим им гусениц. Пусть ловят их, а тем временем... Генри, друг, конь дрожит в нетерпении. Но не ранее ноября. Дожди нужны, и роса, и начало сафры. Пусть они заведут машину. Пусть поставят задачу: девять, восемь или семь миллионов! Собирать же им будет нечего... - Дай бог! Но, Майк, я всецело полагаюсь на твой опыт. Совершенно необходимо, чтобы они там были заняты и думали, что это и есть наш настоящий удар. - Ставлю на карту дружбу с тобой, Генри! Я ее ценю больше, чем ты, и не рискую! Потратиться придется только на людей, которым надо будет высадиться в Ориенте. Не вздумай скупиться, и желающие найдутся - успевай отбирать. Тем более речь идет не о той высадке, за которой последует революция. Тихое дело. Ночью спрыгнули с лодочки, ушли в горы или по деревням, рассыпали по полям из мешочков яйца, почти микроскопические, невидимые, и все в порядке! - Говори понятнее. - Мы давно работали над огневкой, по другому заданию, для другой страны. Яиц ее у нас достаточно! За неделю еще соберем. Отлежатся в инкубаторах, и за десять - семь дней до появления гусениц разбросаем по полям Ориенте. Нужна неделя, затем еще две в инкубаторах и еще одна. Сегодня восемнадцатое. Вот и получится, что в последних числах октября и начале ноября они там будут заняты до предела, ломая голову, как уничтожить огневку. Готовь человек пять-шесть. Продумай их высадку, а я обеспечу материалом. - Это выход, Майк! Я вдруг поверил тебе. Сейчас доложу, а вечером встретимся на углу Флаглер и Двадцать второй авеню, в твоем любимом "Ранчо Луна". После... после поедем к той подающей надежды солистке. - Мистер Браун зажмурился. - Генри, здесь я тебя должен огорчить. Она уволилась и, как утверждает мой шеф охраны, уехала из Майами. - Скажи, пожалуйста! Какой милый протест против злодейства гангстеров. Академик Майкл отвел глаза, а мистер Браун взялся за трубку белого аппарата, откуда сразу же послышался голос телефонистки. - Оперативного дежурного! - О'кей, сэр! - Хелло! Говорит Шестнадцатый из Майами. Соедините меня с Третьим! Мистер Браун прикрыл трубку рукой. - Только бы оказался на месте. Надо немного разрядиться, поехать до ужина на пляж... Хай, Бобби! Здесь ужасно жарко, но приятные новости. Мы провели "нулевой" вариант. Они там повозятся. Есть людские потери с нашей стороны, но не очень значительные. Важно, что дело сделано и никаких следов. Нет, нет! Какие газеты? Абсолютно нет оснований. Однако, исходя из возможностей нашей лаборатории здесь - ее шеф знает свое дело - мы через месяц проведем еще одну отвлекающую акцию. Главное? Готово и ждет выстрела стартового пистолета. О новой затее сообщу телеграммой. Да? Ты полагаешь? Надо лететь? Тогда через неделю, Бобби. Запущу, отлажу все детали и прилечу доложить. У меня все. Хорошо. Всем привет и передай, что стараюсь, О'кей! Рамиро шлепнул своего друга ладонью по голой спине и помчался, минуя цементные дорожки, прямо по траве к бассейну. Они с Педро решили искупаться и позагорать перед обедом. - Ну, ты чего? - Рамиро вынырнул и не увидел Педро рядом. - Что происходит? Родригес ускорил шаг и впервые поймал себя на мысли, что не погнался за Рамиро, поскольку "положение обязывает". Чертыхнулся в сердцах и побежал, Наплававшись вдоволь, они улеглись на лежаки, покрытые циновками. - Не знаю, как наши жены, Педро, но я очень доволен нынешней прогулкой. Мне всегда казалось, что здешние места в отличие от буйных восточных районов созданы разумным существом - очень аккуратным, любящим детей и не лишенным эстетических чувств, - произнес Рамиро. - Ас самолета эти места напоминают игрушечную страну, особенно вереница слонов-моготес1, - заметил Педро. - Ты заговорил об этом, а я подумал о падре Селестино. 1 Характерные куполообразные вершины, типичные для горного массива провинции Пинар дель Рио. - Где он? Я давно о нем ничего не слышал. - До отъезда на учебу я еще какое-то время не терял его из виду. Мне было жаль его. Он ушел в себя, конфликтовал, менял приходы. Похоже, не понял и не принял революции. Постарел. Жил в Санкти-Спиритус, а теперь подался куда-то на самый край острова. Он всегда к тебе особенно благоволил. - Мне хотелось бы свидеться с ним. Не поверишь, а сегодня, когда мы были у водопада, меня охватило странное волнение, радость, и я вспомнил падре Селестино. - Падающая вода на природе, как и пламя костра, как и волны прибоя, это всегда красиво... - А вот пики, острые вершины и гребни Панаде-Гуахайбон действовали на нервы. Из-за недоступности, должно быть. Педро Родригес и Рамиро Фернандес проводили отпуск вместе с женами в Сороа. Известный за пределами Кубы горный туристский центр Сороа славился своим живописным водопадом на реке Манантиалес, орхидеями дендрария, "Мирадором" - смотровой площадкой в горах, с которой открывался изумительный ландшафт западной Кубы, - и магниевым целебным источником. - А иностранным туристам здесь все нравится, - произнес Педро Родригес и задумался. - Вот штука! - изрек Рамиро после недолгого молчания. - Педро, я совсем недавно узнал, что туризм происходит от латинского tornus - движение по кругу, туда и обратно. - Ага! Я никогда тебе не говорил, а с детства моей самой заветной мечтой было... - Не стать чемпионом мира по шахматам. - Брось шутить! - Педро перевернулся на спину. - Хотя верно, и ты помнишь, Хосе Рауль Капабланка 2 не раз говорил, что, если бы я серьезно занялся шахматами, то... 2 Хосе Рауль Капабланка-и-Гнаутера - кубинский шахматист, чемпион мира с 1921 по 1927 годы. - Стал бы большим политиком! Об этом ты мечтал в детстве. - Рамиро тоже лег на спину, нежась под лучами еще жаркого октябрьского солнца. - Нет, "Гуахиро"! Я с детства - и, клянусь, до сих пор - мечтаю о кругосветном путешествии. Но работа... - Вот это да! - Ты никогда не задумывался, Рамиро, над тем, что великие мореплаватели, географы и путешественники всё на земле пооткрывали до тебя? Человеку же - и это его отличает от обезьяны - необходимо чувствовать себя пионером... Узнавать неведомое. - Согласен, Педро, загадочность неизвестного манит. - А ты размышлял когда-либо над тем, сколь загадочны мы сами? К примеру, - Педро сел, чтобы поправить съехавшую циновку, - отчего ты, настоящий правша, гладишь или берешь тряпку, чтобы смахнуть сор со стола (я не раз замечал), левой рукой? Или почему твой самый любимый напиток - ликер "драмбуйе"? - Верно! Вот на днях меня буквально потрясла одна научная статья об иммунитете. Какое дивное свойство организма! Я никогда не знал, сколько всяких болезнетворных, чрезвычайно опасных для нашей жизни микроорганизмов постоянно атакует нас... Ты чего? Что с тобой? - Рамиро открыл глаза и обеспокоенно посмотрел на друга. - Ты меня не слушаешь? - Сколько нам осталось отдыхать, Рамиро? - Восемь дней! - Вам троим, но не мне. К нам спешит начальник отделения в Канделарии. По походке вижу, был звонок из Гаваны. - А может, генерала присвоили. - Он бы не шел, а летел. Нет, "Гуахиро", мне надо собираться. Там что-то стряслось. Где наши жены? - Принимают ванны у источника. - Рамиро приподнялся на локтях и увидел двух военных, которые быстро шли к бассейну. Педро Родригес не ошибся: его просили быть у телефона директора туристского центра в шестнадцать ноль-ноль. Прочитав донесения Хоты-9 и Р-16, в которых говорилось об опасности новой диверсии ЦРУ, направленной теперь против сахарного тростника, полковник Родригес предложил начальнику Управления санэпидемслужбы агроному Флавио Баррето созвать у себя совещание. К назначенному часу в кабинет Баррето явились ведущий энтомолог страны, начальник Госстанции защиты растений Роберто Веласкес, руководитель и ответственные работники Института сахарного тростника Академии наук Кубы. Флавио Баррето, открывая совещание, заметил, что сахарный тростник в экономике Кубы занимает среди других сельскохозяйственных культур первое место и что под эту культуру отведена треть всех угодий страны. - Однако всем вам хорошо известно, что сахарный тростник в условиях Кубы в связи с особенностями климата подвержен воздействию многих вредителей в течение всего года. Наиболее опасный среди них - огневка. Вредоносность ее проявляется в снижении веса стеблей и в потере содержания сахара в соке тростника. Повсеместное распространение огневки, следующие одна за другой генерации и характер вреда затрудняют защиту от нее. Огневка обирает нас ежегодно на сотни тысяч тонн сахара. Флавио Баррето посмотрел в сторону Педро Родригеса, а тот и без взгляда уже догадался, что последние слова ведущего сотрудника минсельхоза были обращены именно к нему. Только вот что-то насторожило Родригеса, когда Флавио Баррето говорил о трудностях борьбы с вредителем. - Итак, огневка сама по себе ежегодно доставляет нам много хлопот. А сейчас мы опасаемся, что у нас на острове искусственным и тайным путем ловкий противник может распространить этого вредителя сахарного тростника. Да, компаньерос, есть все основания полагать, что правительство США задумало новую диверсию против нас. Нам следует принять меры, чтобы оградить сафру этого года от потерь. Их огневка может оказаться совершенно новым явлением для нас. И это мы обязаны предвидеть. Поэтому прошу каждого высказать свое мнение и, может быть, сразу конкретные предложения. Когда главный энтомолог, заканчивая свое выступление, произнес: "Таким образом, мы встретим возникшую проблему во всеоружии и решим ее своими собственными силами", - и агроном Баррето согласно закивал, молодой человек в спортивной куртке, до этого скромно сидевший в дальнем углу, вскочил на ноги. - Невозможно! Нужно обратиться за помощью к советским товарищам! Глаза его блестели. - Не горячись, Альберто! Погоди. Получишь слово. - Баррето поднял руку. Полковник Родригес уже знал, что этот Альберто, молодой ученый, к которому, однако, все обращались просто по имени, уже несколько лет изучает методы борьбы с огневкой на Кубе и что у него есть свои публикации, а о результатах его исследований говорилось еще в 1975 году на VIII Международном конгрессе по защите растений, проходившем в Москве. - Кто еще желает высказаться? - спросил Баррето. Все повернули головы в сторону Альберто. - Ну вот, теперь давай начинай про свою осу. Альберто не обратил внимания на слова Баррето: он был слишком обеспокоен нависшей угрозой, размеры которой никто не мог себе даже представить. - Да, огневка в условиях Кубы - серьезный вредитель сахарного тростника. Опаснее ее ничего нет. Причиняемый огневкой ущерб ежегодно исчисляется сотнями тысяч тонн сахара. В прошлую сафру мы провели исследование в провинции Матансас и обнаружили там после повреждения огневкой чистой потери семь тысяч шестьсот восемьдесят четыре тонны сахара. Самый эффективный и дешевый метод борьбы с огневкой на сегодня у нас - это использование естественных ее врагов - энтомофагов. Они уничтожают и отложенные яйца и гусениц. Мы в Институте сахарного тростника установили на Кубе около двадцати видов энтомофагов, но самым опасным следует признать "трихограмму фасциатум", которая на отдельных участках плантаций поражает до девяноста процентов яиц огневки. Мое предложение: уже сейчас создать все необходимое для разведения культуры "трихограммы" в лабораторных условиях. Я бы мог сказать, конечно, и об устойчивых к огневке образцах сахарного тростника, но вижу, что это к моменту не относится, хотя к общей проблеме борьбы с огневкой - да! И еще раз призываю руководство, не теряя ни часа, обратиться к ученым Советского Союза, например, в Ленинград, в Институт защиты растений. Там подскажут нам и другие методы борьбы. - А почему вы так настаиваете на этом? - спросил с места Родригес. Альберто с удивлением посмотрел на незнакомого человека, одетого в штатский опрятный костюм, но не смутился и уверенно продолжил: - Дело в том, что у нас иногда встречаются настроения, подчиняясь которым люди принимают неверные решения. А проблема, возникающая в связи с огневкой в эту сафру, очень серьезная. - Альберто произнес это твердым голосом и сел. В конце совещания - последним выступал Роберто Веласкес, который поддержал Альберто, - было решено обратиться за советом и помощью в Академию наук СССР. Ровно через неделю пришел положительный ответ. Педро Родригес вместе с Роберто Велаекесом побывал в Москве и Ленинграде. И возвратились они, уверенные в том, что "диатраею сакхаралис" ждет та же участь, что и "тохсоптеру ауранти". Кубинские биологи и энтомологи подготовились встретить "чужую" огневку и начать с ней немедленную борьбу по трем направлениям. Первое - разведение осы-паразита "трихограммы". Второе - генетический метод, заключающийся в искусственном размножении в условиях лаборатории самцов бабочки огневки, которых затем стерилизуют и выпускают на природу. Они вступают в соперничество с детоспособными самцами, вытесняют их и оплодотворяют самку. Та откладывает яйца, из которых не появляется гусениц. Третье направление - химический метод, или использование синтетического полового феромона самки. Этот атрактант помещают в картонные Ловушки. Самцы летят, привлекаемые атрактантом, и попадают на липкие стенки ловушек. ...В день, когда все страны Америки отмечают свое открытие1, Педро Родригес подвез Рамиро Фернандеса домой и по пути рассказал о том, какой сюрприз готовят им Соединенные Штаты. Уже попрощавшись, Родригес сказал: - Так вот, Рамиро, играй мы с тобой в шахматы, можно было бы сказать, что на доске сложилась корректная комбинация - правильная во всех вариантах, в которой все зависит от хода противника. Для нас очень важно знать этот ход, поскольку в действительности комбинация далеко ведь не корректная. 1 12 октября 1492 года Колумб открыл Америку. Глава III БЕССМЕРТНАЯ ПАРТИЯ Удар громыхнул за окном так внезапно, что Педро Родригес вздрогнул. За делами он не заметил, как уже давно все кругом затихло, притаилось. Даже телефонные звонки угомонились. "Уголовник вздрагивает при стуке двери, клептоман - от шороха за спиной, а я стал бояться грома. У типографа туберкулез, у шахтера - антракоз, у официанта - варикозное расширение вен, а у человека моей профессии?" - подумал полковник. Дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась Эсперанса, нарядно одетая, с цветком орхидеи на блузке. - Полковник, я хочу затворить окна. - Рановато, однако, в этом году меняется сезон2. 2 На Кубе принято делить год на два сезона: зимний - с ноября по март, и летний - с апреля по октябрь. - В районе Малых Антильских формируется первый циклон. Отсюда ранний дождь. - А у тебя светло на душе... Встал на ноги отец? - Поправляется, спасибо. Но светло, полковник Родригес, оттого, что майор Павон сделал мне предложение. - Этого надо было ожидать, и я рад за тебя. - А ваш друг Фернандес в проошлый раз так и сказал: "Если Павон решится, то гром ударит среди ясного неба". - Вот и ударил. Впрочем, оно не такое уж ясное. - И про себя добавил: "В прямом и переносном смысле". - Не знаю, смогу ли я соответствовать... - Лучшей подруги ему не найти! Только дай слово, Эсперанса, что не оставишь работу. Ну, уж если очень прижмет, когда появится потомство. Родригес поднялся. - Будь счастлива. Дай пожму твою руну. - И, взяв со стола томик Лермонтова, открыл нужную страницу, прочитал: Дай бог, чтоб вечно вы не знали, Что значат толки дураков, И чтоб вам не было печали От шпор, мундира и усов; Дай бог, чтоб вас не огорчали Соперниц ложные красы, Чтобы у ног вы увидали Мундир, и шпоры, и усы! - Это, видно по всему, означает напутствие. Любить, хранить верность, быть другом, - улыбнулась Эсперанса - она не знала русского языка. - Примерно. - И полковник перевел стихи на испанский. - Там уже есть кто? - Да! - Пусть заходят. А тебя от души поздравляю, Эсперанса. В добрый путь! Деловая встреча с флавио Баррето, Роберто Веласкесом и еще тремя специалистами из минсельхоза прошла удачно. Служба прогнозов и сигнализации болезней, увеличив втрое количество проб, не нашла отклонений в поведении гусениц огневки. Единственным тревожным фактором была обнаруженная в ряде мест головня - грибковое заболевание сахарного тростника. Однако флавио Баррето успокоил: - У наших "чистых" ученых есть своя болезнь, которую тоже не мешало бы изучить. Чуть что - срыть, уничтожить, а у нас задача - борьба за урожай! В районе Пилона заражен головней сорт В42231. Он неприхотлив и только там, на каменистых, засоленных почвах, и может расти. Перепахать? Значит, надо три раза перепахать, а затем 25 месяцев ждать урожая. В провинции Матансас, под Лимонаром, как-то возник очаг. Подозрительный? Да! На поле частного владельца было неприятно глядеть. Каждое второе растение поражено. Поле не попе, какая-то свалка ржавого железного прута. А вокруг другие сорта и ни одного больного! Мы установили, что тому гуахиро привозил полный чемодан черенков какой-то "специалист" из Гаваны. Условно сорт из чемодана назван Матансас-22, или М22. Он оказался чрезвычайно приспособленным к черным, тяжелым почвам района, но и исключительно восприимчивым к головне. И этот очаг ликвидировали, а все остальные пока не проблема. - Да, Флавио, но почему ты не желаешь прислушаться к нашему голосу? спросил Веласкес. - Мы с тобой так можем недооценить опасность. Два года назад, полковник Родригес, головня почти полностью уничтожила посевы сахарного тростника на Ямайке. И все ученые заговорили, особенно в США, что споры головни с высотными потоками воздуха прибыли в наш регион с африканского континента. Ты же знаешь, головня плохо летает. Ну, пусть долетела, но с чего это она села лишь на Ямайке, не зацепив никакой другой страны и нас? Вот это меня и настораживает! Сельское хозяйство Ямайки тут же поддержали американские компании. А головня-то уже рядом! Я продолжаю опасаться ее вспышки на Кубе. - Ну, хорошо, Веласкес, решено: в понедельник подготовленную Госстанцией брошюру, предостерегающую наших земледельцев от возможной вспышки головни, мы утвердим у министра и через неделю распространим по всей стране. Заодно доложим о головне на заседании коллегии министерства. Это все! - подытожил Баррето, и одновременно в динамике послышался голос Эсперансы: - Компаньеро полковник, прошу прощения, но к вам комендант по очень срочному делу. - Пригласи! - Полковник извинился и прошел с комендантом и бойцом, одежда которого была заляпана краской и испачкана известкой, в другую комнату. Через минуту из-за плотно закрытой двери послышался резкий голос полковника, но слов разобрать было нельзя. В комнате между тем происходило следующее. Лицо Родригеса побелело, затем залилось краской. На ладони его лежал вытянутый металлический предмет не более трех сантиметров в длину с заостренным концом. - Невероятно! Какой кретин сказал, что тебе надобно работать в Госбезопасности? Еще доверили красить стены! Иди и доложи своему старшему, что полковник Родригес отправил тебя на пять суток под арест. На гауптвахте будет время поразмыслить. Ступай! Боец вытянулся и ушел, а комендант, чувствуя и свою вину, пытался исправить дело: - Компаньеро полковник!.. Родригес приложил палец к губам и подошел к дверце несгораемого шкафа, вделанного в стену, набрал несколько номеров, отворил ее, извлек коробку, в которой были обложенные ватой ампулы, устроил рядом металлический предмет, тщательно закрыл коробку, а затем и тяжелую дверь сейфа. - Слушаю! - Я говорю: может быть, мы немедленно водворим эту вещицу обратно? - Какого черта теперь? Скажите лучше, как это его угораздило ее снять? - Увидел с наружной стороны стены этой самой комнаты, хотел, как лучше. Но я считаю, если водворить на прежнее место, то будет все нормально. - Плохо вы их знаете. Но разве только для того, чтобы наши техники попытались установить волну. А сообрази он, доложи, мы смогли бы прежде всего определить, как давно укреплен этот микрофон, выдать им такую "информацию", что они бы там почесались, а то и обнаружить адрес, где находится приемник, и тех, кто у нас под носом занимается радиолюбительством. А теперь - ЧП! И, надо полагать, этот аппарат помощнее микрофона-пистолета 902. - Тот похож на шляпку гвоздя, его выстреливают из пистолета на расстоянии до ста пятидесяти метров, он влетает, в окно, впивается а стену и тут же начинает работать, - торопливо добавил комендант. Педро Родригес сдвинул брови. - Немедленно осмотрите все стены здания. Сделайте вид, что идет ремонт. Без паники! Поставьте в известность дежурного по министерству. Надо же! Знали, где устанавливать микрофон. Если судить по внешнему виду, он появился здесь недавно. Пусть боец составит рапорт и точно укажет техникам, где именно он нашел микрофон. И пусть они немедленно заберут его у меня. Исполняйте и готовьтесь рапортовать министру. - В районе Малых Антильских формируется циклон. - Мистер Браун зажег сигарету. - Это может способствовать, но может и помешать нашим планам на субботу и воскресенье. - Сделаем так, чтобы способствовало, - заявил старший офицер Мартин. Людей вы всех видели и одобрили, Сродства доставки надежные. И первым сегодня же полетит Рой Коллингз. Вы напрасно в последнюю минуту изволите сомневаться. Рой - отличный пилот и так же отлично "собьется" с пути. Непогода ему только на руку. В самые сумерки, ориентируясь по маяку островка Боррачо, он на бреющем проскочит залив Буэнависта, а там сразу три посадочные полосы: сентрали "Симон Боливар", "Араселио Иглесиас" и аэродром в Маяхагуа. - А ну как собьется в действительности? - Не получит свои пятнадцать тысяч зелененькими. Погода его не беспокоит. Он уверен. Рой любит острые ощущения, да и Кубу поглядит своими глазами. Вот только надо, чтобы вы правильно дело повели по дипломатическим каналам и вернули бы его вместе с самолетом. Агент, которого он выбросит, смертельный враг кастровцев, с парашютом прыгает с высоты ста метров. Сам он из Сулуэты, район Ягуахая знает прекрасно, там его встретят на машине. Втроем они обработают северное побережье двух провинций. В субботу, то есть завтра, перед рассветом мы на новой лодочке выбросим с катера FV-28 к островку Травиесо вашего любимого "Латосо"1. 1 Латосо - говорун (исп.). - Почему моего? - Он вам больше других понравился. - У него там брат, рыбак, он и встретит. - Вот и превосходно! Примет на своей лодке, укроет, и они обработают треугольник Сьенфуэгос - Матансас - Санта-Клара. - Меня беспокоят групповые высадки. - Мистер Браун загасил сигарету, набрал номер телефона. - Хай, Майкл! Ты меня ждешь? Буду через час. Представь мне ту лаборантку. Помнишь, я тебе говорил? И вечером придумай, куда нам с ней закатиться. Надо расслабить нервы. Бай-бай! - Вы же сами, мистер Браун, решили, что дважды на одном месте прокола не бывает. - Что это? - Намек на какое-то обстоятельство не понравился мистеру Брауну. - На пляже Эль-Кахон, неподалеку от Гуантанамо, вы сами наметили высадку трех опытных агентов. Но там в шестьдесят девятом знаменитый "Ярей"2 - Москеда Фернандес и девять наших, можно сказать, лучших людей сложили головы. 2 Ярей - дикая пальма (исп.). - Возможно, скоро им поставят памятник. Но вы не находите, Мартин, что этот их Андрес Насарио Сархен3 способен послать на верную гибель родного брата, лишь бы прославиться, заработать куш? - И превосходно! Нам как раз такие и нужны. 3 Андрее Насарио Сархен - генеральный секретарь "Альфы-66". - Нет, Мартин, нужны такие, которые бы не за деньги, а за совесть доводили наше дело до конца! Я почему-то верю, что на сей раз Эль-Кахон не подведет. Там рядом горы. Эта троица отвечает за богатый район Гуантанамо Баямо. - А я все же больше верю в успех группы, идущей к заливу Охо-дель-Торо. В ней проверенные люди Боша. "Арголья", "Калавера", "Гуинче"4 - все прошли школу "командос". Их будут ждать закаленные в деле и хорошо осевшие в Баямо два наших агента. Всего семеро. В горах у них надежные тайники, оружие, мощный передатчик АТ-13. Бош дал согласие, и все они подписали контракты о том, что после исполнения этого задания останутся на Кубе. Сейчас - вчера я разговаривал с Лэнгли - срочно готовятся документы, а пока они посидят в горах. Питание там есть. И можно хорошо укрыться в пещерах. 4 Арголья - металлическое кольцо, ошейник: калавера - череп, на Кубе так называют легкомысленного человека; гуинче - ворот, лебедка (исп.). - Ладно, толчем воду в ступе! Вы, Мартин, очень хотите, чтобы получилось все так, как вам хочется, или просто ласкаете мой слух приятными словами? - Я ведь и сам несу ответственность. Зачем же вы так, мистер Браун? - Действуйте, Мартин, а меня ждут более важные дела. Мистер Браун хлопнул Мартина по плечу и вышел из комнаты на седьмом этаже "Мьюнити". Через минуту после знакомства у молоденькой лаборантки заблестели глаза. И было в этом блеске нечто большее, чем просто радость от того, что такая важная персона, как мистер Браун, обратила внимание на нее и что ее впервые пригласили в столь шикарный ресторан, каким в Майами считается "Хилтон". В очках, с волосами, на затылке забранными в пучок, в белом халате, в школьных гетрах и таких же белых сабо, хрупкая лаборантка казалась старшеклассницей. На этот раз выбор мистера Брауна был более удачен. Он проводил лаборантку до двери кабинета, обнял ее, и она прижалась к его плотной груди. ... - Ну, Майк, теперь давай разыгрывать самое главное, - серьезно произнес мистер Браун, затворив дверь. - Ты включил звуковую защиту? Да? Ну, я слушаю! Когда будут готовы твои упаковки? - Генри! - У Академика Майкла мучительно ныл зуб, крупинка кокаина, положенная в дупло, сняла боль лишь наполовину. - За меня ты не беспокойся. Только бы не изменили сроки и туристская группа выехала вовремя. С женой француза-специалиста в Никеро, у которой больной мочевой пузырь, ты придумал талантливо. Значит, и этот "второй" вариант, если она не заболеет и в срок вылетит в Гавану, - верная десятка! - Ха, ха! Конечно, даже асу из "Х-2" в голову не придет выскакивать из машины и шпионить за дамой, убегающей в сахарный тростник по маленькой нужде. - Да, но надо, чтобы и на участке Камагуэй - Ольгин, где по сторонам Центрального шоссе мало плантаций, она продолжала бы морочить им голову. - О'кей! Меня интересует "третий" вариант. - Здесь ты должен обеспечить к десятому числу в наше распоряжение "Черную птицу". Пилот станет исполнять наши указания, не зная, что он делает. Загрузим дополнительный бак самолета специальной жидкостью и начиним тучи спорами. Будут учтены все метеоусловия, изучены досконально направления ветров и все инверсионные и конвекционные потоки воздуха. Пилот пройдет туда и обратно Наветренным проливом и оставит после себя аэрозольные облака, полные спор. Они, впитав влагу, станут тяжелыми. Капли дождя унесут их с собой на землю. Там влажно и еще тепло. Что и необходимо! Пусть попадет на остров пятая, десятая часть из того, что он выбросит, пусть двадцатая! Черт возьми, - Академик Майкл схватился за щеку, - этого одного варианта будет достаточно. - Переоцениваешь! - Кудесник не зря старался. Нужно всего три дня, чтобы одна осевшая на плантацию спора дала обильный урожай - до ста тридцати тысяч спор в каждом сорусе. Еще пару часов при малейшем ветре, и поле радиусом в тридцать километров, а то и все шестьдесят заражено. Бакстон1 удивился бы чудесам нашего Кудесника. Ко Дню Ветеранов еще нет, а вот ко Дню Благодарения2 сможешь заказывать себе фрак с дырочкой для еще одной награды. 1 Бакстон - учёный США, фитопатолог, занимавшийся впятидесятые годы изучением мутанотов и выведением новых штаммов различных болезнетворных грибов. 2 В США последний четверг ноября. - Полковник Родригес? - Я слушаю. Говорите! - Докладывает дежурный по Центральному управлению госбезопасности подполковник Салас. Приказано довести до вашего сведения. Два часа назад в районе Ягуахая одноместный спортивный самолет нарушил границу. В непогоду сбился с пути, совершил вынужденную посадку на взлетной полосе сентраля "Араселио Иглесиас". Пилот-владелец Рой Коллингз, гражданин США, член клуба любителей-авиаторов Майами. Говорит, следовал курсом на Джорджтаун. При себе имеет телеграмму от некоей Мэри, высланную два дня назад, с приглашением провести с ней уикенд. Просит помощи. На руках имеется удостоверение клуба, в котором даются международные гарантии покрытия расходов, вызванных аварией или непредвиденными обстоятельствами, вплоть до штрафов. - В какой конкретно помощи нуждается? - Родригес почувствовал, что устал, и принялся собирать со стола дела и бумаги. - Номер с ванной в гостинице до прояснения погоды, возможность отправить телеграммы в Джорджтаун и Майами, охрана самолета и горючее. - Какие соображения у руководства отделением в Ягуахае? - Ничто не вызывает особых подозрений. Личное оружие - кольт, боеприпасы к нему, коробки с подарками, перевязанные ленточками, и документы он передал нам сам. Местные оперативные работники обратили внимание лишь на чересчур мощный мотор. - Какие приняты меры? - Удвоили внимание всех служб по району. Вызвали группу из провинциального управления. - Немедленно, в присутствии нарушителя, вскрыть коробки с подарками и составить акт. Завтра утром самолетом или машиной доставить задержанного к нам в Управление, Мы же, в свою очередь, направим к самолету наших специалистов. Молодой боец был в укрытии, где его оставил ефрейтор, потом подался чуть вперед, чтобы взять нарушителя. Окликнул его - автомат на изготовку, потребовал назвать пароль, приказал бросить оружие и ощутил резкую, колющую боль в спине. Второй нарушитель, скрытый от бойца скалой, сзади ударил его ножом. Но прежде чем вздохнуть в последний раз, боец нажал на гашетку. Оглушительная в ночной тишине очередь прошила человека, которого он задержал. И горы, вплотную подступавшие к пляжу, ответили эхом. Несколько раньше боец и ефрейтор зафиксировали в неспокойном море отплывавшую от берега неопознанную моторную лодку. Затем через мгновение они заметили двух неизвестных, которые высаживались на песчаный пляж с другой лодки, окрашенной в темный цвет. Один в форме вооруженных сил Кубы, другой в одежде гуахиро. Оба были вооружены и несли по объемистой сумке. Высадившись, они разошлись, и ефрейтор заспешил наперерез тому, кто был в форме. В полусотне метров от намывной полосы прибоя начинались каменистые обнажения, густо поросшие испанским дроком и колючим марабу. Немного выше было шоссе Гуантанамо-Баракоа. Ефрейтор, старший по дозору, спрятался за утесом, ожидая нарушителя в форме на тропе, ведущей к шоссе. То, что произошло за его спиной, казалось яснее ясного. Его товарищ дал предупредительную очередь и задержал непрошеного гостя. Сейчас он его разоружит, свяжет и посигналит криком разбуженной чайки. И если так, то скоро на шоссе обязательно должен выйти и второй, привлеченный выстрелами, но он притаился. Вдруг за спиной посыпалась галька, треснул сучок. Ефрейтор оглянулся и увидел вспышки огня. Одновременно о камень утеса зацокали пули. Он ответил, и тогда каленым железом обожгло ногу. Ефрейтор метнулся в сторону, опустился на здоровое колено, продолжал стрелять. Противник замолчал, и ефрейтор сквозь низкий гул накатывающих на пляж волн услышал шорох. Потом он исчез. Судорогой свело все тело. Ефрейтор с трудом сел, из разбитого колена бежала кровь. Он вскинул голову, посмотрел на тропу, через силу перевалился на живот и начал стрелять короткими очередями по удалявшейся тени. Вскоре он сообразил, что следует беречь патроны, еще раз попытался подняться, но неимоверная боль при малейшем движении усиливалась, пока не наступил шок. Он затих, зная, что с минуты на минуту к нему подоспеют на помощь. Днем в воскресенье полковник Родригес докладывал министру. В кабинет были приглашены заместитель министра и генерал Карденас. - В субботу, за час до рассвета, в районе севернее острова Ларго, в территориальные воды вторгся катер типа FV-28. С него на воду была спущена-быстроходная двухместная лодка неизвестного нам типа. Противник, по всей вероятности, пытался установить контакт с задержанным нами рыбаком Немесио Феликсом Менендесом. Последний утверждает, будто его хотели похитить. Вместе с тем капитан сторожевого катера в рапорте указывает, что ясно видел в ночной бинокль, как в критический момент один из тех, кто находился в неопознанной лодке, разрывал какие-то пакеты и бросал их за борт. - Ваш вывод? - Министр был не в настроении. Общие результаты последних событий не радовали. Они складывались в пользу противника. - Наши действия помешали высадке агента ЦРУ с партией яиц гусеницы огневки. Задержанный Менендес может об этом и не знать. Состава его преступления нам не доказать. Подержим и выпустим, если не признается сам, но установим строгое негласное наблюдение. - Правильно! - Министр раскрыл лежавшую у него на столе папку, в которой были бланки телеграмм. - Сейчас познакомишься. Докладывай дальше. Только вот агента-то надо было взять! - Слишком тихоходны наши сторожевики, компаньеро министр. - Авиация! Поздно был дан сигнал тревоги. - Вы правы. Далее. В четыре пятнадцать утра сегодня двумя заходами на пляж Эль-Кахон провинции Гуантанамо высадились три агента. С первым заходом - один и следом еще двое. Дозор погранслужбы пытался их задержать, вступил в бой. Однако боец был убит ударом ножа в спину. Скорее всего это сделал тот, кто высадился первым и кого не зафиксировал дозор. Об этом говорят. следы. Вместе с тем боец успел уложить другого нарушителя. Ударивший ножом бойца подобрался с тыла к ефрейтору, который ушел вперед и должен был задержать третьего, открыл огонь и нанес старшему по дозору тяжелое ранение в коленный сустав. Из-за этого ефрейтор не смог вести преследование. Когда подоспела тревожная группа, на груди убитого нарушителя еще работал передатчик: ушедшим в горы необходимо было знать, убит он или ранен. Полагаю, компаньеро министр, нам следует сделать все, чтобы у противника не было больше этого преимущества. Радиосвязь бойцов погранвойск между собой и с дежурным по заставе значительно облегчила бы и усилила охрану госграницы. Министр перевернул обложку настольного блокнота, сделал пометку. - Конечные результаты? - Группы преследования с собаками идут по следу. Весь район приведен в состояние повышенной готовности. Однако поиск затрудняется тем, что нарушители, идя на некотором расстоянии друг от друга, то и дело покрывают свои следы желтым составом, который сбивает с толку служебных собак. Пробы состава отправлены на исследование. Провинциальное управление рапортует о продвижении дела каждые два часа. Мы примем все необходимые меры, чтобы перекрыть им выход на трассу Гуантанамо - Баямо. В карманах убитого нарушителя - личность его пока не опознана - обнаружены документы, изготовленные в ЦРУ с безупречной точностью. В сумке, помимо боеприпасов, провианта, бытовой мелочи, найдены пять целлофановых пакетов, полных яиц гусеницы огневки. Яйца также переданы на исследование. - Это все? - Министр пощипывал бородку - мало отрадного сообщил полковник. - Пока да, компаньеро министр. Но, по всему видно, противник этим не ограничится. - Мыслишь ты, Педро Родригес, хорошо, но вот действуешь пока не очень складно. Читай. - И министр, сделавший ударение на слове "пока", протянул полковнику два телеграфных бланка. Родригес прочитал: ДОНЕСЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ТЧК БРАУН ЗАКАНЧИВАЕТ ОПЕРАЦИЮ УСПЕШНО ЗПТ РАДУЕТСЯ ЗПТ ПОЗВОЛЯЕТ СЕБЕ РАЗВЛЕКАТЬСЯ ТЧК УСТАНОВИЛА СОВЕРШЕННО ТОЧНО УДАР НАНОСИТСЯ ОГНЕВКОЙ ПУТЕМ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ЯИЦ ЕЕ ГУСЕНИЦ ТЧК КОНЕЦ ИНКУБАЦИОННОГО ПЕРИОДА ЯИЦ ПЯТЬ ТР СЕМЬ ДНЕЙ ТЧК Р 16 Более важным сообщением была депеша от Хоты-9. ДОНЕСЕНИЕ СОРОК ПЕРВОЕ ТЧК НАЧАЛО ТЧК ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ПУНКТЫ ВЫСАДКИ АГЕНТУРЫ НАЦЕЛЕННОЙ НАНЕСТИ УЩЕРБ ПЛАНТАЦИЯМ САХАРНОГО ТРОСТНИКА НЕ УСТАНОВЛЕННЫМ МНОЮ СПОСОБОМ ДВОЕТОЧИЕ ЛЮДИ АЛЬФЫ РАЙОН ГУАНТАНАМО ТР БАРАКОА ЗПТ ЛЮДИ БОША ЗАЛИВ 0Х0 ТР ДЕЛЬ ТР ТОРО ПЯТЬ ЧЕЛОВЕК ЗПТ ОДИН ПОЛУОСТРОВ САПАТА ЗПТ ОДИН НА ПАРАШЮТЕ РАЙОН ЯГУАХАЯ ТЧК ЖДУ КОНТАКТНОЙ СВЯЗИ ЗПТ ЕСТЬ ДОКУМЕНТЫ ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ ТЧК ХОТА 9 ТЧК КОНЕЦ Родригес закусил верхнюю губу, затем прошептал: "Кто не идет вперед, тот движется назад". Министр молчал. Он словно давал полковнику время собраться с мыслями.. Родригес тряхнул головой. - Крепко шахуют! Я тут недавно говорил, что все будет зависеть от хода противника. Он захватывает инициативу, но мы ее сведем на нет. Мы ждали! В конечном счете огневка нам большого вреда не принесет. Что же касается залива Охо-дель-Торо, то у нас есть пока единственное подтверждение высадки там столь значительной группы - перехваченная радиосвязь, запеленгованная в семь утра в районе Никеро. Скорее всего мощный передатчик находится в горах Сьерра-Маэстры. Отдел дешифровки управления радиоперехвата пытается прочесть текст. Сейчас мы немедленно свяжемся с отделом в Мансанильо и уполномоченным в Пилоне. Могу доложить вам в любое время? Министр кивнул. - Далее... В кабинет вошла Дигна, и полковник замолчал. Секретарша министра передала ему записку. - Пусть войдет! Старший лейтенант из шифровального отдела положил, перед министром раскрытую папку. - Вот! В самый раз! Хота-9 вышел по срочному каналу. Познакомься и продолжай. - Министр протянул бланк Родригесу. Старший лейтенант и Дигна покинули кабинет. Полковник прочел - всего шесть строк - и передал телеграмму заместителю министра. - Это меняет положение и расстановку сил. - И Родригес вновь, в который уже раз за последние дни, с благодарностью подумал о том, как бесстрашны бойцы невидимого фронта. - На Ар-голью - он, значит, главарь этой группы, растет парень, - у нас несколько томов досье. Мы знаем его как облупленного. Все его родственники и возможные связи нам известны и в Баямо и в Пилоне. Но Арголью скорее всего придется искать в горах. Он не решится выйти на люди. - Это ты предполагаешь. - Министр ждал более конкретных соображений. - Что же касается Гуинче, то о нем у нас сведений маловато, однако Рамиро Фернандес Гарсиа - вы все его хорошо помните - действительно был с ним некогда близко знаком. Хота-9 прав. О! - По лицу полковника было видно, что ему пришла удачная мысль. - В Пилоне местный приход последние годы возглавляет падре Селестино. Он не с нами, но как раз Рамиро Фернандес с детских лет знает падре, и тот всегда к нему благоволил. Полагаю, можно направить... Разрешите командировать майора Павона и Рамиро Фернандеса в Баямо и Пилон? Для связи выделить им вертолет. Задание - использовать все возможности и силы местных отделов и провести разработку группы Боша до полной ее ликвидации. Захватить живыми одного-двух диверсантов не позднее середины ноября! - Вот это другой разговор! - Министр согласно закивал. - А что ты молчишь о парашютисте? Хитрее не придумаешь. Обошли нас! - Где он только помещался в одноместном самолете, да в такую погоду? ЦРУ денег не жалеет. - Педро Родригес уже загорелся, обрел уверенность. Местные крестьяне обнаружили золу, показавшуюся им странной. Да какой-то там инженер с сентраля "Араселио Иглесиас" сказал, что это, мол, они жгли упаковку из-под удобрений. Проверим и примем необходимые меры. - Ну, что? - обратился министр к своему заместителю и генералу Карденасу. Те промолчали. - Так и решим! Действуй, полковник Родригес, и докладывай! Уже в приемной под взглядом Дигны, которая симпатизировала ему, Педро подумал, что министр с некоей особой интонацией на этот раз произнес слово "полковник". Церковь, внешне напоминавшая скорее большую часовню, находилась рядом с центральной городской площадью. Фасад ее, украшенный резным по камню орнаментом в стиле чурригереско, столь процветавшем в испанских колониях середины XVIII века, по обе стороны сжимали гладкие снизу и затейливые сверху звонницы. Обе створки массивной двери храма были открыты. Шла служба. Рамиро Фернандес протиснулся к самому алтарю и встал у колонны, по которой с потолка спускалась хоругвь с изображением святых Августина, Христофора и Себастьяна. Архитектурное оформление алтаря, более чем фасад с портиком, говорило об увлечении его создателя живописным и бурным смешением готики, платереско и барокко. Богослужение подходило к концу. Священник заметно заспешил. Рамиро почувствовал, что падре Селестино выделил его в толпе и узнал. Прозвучало заключительное "аминь", и через минуту помещение церкви опустело. Псаломщик, ризничий и служка прибирали алтарь. Падре Селестино склонился над библией, губы что-то шептали. По его напряженной спине Рамиро видел: священник догадывался о том, что Рамиро не ушел, и боролся с желанием обернуться. Рамиро кашлянул. Падре Селестино, худой, постаревший, быстро вскинул голову, пристально посмотрел на Рамиро. Затем водворил на место причастную чашу, оправленную в золото, подал знак следовать за ним, прошел в ризницу, предложил гостю стул. Ризничий снял с падре церковное одеяние. Черный цвет сутаны делал некогда проворного и полного жизни падре Селестино совсем стариком. Как только ризничий удалился, падре Селестино опустился в кожаное кресло с широкими подлокотниками и ножками с вычурной резьбой по красному дереву. Рядом с креслом на крюках висели кадила.. - Во благо ли всевышний привел твои стопы в сей дом? - вместо приветствия изрек падре Селестино. - Любой, кто входит в божий дом, входит с добром. - Рамиро встал, сделал шаг в сторону кресла. - Вы-то как, падре? Победившая разум сила сорвала старика с места, и он заключил Рамиро в объятия. - Что вас тревожит, падре? Вижу, вы грустны. - Душа болит! Рамиро, рассей сомнения! Скажи, что ты пришел меня проведать и разделить со мной мою печаль. А ведь не так! Что-то иное привело тебя сюда. Не чистый интерес. Во благо чего? - Радостной жизни на земле, падре! Для всех! - Радость всегда была единой, от бога! - Но вы-то здоровы, отец? - Душа в смятении! Потому и страждет тело. Сын мой, Рамиро, наслышан я о тебе всякого и разного. И ум не постигал и верить не хотелось. Как я обманулся! - Падре Селестино отстранил от себя бывшего любимца, - Теперь-то как мне понимать тебя? - Я там, где большинство. Я с теми, с кем народ. - С теми, кто уводит народ от бога! - Да ведь, падре Селестино, время теперь на планете такое. Всем знания стали доступны. Вот и люди верят в другое. - Но те, с кем ты, они же против бога. Плакать не могу, ибо сильное горе, подобно пламени, иссушающему влагу, не дает очам моим источать слезы. - Нет, падре, мы не против! Мы увидели, что главное в жизни есть не дух - материя. Но кто верит, тому мы не помеха. Каждый свободен избирать свое вероисповедание. Мы стремимся сделать жизнь другой, более светлой, радостной, счастливой для большинства. Вспомните, падре, да разве ж мы в "Делисиас" прежде справедливо жили? Был дон Карлос, владел всем и правил всеми. Достаточно ему было только кинуть взгляд - и человека гнали вон, оставляли без куска хлеба, а то и тащили в тюрьму. Приглянулась девушка - в постель к нему. - Остановись, Рамиро! Заклинаю, о ком угодно, но его не суди! Не греши! - Рамиро задумался. Покраснел. - Нас ограничили, загнали в стены храмов, лишили школ, больниц, домов призрения, приютов для детей и престарелых. Служителей культа гонят из страны... - Не всех, падре, не всех, а тех, кто стал на нашем пути, кто вместо блага приносит вред, помогает врагам, противится новшествам. - Поносите веру, и все грешат. "И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне". Боязнь смертного греха ушла. Разводов более, чем браков, дети растут вне тепла семьи, тот, кто выдвигается и ведет за собой других, - не лучший. Справедливость и поблажки даете тому, кто с вами, и круг свой вы замыкаете. - Вы, падре, веру свою утверждали сколько веков? И жгли живых людей, а веру строили. Мы ж только начинаем, отец, и неизбежны отклонения, просчеты, но не изуверства. А то, о чем вы говорите, вскроет себя, устранится. Подумайте за нас, и вы увидите, как нам трудно. Те же, кто прежде правил страной, обладал опытом и знаниями, ныне бежали, подло покинули родные очаги, родную землю. Я был там, среди них. Жил с ними. "Гусанос" - я бы их и так не назвал. Черви, как вы, падре, скажете, и те божьи создания, какие ни на есть. Люди, кого вы оплакиваете, исчадие ада. А чем занимаются сейчас местные воротилы? Совращают кубинцев, натравливают друг на друга, соблазняют за деньги продать душу дьяволу, а родину американскому боссу. Как только бог терпит таких? Как не карает их? И почему они решили, что им пристойно мешать нам здесь строить жизнь так, как мы того хотим? - Остановись, Рамиро! Сын мой, не будь побежден злом, но побеждай зло добром. - Вот я и прибыл сюда за этим, падре! Я приду к вам завтра под вечер и послезавтра. Мне дорога память детства, связанная с вами, и мне жаль вас. И я знаю: мог бы часами быть рядом с вами и говорить. И сколько раз я один, и мы вместе с "Эль Альфилем" вспоминали вас добрым словом. Все эти годы "Эль Альфиль" знал, где вы и что с вами. - Педро в больших чинах. - И все же не только помнит вас, но искренне сожалеет, что вы не с нами, что вам непонятны наши дела. - Не творите зла, и да не претерпите зла! - Помню с детства, отец, вы поучали из евангелия от Луки: "Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен..." Мне озираться незачем. Хочу только, чтобы вы меня поняли и помогли вместе со мной тому, кто нуждается в помощи. - Рамиро поднялся со стула. - Иди с богом, сын мой! Дай остынуть душе, пока не воспламенилась. Любил тебя и люблю. Господь с тобой! Жду завтра к заходу солнца, - И падре Селестино осенил крестным знамением Рамиро. Первая встреча "Эль Гуахиро" с падре Селестино произошла в предпоследнее воскресенье октября. Со стороны казалось, что священник с доброй душой встретил и проводил бывшего своего любимца. Однако Рамиро ходил и ходил к падре, а тот, явно догадываясь, чего от него ждут, упорствовал, всякий раз бросался в наступление, пытался обвинять. Тем не менее Рамиро замечал, что падре с каждой новой встречей изливал боль своей души, пыл его слабел и он смягчался. В Пилоне к "Эль Гуахиро" прикомандировали в качестве помощника и связного верного и преданного революционера Рамона Дельгадо Миранду. Родом он был из Эскамбрая, но вот уже пятнадцать лет жил в Пилоне и занимался лесоводством. Рамон сразу понравился Рамиро Фернандесу своей простотой, бесхитростностью, проницательным умом, глубокой скорбью в серых глазах. Рамиро помнил рассказ Рамона. - Тогда, в Эскамбрае, было просто. Лейтенант, который привел с собой сто человек, выстроил их сразу за последним боио1 на тропе, идущей в горы, взобрался на камень и произнес: "Мы пришли сюда потому, что в этих горах действуют подлые бандиты, агенты империализма, которые без разбора убивают на месте любого, кто не желает оказывать им помощь". Все в деревне взяли оружие в руки и пошли. На каждом шагу они находили их следы. И бандитов уничтожили. А сейчас? Сейчас их нет... И они есть. Скажите, как надо их искать, и я не пожалею ни сна, ни жизни и найду их. 1 Боио - хижина (исп.). Рамиро уже знал еще до встречи с Рамоном, что в шестидесятые годы, когда контрреволюционные банды, снабжавшиеся оружием, одеждой и провиантом из США, действовали в горах Эскамбрая, безоружного Рамона схватили двое бандитов, привязали к столбу и у него на глазах изнасиловали его жену. А потом его избили. Рамон, превозмогая боль, двинулся следом за бандитами. Десять часов он, как тень, шел за ними, ни шорохом, ни звуком не выдавая себя, и, когда на очередном привале бандиты легли отдыхать, своим мачете зарубил обоих. Поселился Рамиро Фернандес в чистеньком домике, принадлежавшем местному ветврачу, который уехал в Гавану. Домик стоял на окраине Пилона, но всего в десяти минутах ходьбы от жилья Рамона Дельгадо и на таком же расстоянии от обители падре Селестино. Оперативные поиски диверсантов - следы их были найдены местным отделением госбезопасности в заливе Охо-дель-Торо - оказались безуспешны. Между тем их присутствие ощущалось. Начальник отделения госбезопасности муниципии утверждал - и имел на то основания, - что служители церкви в Пилоне, скорее всего сам падре Селестино, поддерживают связь с недовольными элементами, а через них с диверсантами. Он требовал оснастить слушающей техникой помещение церкви, но на это Гавана не шла. Майор Павон, прилетавший в Пилон из Ольгина, где он вел поиск, рассказал, что в провинциях Гуантанамо, Сантьяго-де-Куба, Гранма, Санкти-Спиритус, Вилья-Клара начала хозяйничать гусеница огневки на плантациях сахарного тростника. В последнее воскресенье октября Рамиро вновь был у падре Селестино. Тот заметно подобрел, но чем-то был расстроен. Рамиро с ходу пошел в атаку. - Падре, помогите мне встретиться с Гуинче. Вы знаете, кто это и как это сделать. Помогите! - Ты лучше скажи, отчего твоя правда такая несправедливая? Женщину с детьми только за то, что муж ее уплыл на лодке в США, выгонять из дому... И власти гонят! У них есть решение и ордер. Она обратилась ко мне за помощью, так какой-то там начальник заявил, что он и все- они не верят в бога. - Это - недоразумение, падре. Можно исправить. - Да! Вот вы не верите в бога! Но кто, я спрашиваю тебя, сделал так, что люди перестали верить в природу? Издеваются над ней, переиначивают ее, и доигрались до того, что человек перестал верить человеку, самому себе и в самого себя. Вот Он и ведет отбившуюся паству к концу. Я понимаю, когда кто-то выступает против старого, физически устаревшего. Однако есть суть, дух, опыт, знания - как можно против них вести род людской? - Это ошибка, заблуждение... Я же добиваюсь от вас, падре Селестино, помощи, пекусь, чтобы помочь ближнему. Душа его страдает, мечется, он на перепутье, устал от грязи, от крови, от лжи, от служения неправому делу. Призовите его к себе, облегчите его душу, примите покаяние! Если Гуинче придет к нам, он сохранит себе жизнь. Там же ему грозит смерть. Клянусь вам святым Николаем, избавлявшим мужей от несправедливой смерти! И вы, падре, смилуйтесь, помогите Гуинче избежать угрожающей ему опасности. Рамиро произнес эти слова с такой неподдельной искренностью, что падре Селестино воздел руки к небу. Губы его зашевелились, он что-то шептал, вначале тихо, потом все громче. Наконец Рамиро расслышал: "Вот сердце наше томится, и скорби его множатся, и некому избавить нас от этого испытания. Вот голос покидает нас еще до смерти, и язык пересох от пламени сердца, и мы уже не можем обратиться к тебе с мольбой: "Да предварят нас щедроты твои, господи, не допусти несправедливости свершиться, не потерпи неправой казни. Избавь его от руки тех, кто ищет его смерти, и поспеши на помощь страждущему". - Да, Рамиро, мой мальчик, Гуинче был сегодня у меня. Ты прав, он страдает, но побеждай зло добром, ради всевышнего! Сегодня в сумерки, как каждое воскресенье, он будет на кладбище у могилы отца своего. Сейчас он там. Рамиро сорвался с места, но тут же взял себя в руки. - Постой, постои! В спешке не натвори зла. Рамиро вернулся и горячо обнял падре Селестино, который произнес вслед: "Пусть велики будут дела твои, господи, и устрой все премудро". На улице, в сквере напротив, Рамиро терпеливо ждал Рамон. Он мгновенно уловил состояние своего нового друга. - Есть время обдумать? Остановись! Всегда лучше потерять одну минуту, чем жизнь за одну минуту, Рамиро! - Идем! Дорогой сообразим. Веди кратчайшим путем на кладбище. - Оно на отшибе. С западной стороны сразу холмы и горы. Я быстро сообщу кому надо. Возьмем подмогу. - Не тот случай, Рамон. Сейчас надо мне одному. Как в шахматах: ты и противник. Все, что знаешь, на что способен, - с тобой. И нет другого хода! - На память пришли слова Педро Родригеса: "Помни, Рамиро, каждый из нас должен жить, чтобы хоть раз сыграть свою "бессмертную партию"1. 1 Так называется с теории шахмат партия, сыгранная сильнейшим шахматистом мира середины XIX века немцем Андерсеном с выдающимся польским мастером Кизерицким, которую белые завершили блестящим комбинационным финалом и с тремя легкими фигурами объявили мат при всех фигурах черных. Когда они приблизились к погосту, густая тьма уже окутала все вокруг. Рамиро велел Рамону ждать у входа и наказал: если послышится шум или стрельба, пусть он спешит в конец, третьего ряда. Не поспел Рамиро всего на несколько секунд. Или вспугнул? Когда же человек с легкостью спортсмена перемахнул через изгородь и вскочил на лошадь, Рамиро узнал Гуинче. Тот был один. - "Каждое воскресенье", - пробормотал себе под нос Рамиро и подумал, что преследовать, даже окликнуть означало наверняка испортить все дело. Рамиро Фернандес на следующий же день навестил падре Селестино. Сказал тому, что на кладбище Гуинче не застал, дал слово не проливать кровь, разве только защищая свою жизнь, и предупредил, что улетает в Гавану повидать семью, а вернется в субботу. Падре напомнил Рамиро: лишь один бог еще знает, что Рамиро известен обычай Гуинче бывать по воскресным дням на могиле своего отца. На самом же деле Рамиро вылетел в Баямо к майору Павону, где члены Комитета защиты революции селения Сарсаль вместе с оперативниками составили портрет-робот неизвестного в тех местах человека. Рамиро с трудом, но все же узнал по портрету контрреволюционера из Майами и вспомнил, что все обращались к нему по прозвищу Тостон 2. 2 Тостон - на востоке Кубы так называют ломтик банана, зажаренного в масле (исп.). - Надо запросить наших людей в Майами, - предложил Рамиро майору. Тостон в начале семидесятых работал официантом в баре на Седьмой авеню между Десятой и Одиннадцатой улицами, а затем продавцом в оружейном магазине на Восьмой улице Юго-Запада. Сомнений не может быть: он из группы Боша. Решили немедленно установить негласное наблюдение за Тостоном, как только он еще раз появится в Сарсале, чтобы таким образом выйти на всю группу, фоторобот размножили и разослали во все отделения провинций Баямо и Сантьяго-де-Куба. А в четверг группа вновь напомнила о себе. В горном селении Лас-Мерседес восьмидесятидвухлетней старушке показалось странным, что незнакомый мужчина закупает в лавке чересчур много черного хлеба и булок. Она из любопытства побрела за ним. Когда же человек вышел из селения и двинулся по дороге, ведущей в горы, старушка поспешила рассказать о своих подозрениях милисиано, дежурившему у гаража на окраине селения. Милисиано предупредил товарищей, оставил пост и последовал за неизвестным. Окликнул, но тот ускорил шаг, а затем побежал. Еще несколько секунд - и он бы скрылся за скалой, где в разные стороны уходили в горы сразу четыре тропы. Милисиано повторил свое требование и вскинул винтовку. Он хотел ранить беглеца, но пуля угодила тому в затылок. В мешке, который потом подняли со дна ущелья, кроме хлеба, ничего не было. В карманах убитого нашли деньги и складной нож, под рубахой - пистолет "ТТ". При тщательном осмотре тела под ногтем мизинца левой руки вместе с грязью и следами синтетического волокна, скорее всего из меха спального мешка, было обнаружено раздавленное яйцо бабочки огневки. Из центра полковник Родригес сообщил, что радист группы диверсантов довольно часто и не в определенные сеансы, а в любое время, но из разных мест Сьерры-Маэстры, выходит в эфир. Короткие депеши, прочесть которые, к сожалению, не удавалось, еще раз подтверждали, что диверсанты, распространив яйца огневки, по-прежнему отсиживаются в горах и ждут новое задание. Две канонерки, чтобы задержать группу в случае ее бегства, круглосуточно курсируют в проливе Колумба между мысом Крус и Сантьяго-де-Куба. Рамиро едва дождался воскресенья. В пятницу с утра он уже был вместе с Павоном в Пилоне. Порознь они осмотрели место, где находилась могила отца Гуинче. Она была полностью скрыта от постороннего взгляда, тем более ночью. Начальник местного отделения предложил установить микрофон у могилы, чтобы майор и оперативники на расстоянии знали, как развиваются события. Однако Рамиро воспротивился, и майор Павон с ним согласился, Микрофон в таком тонком деле мог бы только помешать. Решили поместить его в двадцати шагах от могилы основателя Пилона. Аллея просматривалась с холма, возвышавшегося метрах в трехстах от ворот кладбища. Там обоснуется Павон с рацией и ночным биноклем. Тропа, по которой Гуинче может уйти в горы, на ближних и дальних подступах будет тщательно блокирована. Бойцы тогда выдвинутся из укрытия наперехват и станут действовать только по радиоприказу майора Павона. Если Рамиро появится на аллее с зажженной сигаретой, то следует подождать, что он скажет, остановившись у могилы основателя Пилона. Отсутствие сигареты будет означать, что Гуинче необходимо брать силой. Ближе к вечеру Рамиро зашел к падре Селестино, передал ему привет от Педро Родригеса, новые журналы, свежие столичные газеты и коробку шоколадных конфет. Некогда падре любил закусывать ими яичный ликер на роме. В поведении священника не было ничего подозрительного. Рамиро сказал, что попытается увидеть Гуинче, и ушел. Церковь и ее связь с внешним миром, включат телефонную, контролировались, и, когда Рамиро приблизился к воротам кладбища, мимо проехал на велосипеде парень в красной рубахе - это означало, что падре Селестино за последнюю четверть часа не предпринимал никаких действий. На одном из столбов, некогда державших чугунные створки ворот, висел щит рекламы: "Самый сочный! Кубинский грейпфрут содержит мало калорий, зато богат витамином С. В силу благоприятных климатических условий страны половину веса кубинского грейпфрута составляет сок. Экспортер Кубафрутас". "Кого угораздило вывесить здесь, в Пилоне, да еще на воротах кладбища, никому не нужную, хотя и красивую рекламу?" - подумал Рамиро и решительно вошел. Солнце касалось своим быстро темневшим краем острых горных вершин. Гуинче появился неслышно, как тень. Положил у подножия креста белые цветы марипосы с желтыми усиками, словно у бабочки, перекрестился, обошел могилу и встал так, как если бы отец лежал на постели и Гуинче видел бы его лицо. Скрестил руки на груди и замер. Послышался шорох, его рука метнулась к поясу, но незнакомый властный голос опередил: - Спокойно, Гуинче! - Рамиро приставил дуло пистолета под лопатку Гуинче. - Достань, что хотел, но не дури! Достань! Вот так! Теперь швырни в сторону. Ну! Гуинче подчинился лишь после того, как Рамиро сильнее надавил дулом в спину. Браунинг глухо стукнулся о землю. Рамиро сделал два шага назад, опустил оружие. - Обернись, Гуинче! Не сразу Гуинче повернулся, а когда стал спиной к могиле отца, часто заморгал. Голос не повиновался. - "Гуахиро"! Ты? - выдавил с трудом. - Я! - Что происходит? Откуда ты? - Не из могилы, ясно. Знаю, что тебе плохо, чуешь конец. Вот и пришел. - Рамиро передвинул собачку предохранителя на своем пистолете и бросил его. Он упал на траву в метре от браунинга Гуинче. - Эй! Что происходит? - Голос Гуинче стал прежним. - Ты что, мне друг? - Пока нет! Однако могу стать. Гуинче понимал, что это не сон, но поверить в реальность происходящего тоже не мог. - Чего ты вдруг оказался здесь? - Рамиро тянул время. - Отец у меня тут лежит. А я его не знал. - Бывает. Кровь зовет? - Всю жизнь ничего дороже памяти о нем у меня не было. А положили здесь, когда я еще на свет не появился. - Как это? Гуинче начал рассказывать с жаром, словно давно хотел выговориться, а возможно, и потому, что сознательно удалял миг роковой, скорее всего смертельной развязки. И перед глазами Рамиро Фернандеса рисовалась живая картина. ...Глубокая темная ночь окутала все вокруг. Лишь издали доносился монотонный гул сентраля "Капе-Крус". Во дворе небольшого домика, там, где к небу устремляло свою пышную крону манильское манго, притаился отец Гуинче. В просторном кармане рабочей спецовки, набитом пучками пакли, лежала смятая записка, найденная случайно час назад на столе в управлении завода. То было письмо управляющего к его жене. Последняя фраза жгла сердце. "Этой ночью твой муж дежурит. Как пробьет двенадцать, обязательно буду!" Тот, другой, кому отдано предпочтение, бесшумно перепрыгнул через забор, замер, боязливо осмотрелся и осторожно стал пробираться к дому. Еще шаг, и он остановился у дерева манго. В мохнатой шапке листвы шелестел ветерок. Еще шаг, и стальная рука сдавила горло управляющего. Тычок коленом в живот, смертельные тиски и резкий удар головой о ствол дереза лишили жизни пришельца. И злоба, унижение, ревность разом исчезли у отца Гуинче. "Он мертв, но она... Пусть она держит ответ!" - пронеслось в голове, и он направился к дому. Дверь не была на запоре, и вновь слепая, безудержная сила поднялась в нем. Отец Гуинче толкнул дверь, вошел в прихожую, но тут же вспышка пламени ослепила его, он ощутил боль в груди и, падая на колени, услышал гневный голос жены: "Я вас предупреждала, негодяй!" "Это я!" - еле слышно произнесли губы отца Гуинче. Ружье громыхнуло дулом обо что-то жесткое. Женская рука кое-как нащупала включатель - вспыхнул свет. В глубоком горе женщина опустилась на пол. "Дева Мария, - шептала она, - святая непорочная, помилуй и спаси! За что такое наказание? Чиста ведь! Чиста!.." Он с трудом оперся на руку, и лицо, секунду назад перекошенное ревностью, озарилось улыбкой: он не обманут. Прилив счастья был последним, что он ощутил в этой жизни. Женщина с трудом разжала пальцы мужа, в которых он держал записку. Сердце ее замерло, губы побелели, она тихо застонала: "Дева Мария, за что? Он не прочел моего ответа!" Глаза ее округлились, и она, не вполне понимая, что делает, поднесла к невидящим глазам мужа обратную сторону записки. "Читай! Читай, о, боже!" - и потеряла сознание. - Я родился восемь месяцев спустя, но уже в Гаване, куда мать переехала к своей сестре. Мать и сейчас жива, С первого же заработка я два года копил каждое сентаво на памятник и на дорогу в Пилон. - Ты хотел бы повидаться с матерью? - спросил Рамиро. - Клянусь памятью моего отца, Гуинче, это можно сделать. Давай пораскинем мозгами. - Нет, "Гуахиро", мозгов не хватит. Ни моих, ни наших вместе. Я много намесил. - И все же! Расскажи. Вначале подумаем оба, а там помогут, если ты пожелаешь. Гуинче замолчал, закусил губу, взъерошил волосы на голове, резко опустил руки. - В карман не лезь! Знаю, что хочешь закурить. - Боишься? - Нет! Если решился, привыкай себя держать в руках с этой минуты. Потерпи. - Ну, так! Вроде ты с добром. Но с чего начинать-то? Может, отойдем? Не здесь, не рядом. - Здесь! И пусть прах его будет тебе судьей! - Ты хозяин, ты и музыку заказываешь. Ладно! Слушай! Ты уже основался на Кубе, когда Висенте Мендес и Насарио Сархен задумали военную операцию. Собрали деньги, подготовили пятнадцать человек, я был в их числе. Но перед самым выходом из Майами Висенте и Насарио - у них появились сомнения решили изменить место высадки. Хулио Сесар Рамирес настойчиво возражал. Это показалось подозрительным, и все решили, что Хулио Сесар действительно из "Х-2". Вышли в море, он за свое, и тогда его стали допрашивать и пытать, Он не признавался, но мы все больше убеждались, что он коммунист. - Никто никогда не мог представить доказательств. - Да, но я первым ударил его, и все начали бить. Потом его связали и бросили за борт. - Вернулись домой и, чтобы побольше собрать денег у лжепатриотов, сделали из него мученика и знамя. - Вот это мне не понравилось. Даю слово! От смерти же нас вместе с Висенте Мендосом1 спасла болезнь. Но я был одним из тех, кто на судне Рамона Ороско Креспо отомстил за их гибель и потопил коммунистические рыбачьи суда "Платформа I" и "Платформа IV". Потом меня отправили в Форт-Гулик, в зону Панамского канала. Там военных из Латинской Америки учат методам борьбы с коммунизмом. Вернулся в Майами, где замышлялось что-то серьезное. Да война во Вьетнаме прижала, срочно стали набирать в американские батальоны нас, кубинцев. И попал я снова на выучку, теперь в Форт-Шерман. Неподалеку, в джунглях Дарьена, отстроили вьетнамскую деревню Гатун-Дин. Там нас обучали разным системам выживания и средствам массового уничтожения вьетнамцев, и там со мной подружился Маноло Хиберга, который потом, после перемирия с Вьетнамом, свел меня с "Майклом"-Суаресом, лучшим другом "Мачо"-Баркера, Эдгара Буттари и "Бебе"-Ребосо. 1 Во время высадки в районе Баракоа 17 апреля 1970 года. - Чьими руками Никсон завладел секретами демократической партии. И погорел потом из-за них в деле Уотергейта. - Вот когда жирный куш достался им, а меня отбросили в сторону, я впервые ощутил себя листом, сорванным с дерева и ветром занесенным в чужие края. Правда, я успокоил себя, прочитав в книге, что бывают деревья, чьи листья содержат в себе семена. Может быть, только теперь, в эти последние месяцы, я начинаю понимать ту мысль. А в семьдесят втором году, в мае, они свели меня в Нью-Йорке с Рикардо Моралесом Наваррете. - Встречал его. Террорист. Служит в ЦРУ. - Ага! Нам с ним и предстояло отправить на тот свет Эдварда Кеннеди. - Постой! Это когда он призвал правительство Никсона отказаться от провалившейся блокады и нормализовать отношения с Кубой? - Он предложил провести мост длиной в девяносто миль, а нам предложили сделать все так, чтобы скорее был изготовлен гроб длиной в сто девяносто сантиметров. Было трудно. Дважды дело срывалось. В третий раз, за минуту до появления Эдварда, нас со всеми игрушками взяли на месте агенты ФБР. Кто давал задание, отвернулись, и я чудом не угодил в тюрьму. Вот тут-то я близко увидел их нутро, душу иуд. - А ведь многие на старой Кубе ставили их портреты вместо икон в домашние алтари. - А как же мне было думать иначе... Закурим, "Гуахиро"? Ну, чего? - Ты стой! - Рамиро достал пачку сигарет, спички, закурил и бросил горящую сигарету Гуинче. Тот поймал ее, жадно затянулся. - Спасибо! - Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Однако продолжай! - Чего продолжать? Были дела разные. В марте семьдесят четвертого в Мехико представительства "Кубана де Авиасион", "ТАКА", "Айсландик" и десять окон в отеле "Франсес" - моя работа. Тогда и начал я с Орландо Бошем. Вот смельчак! - Чужими руками жар загребать и политику делать. - Рамиро сплюнул. - Нет, он и сам! Это тебе не Насарио Сархен, не Артиме. - И словно бы спохватился: - Клянусь матерью, а в июне семьдесят пятого, когда министры иностранных дел приняли резолюцию об отмене антикубинских санкций, я порадовался в душе. Что-то впервые шевельнулось там. И пошло. - Ты же кубинец. А вот Бош с тобой не пришел сюда. Кто за главного здесь? - Не торопи, "Гуахиро". - Гуинче сделал последнюю глубокую затяжку и отшвырнул окурок. - Мозг у людей в общем-то по своему строению у всех одинаков, механизм мышления схож. - Рамиро видел, что Гуинче еще не готов, и подумал, с каким волнением сейчас майор Павон и Рамон Дельгадо по очереди пристально глядят в бинокль на аллею. - А вот я спрашиваю: отчего же у людей столь противоречивые убеждения? Я задумывался не раз, Гуинче, можно ли вывести закономерность, установить принцип. Два брата - один за дело народа, другой ненавидит его. Третий родился от тех же родителей, а ему совершенно безразлично, что происходит кругом, он увлечен скачками, женщинами и накопительством. Что удерживает людей в постоянстве их убеждений? И что влияет на перемену их? И может ли враг коммунизма стать коммунистом? Ты как думаешь? - Не знаю. Вот человек может перестать быть человеком. Это я знаю! Видел. А другому все может сделаться безразлично... - Но ведь и я поначалу не принял коммунизма! Однако открылись глаза. У антикоммунизма нет будущего. Каждый, кто считает себя антикоммунистом, просто не согласен с идеями коммунистов, не желает их принимать, чаще всего не зная того, против чего борется. - Ты это куда, "Гуахиро"? - Подумай сам! Мы оба жили там... А тебя ни разу не выволакивали из ресторана за темный цвет кожи? - Да. Было. - А ты задумайся, что будет, если контрреволюция победит, если все эти Артиме, Сархены, Калатауды, Мас Каносы и Боши возвратятся и станут править Кубой? Гуинче попросил еще сигарету. - Да Майами просто, как оно есть сейчас, переберется сюда и сделается Кубой. Хоть во главе и будут Бош и Артиме, а править станут братья Ферре1. Куба скорее всего в виде марионеточной республики превратится в колонию США. Люди из Вашингтона будут командовать на земле наших дедов и отцов. Не иначе! 1 Морис Ферре - мультимиллионер, в прошлом мэр Майами. Луис Ферре мультимиллионер, бывший губернатор Пуэрто-Рико. - Но сейчас на Кубе не рай! Много чего не хватает. - Кислое наше вино, но оно наше. И все делаем сами, своим трудом. Закладываем собственную индустрию, строим свои заводы, свои корабли. Никогда в мире Куба так не звучала. А если чего сейчас недостает, то мы скоро все будем иметь. Не в этом счастье. Нация, родина твоя живут своей жизнью, и никто нам не указывает со стороны. - Послушай, "Гуахиро"! Смешно, мы стоим у могил и ведем такую беседу. - Печально! Но что поделаешь? Ведь в этом ты виноват, а точнее, те, кто тебе платит. Те, кто воспользовался слабостью Кубы после ее освобождения от Испании и вложил деньги в разрушенную экономику страны. Понимаешь? При самой дешевой рабочей силе они за пятьдесят шесть лет, которые хозяйничали на нашей земле, удесятерили свои капиталы. Вот как! Революция, отобрав у них собственность, лишь совершила правосудие. Раньше получалось так. Куба была в положении мужчины, который сам не может делать детей и радуется тому, что их ему делает сосед. - Хватит, "Гуахиро"! - С кем пришел? Где ваш лагерь? Пойми, больше в жизни у тебя не будет шанса. Упустишь... локти кусать станешь. Учтется твое признание, добровольный приход, помощь, которую окажешь, Гуинче, по-человечески тебе говорю: решайся, сними с себя тяжесть. - Дай уйти, "Гуахиро"! Не терзай больше! Сейчас ничего тебе не скажу. Хочешь быть человеком? Поверь! Я не иуда. И жить хочу. А в том, что на душе тяжело, ты прав, не могу больше. Дай обдумать! Так тошно мне никогда не было. Если через неделю приду, а нет, так в понедельник, - все расскажу! Вы знаете о нас. Теперь точно вижу, что знаете. Перекрыли побережье. - Не на страх твой рассчитываю, Гуинче, на совесть. Стань вновь кубинцем, сыном своей земли! - Перестань, "Гуахиро"! Жди! А не приду - ищите, "Гуахиро", ищите! Конец у всех один. Но решиться мне не просто! - Закури! - Рамиро вплотную подошел к Гуинче, дал пачку, спички, сам тоже закурил, кивнул на кольцо, поблескивающее на безымянном пальце. - С ядом? - Ага! - Знакомо. Надавил, крутанул камень и - по коже им. Смерть! - Не боишься? - Ты же не мальчик, Гуинче. Кругом наши люди. - Как? - А ты думал! Вдруг оказалось бы, что ты неизлечим. Ну, взял бы еще одну жизнь на душу. А уйти бы не дали. Гуинче заволновался. - Тебя ни один из них не видел и ни один из них не знает, кто ты. Будь спокоен. Решайся только, Гуинче! Сейчас пройдешь свободно. Потом я тебе помогу. Когда-то и я одолел все это. - И Рамиро наклонился за пистолетами, лежавшими на траве, поднял оба. - Держи! Уходи, как ни в чем не бывало. Я буду ждать в воскресенье. Когда, наконец, Рамиро показался на аллее с горящей сигаретой, майор Павон с облегчением передал бинокль Рамону. В следующее воскресенье Гуинче не появился. Рамиро в нервном ожидании дважды прочел про себя все стихи, которые знал на память, и раз десять повторил четверостишие из "Гимна изгнанника" Хосе Марии Эредии. Ведь герои найдутся на Кубе, Предпочтут они славную участь: Лучше смерть, чем, стеная и мучась, Жизнь в неволе влачить, как рабы! Когда Рамиро подошел к майору Павону, начальник местного отделения госбезопасности предложил все-таки запросить разрешение Гаваны и начать прочесывание. - Так мы их не возьмем, а они нам нужны живые, - сказал, как отрезал, Павон. - Я ставлю сто марак1 против одной, что он придет! - с горячностью горца заявил Рамон и осекся. 1 Марака - песо, так прежде народ называл основную денежную единицу Кубы (нсп.). - Пойдемте ужинать, - предложил Рамиро. - Вот если бы пиво у кого нашлось. Пошли, а то собирается дождь. В понедельник, шестого, как только Рамиро поравнялся с незатейливым памятником основателю Пилона, от него мотнулась тень, и Рамиро почувствовал дуло в боку, и тут же сильным рывком его втянули в кусты. - Тихо! Я Гуинче! А ты не из пугливых. И мне нравишься. - Гуинче отпустил локоть Рамиро, отдал ему свой браунинг. - Всю неделю с ума схожу. Держи! - Кретин! Ты действительно не в своем уме! Так шутить! Скорее на аллею. Иди сюда! Дай я положу тебе руку на плечо. Ну! Обними меня. Вот так! - Рамиро повернулся к входу, покрутил в руках браунинг и спокойно опустил его в задний карман. - Пошли! - Ага! Следят! - Гуинче, ты молодец! Честно, я рад за тебя. Ну, рассказывай... Вчера я нервничал. Гуинче рассказал, что в их группе сейчас шесть человек. Было семеро. Пятеро прибыли оттуда, а двое присоединились здесь. Одного уже, однако, "по дурости, из-за упрямства" застрелил милисиано в Лас-Мерседес. Возглавляет группу Арголья, родом он из Баямо, тертый калач, деспот. Его телохранитель "Босалон"2, строительный рабочий из Баранкао, симулянт, искусно прикидывается больным радикулитом, работает в году три-пять месяцев. А то все ездит по разным городам лечиться. Когда становится скучно, Арголья заставляет Босалона устраивать представления, как тот морочит голову врачам. Заместитель главаря - Калавера. Мечтает счастливо отсидеть здесь два года, заработать, а затем уехать в Атланту, жениться и открыть там пивной бар. На счету Калаверы несколько убийств, и он дважды прежде высаживался на Кубе. Радист группы - "Вененосо"3 высокого о себе мнения, родом из Ольгина, там и живет на средства брата, у которого до революции в Ольгине было несколько жилых домов и который теперь каждый месяц получает от правительства приличную сумму. Вененосо год как на Кубе, сумел легализоваться. Шестой - Тостон, давно зарабатывавший на жизнь в Майами как профессиональный убийца, некоторое время работал личным шофером Орландо Боша. Четверо прибывших - Арголья, Калавера, Тостон и он, Гуинче, в последнюю минуту перед отъездом из Майами дали согласие осесть на Кубе и теперь ждут уже изготовленные для них документы и отработанные легенды. Всем положен хороший заработок. Группа имеет три рации в разных районах Сьерры-Маэстры. Подходы к месту нынешней стоянки днем просматриваются, а ночью охраняются электронными сторожами. Но Арголья в связи с блокадой побережья запросил центр дать им адреса конспиративных квартир в ближайших городах. Он нервничает и начинает опасаться, что дело затянется. 2 Босалон - тупой, неразвитый (исп.). 3 Вененосо - ядовитый; здесь - настойчивый поклонник. Дон-Жуан (исп.). Рамиро расспросил, как они вооружены, чем питаются, есть ли у них связь с местным населением, посетовал на то, что Гуинче заметно изменился за неделю, осунулся, поинтересовался, смог бы он прийти на кладбище раньше следующего воскресенья. - Нет! Арголья строг. Сегодня мне повезло. Он считает воскресенье днем наиболее ослабленной бдительности, когда люди отдыхают, развлекаются. Сам он католик. - А кто из вас связан с падре Селестино? - У Аргольи есть человек в Пилоне, а напрямую никто. Я один раз был у падре, просил отслужить заупокойную. Он догадался, что я давно не был на Кубе, знает историю моего отца. - А где ваш лагерь, Гуинче? - "Гуахиро", хочу, чтобы все было чисто. Я решился, я все и сделаю. А так ты же не самый главный. Кто-то возьмет да и рассудит по-своему. - Хорошо, Гуинче, давай в воскресенье, контрольная встреча в понедельник. Мы подумаем, как быть. А вот бумага, ручка и фонарик. Напиши своей матери записку. Будто ты в Майами. Мы опустим в почтовый ящик. Квартальный Комитет защиты революции ей окажет внимание и помощь, так что она ничего не будет знать. Гуинче было опешил, но после некоторого раздумья написал коротенькое письмецо. Руководство Центрального управления госбезопасности в Гаване пришло к выводу, что сейчас группа диверсантов изолирована, практического вреда не приносит, поэтому облаву и прочесывание района проводить но следует: это потребует мобилизации многих сил и не гарантирует успеха. Надо добиться, чтобы Гуинче добровольно отказался от прошлого, затем с его помощью взять диверсантов во время сна. В скором времени предстояла международная встреча на Кубе молодых представителей демократических сип стран мира, и публичные показания агентов ЦРУ, только что захваченных на месте преступления, были бы отличным доказательством непрекращающихся враждебных происков империализма. Голос Гуинче также мог бы прозвучать на этой встрече. Было и еще одно обстоятельство: в случае, если группа получит связь и адреса конспиративных квартир в городах, потянется интересная нить и дальше. Телефонный звонок ни свет ни заря разбудил Педро Родригеса. В трубке послышался взволнованный голос Роберто Веласкеса: - Полковник, случилась беда! И, кажется, непоправимая! Мне срочно необходимо видеть вас. - Вы далеко от Мирамара? - Где-то рядом с вашим домом, но точного адреса не знаю, - Заезжайте ко мне. - И Педро продиктовал свой адрес. Через четверть часа они уже сидели в гостиной Родригеса, так и не притронувшись к кофе, поданному хозяйкой дома. - В пятницу днем с нашей станции в Ольгине сообщили, что местная служба сигнализации болезней Министерства сельского хозяйства зафиксировала ржавчину сахарного тростника! Не знаю, какая сила подняла меня, но я с двумя сотрудниками, прихватив кое-какую аппаратуру, помчался туда. Вчера, весь субботний день, мы провели на полях. Поражение сорта "Барбадос 4362" повсеместное, Пустулы порошат, как пульверизаторы. Наши специалисты, в том числе и я, полные профаны в борьбе с этой болезнью, - Голос Веласкеса сипел от волнения, усталости и бессонной ночи. - Я верю, что случилось нечто серьезное, однако нс создавайте излишней нервозности. - Родригес произнес эту фразу как можно спокойнее, но предчувствие приближения чего-то очень неприятного уже охватывало и его. Веласкес вскочил на ноги, - Да что вы говорите? Со времен Колумба, с тех пор, как испанские конкистадоры завезли на Кубу тростник, он ни разу не болел ржавчиной. Согласно литературе, десять пустул на одном квадратном метре сегодня - это катастрофа. Мы насчитывали на сорте В4362 тринадцать и пятнадцать. А эффективные методы лечения растений, пораженных ржавчиной, особенно "пукцинией эрианти", не разработаны. Неизвестны! В пятьдесят третьем пятьдесят четвертом годах в США возбудитель стеблевой ржавчины, названный 15В, привел к потере десяти миллионов тонн пшеницы, стоимость которых выразилась в полмиллиарда долларов. Вот, я кое-что прихватил вам. - И Веласкес принялся выкладывать книги из своего портфеля. На журнальном столике выросла стопка: "Микробы в воздухе" Огавы, Холла и Кепселя, "Фитопатология" Кристенсена, "Эпидемии и их контроль" Ван-дер-Планка, два тома "Болезни сахарного тростника", справочник Батлера и Джонса. - Почитайте, полковник! - Спасибо, Роберто, но главное? В чем оно? - Главное, что к двенадцати часам дня я потребовал от всех районных станций дать мне сведения. На чудо, увы, я рассчитывать не могу. Я знаю, что они мне ответят. Повсеместно и в подавляющем большинстве во всех провинциях высажен сорт В4362, а он оказался чрезвычайно чувствителен и восприимчив к ржавчине. В Ольгине на участках сорта Му54129 обнаружены единичные пустулы, но сорт толерантен к этой расе гриба, и там еще, по-видимому, что-то можно будет собрать, - А в чем суть "пукцинии эрианти"? - Заболевания, возбуждаемого этим грибом, вы хотите сказать? Объясню. Но сейчас главное, полковник, мы, Госстанция, нс располагаем точными сведениями. Однако мои ребята народ дошлый, они утверждают, что большие площади сахарного тростника отведены под сорт В4362. А это означает, что под угрозой урожай. Боюсь думать о последствиях. Родригес закурил, спохватился и предложил гостю, поднес ему спичку. - Извините, Роберто. Таи в чем состоит заболевание? Может, локализуем в Ольгине? - О нет! Если бы! Споры этого гриба летучи, как воздух. Патоген попадает на растение, прорастает, дает инфекционные структуры и проникает внутрь растения, где образуются новые поколения спор, причем в несметных количествах. Поле становится красным, и над ним носятся розовые облака. У больного стебля нарушается обмен веществ, водный баланс, снижается энергия фотосинтеза, приостанавливается рост. Листья засыхают, потери веса достигают семидесяти процентов. В нашем конкретном случае - все сотрудники мобилизованы, ведутся лабораторные исследования - картина такова, полковник Родригес, - и Веласкес понизил голос, - мы имеем дело с очень агрессивной расой патогена. Вы меня понимаете? Педро Родригес понял все еще тогда, когда на рассвете услышал в телефонной трубке срывающийся, утомленный голос Веласкеса. - Патоген, как вы говорите, летуч, а кто еще может распространять эту "пукцинию эрианти"? - Все! Насекомые, которые питаются на растении и перемещаются по посевам, бабочки, пауки, мыши, кошки, собаки, птицы, человек на своей одежде. Но главный распространитель - ветер. - Порадовали вы, однако, Веласкес. Но спасибо, что приехали. Идемте завтракать. Потом вы - к себе, а я - к себе в учреждение. В двенадцать ноль-ноль я у вас. А что с огневкой? - Никакой опасности. Даже есть польза: люди подтянулись, стали организованнее. Подружились с советскими учеными, кроме того, мы приобрели очень полезный опыт на будущее. В полдень полковнику Родригесу стало известно, что плантации сахарного тростника заражены ржавчиной по всей стране, что "пукциния эрианти" представляет собой нечто фантастическое, доселе невиданное, что сорт В4362 практически урожая не даст, что из 24 сортов, находящихся в севообороте на плантациях Кубы, значительные площади засеяны сортом В4362 и он единственный из 24 сортов - оказался восприимчивым к ржавчине, что запахать зараженные плантации сахарного тростника сразу физически невозможно и объем этой работы обойдется очень дорого. Ученые, а сотрудники Института сахарного тростника присутствовали на Госстанции, пояснили, что потребуется три года как минимум на замену В4362 другими, устойчивыми к этой расе ржавчины сортами, которые, к счастью, среди районированных и перспективных сортов на Кубе есть. Уже у машины полковник спросил Веласкеса: - Роберто, скажите, а как могли завезти к нам эту ржавчину? - Способов масса. С базы Гуантанамо, к примеру, поднялся вертолет. Его винты создают завихрения воздуха, лучшим образом способствующие рассеиванию взвешенных в нем спор. Достаточно правильно избрать воздушный поток в нашу сторону, и все! Родригес тут же вспомнил, как неделю назад они передали необходимые сведения в МИД Кубы для предъявления протеста правительству США. И вот почему. Недавно вблизи госграницы Кубы - по непонятным причинам - на большой высоте летал разведывательный самолет США. - А что думает по поводу эпифитотии агроном Флавио Баррето? - В пятницу, перед моим отъездом в Ольгин, агроном Баррето заявил, что никого не волнует появление признаков ржавчины в Ольгине, так как эта болезнь не представляет на Кубе опасности. Он сослался еще и на то, что во всей мировой литературе по сахарному тростнику ржавчина расценивается как болезнь, не имеющая серьезного экономического значения. Я спросил, его ли это мнение, и он ответил, что так думают у них в министерство. Баррето талантливый специалист. На мой взгляд, он искренне верит в то, что говорит, и он слишком упрям, чтобы признать свои заблуждения. - Роберто, продолжайте, пожалуйста, собирать материалы, имеющие отношение к делу, готовьте записку в Совет Министров. До встречи! ...Вечером, когда полковник Родригес докладывал своему министру о вспышке ржавчины и о возможности печальных результатов, в Пилоне, у могилы отца Гуинче, шел разговор. - Решено, Гуинче, чтобы избежать кровопролития и, главное, никоим образом не рисковать твоей жизнью, передать тебе сильнодействующее снотворное. - Травить! - Гуинче переступил с ноги на ногу. - Снотворное, дурень! В ром, пиво, кофе, чай опустишь таблетки, они растворяются почти мгновенно. Сам минут через тридцать проглотишь красную лепешечку. - Ты на себе проверил? - Проверял. - Рамиро нравилось, что Гуинче шутит - это было наилучшим признаком его готовности. - Сегодня я познакомлю тебя с местным жителем. Зовут его Рамон. Он работает по лесному хозяйству, и в горах свой человек. Рамон поселится в последнем боио перед тропой, которая идет к вашему лагерю. Ты расскажешь ему, где лагерь и в какой из ближайших вечеров ты решишь действовать. Может, ситуация не сложится, так в другой вечер. Рамон будет в боио постоянно, так что, как только все улягутся, ты сообщишь ему, и мы с тобой на следующее утро отправимся в Гавану. Мама твоя получила записку, ходила вся сияющая. Мы уверены, что она никому о записке не рассказала. Ну, теперь обрадуется. Скоро увидишь ее! - Да! - несколько неопределенно произнес Гуинче и глубоко вздохнул. - Все идет хорошо. Все на базах, и нужен один только home run1. 1 В бейсболе сильный удар по мячу. дающий возможность весы игрокам и бьющему обежать базы и возвратиться с дом (англ.). - О'кей, Рамиро! Я пятиться не умею. И в тебя поверил. Сниму тяжесть с души. Хочу другой жизни. Вот только сегодня и завтра исключаются, как я понимаю, и спешить не следует. Во вторник утром Калавера, Вененосо, я и Тостон уйдем. Мы с Колаверой до Гуантанамо и обратно, а Вененосо и Тостон поедут аж до Колона, а потом в Сагуа-ла-Гранде, Так что скорее всего я приду к Рамону в воскресенье. Тогда и проведу вас к пещере. - Да? Ну, как знаешь. Стоишь на своем. Хорошо! Девятнадцатого! - Точно! Осечки не будет! - В ночь на пятницу я поднимусь в горы, поближе к Рамону, а кругом никого. Всё тихо до твоего сигнала. - Арголья говорит, что нас держали и не давали выхода на город, потому как пришло это последнее задание, а теперь, еще через неделю, он полагает, что мы оставим горы. - В воскресенье, Гуинче! В воскресенье! Пошли! Флавио Баррето был расстроен. Полковник Родригес заехал к нему в министерство, чтобы разрешить пару вопросов. - Скажите, Баррето, чем и как можно объяснить, что из двадцати четырех сортов тростника одному только сорту В4362 было отдано такое предпочтение? - Борьбой за урожай! Планами правительства по производству сахара. - И что же будет с планами теперь? - На этот вопрос вам, может быть, ответит кто-то другой. - Хорошо, Баррето, а что вы думаете о появлении ржавчины на Кубе? - Уредоспоры патогена "пукциния эрианти" занесены к нам воздушными потоками с африканского континента, как два года назад головня на Ямайку. - И только на Ямайку и только на Кубу! А соседние страны летящим по воздуху спорам не понравились. Не было посадочных площадок. Ну, а как вы отнесетесь к тому, что все руководства по фитопатологии первую роль в распространении патогенов и других сельскохозяйственных вредителей на большие расстояния отводят человеку? - Все течет, все изменяется. Но, к примеру, возбудитель ржавчины кофейного дерева был известен до семидесятого года только в Африке и Азии, а занесен... - Все авторитеты, в подавляющем большинстве своем ученые США и их друзья, утверждали, что Уредоспоры "гемилейа вастатрикс" были занесены ветром в Бразилию из Анголы. И воздушные течения имеются. Ну, а когда в пятьдесят первом году появилась ржавчина кукурузы в Африке и нанесла там огромный ущерб - борьба с этой болезнью длилась десять лет, - споры летели против воздушных потоков? Нет, Баррето, я принимаю версию, по которой патоген ржавчины кукурузы был завезен в Африку на семенах, закупленных в США. И не случайно. А там сравнительно слабый патоген в условиях США, так утверждает известный вам Кэммек, не встретив на своем пути препятствий, быстро распространился на континенте уже по воздуху. - Ну, если так, вам и карты в руки. Ищите на Кубе человека. - Конечно! Как раз поэтому и следует полагать, что не напрасно за последние годы в научной литературе США так часто вспоминают факты перенесения из Нового света в Европу, Африку и Азию фотофтороза картофеля, мучнистой росы винограда, ржавчины кукурузы, а еще больше говорят о головне сахарного тростника и ржавчине кофейного дерева, занесенных якобы на американский континент. С точки зрения науки, Баррето, по-моему, это нонсенс, с точки зрения контрразведчика, в данной ситуации особенно, фальшивое алиби, наводка на ложный след. Жаль, что вы оказались столь недальновидны и в вашем лице мы не будем на сей раз иметь сторонника. Рамиро-мальчик стоял на полотне железной дороги - в детстве было так, - и на него со страшной скоростью несся поезд. У паровоза глаза, уши и клыки невероятного чудовища... Рамиро пробудился, услышал движение за перегородкой, и тут же хозяин дома, местный лесничий, принялся тормошить его за плечо. - "Гуахиро", вставайте! К вам пришли. Рамиро бросил взгляд на светящийся циферблат своих ручных часов, которые по давней привычке, ложась спать, он оставлял на полу у кровати. Они показывали три часа сорок минут ночи. Сердце гулко застучало. Натянул брюки, рубаху, вынул из-под подушки пистолет, надел на руку часы. Пригладил волосы. В большой комнате его ждал Рамон - лесничий оставил их наедине, - там уже горела лампа. Лицо Рамона - словно маска Марселя Марсо перед выходом на сцену. Смотрит в сторону. В руке его Рамиро видит гребень, он кажется ему знакомым. Однако это не пугает его и не наводит ни на какую мысль, потому что другое куда значительней: Рамон появляется в такое время, тяжело дышит, боится глядеть в глаза. Что-то стряслось! - Говори, Рамон! - Гуинче убит! - вымолвил Рамон и стиснул зубы. - Как?! - Пришел ко мне после двух. Разбудил. Весь трясется. Стал говорить. Арголья, пока остальных не было, два раза спускался в Пилон. В субботу собрались все. Арголья то хмурится, то улыбается. Однако зло. Днем отозвал Калаверу и Босалона, велел собираться, что говорил им - неизвестно, отправил в Пилон. Потом сам с Вененосо ушел в горы на радиосеанс. Приказал Гуинче и Тостону не покидать укрытия. Возвратился Арголья к вечеру, а между девятью и десятью вернулись Калавера и Босалон. Привезли с собой на лошади женщину под наркозом. - Что?! - Сердце Рамиро оборвалось, разум отказывался верить, цеплялся за надежду, что это совпадение. - Говори! - Калавера заявил, что ты ушел в горы, так они... привезли твою жену... Рамиро рванулся к двери. Мысли его лихорадочно скакали: "Радиосвязь с восьми утра! Мой пистолет-пулемет. Поднять местных людей. Нет оружия! Обложить! Уйдут с боем! - Медленно вернулся к столу. - Марта у них! Но где они?" - Покажи! - Рамиро выхватил у Рамона гребень. Он! Испанский, из морской черепахи, с инкрустацией золотом. Его подарок. Рамиро опустился на табурет. "Как это могло произойти? Соскучилась! Приехала в Пилон! Где они?" - Рамон, говори, где они? - Гуинче хотел всыпать таблетки. Арголья цыкнул на него, усадил в угол. Потом до ветру пустил вместе с Босалоном. Рамиро, ради бога, дальше не могу. - Говори!! - Ночью все заснули... - Рамон явно что-то замалчивал. - Гуинче знал, где установлены какие-то сторожа, ушел другой дорогой и - ко мне. Рассказал. Я к передатчику, который ты оставил. Кричал! Кричал! Звал тебя. Потом понял, что ты меня не слышишь, спишь... Сказал Гуинче, что за час обернусь и приду с тобой. Он позеленел. Час - это много. Заявил, что пойдет всыплет таблетки в воду для кофе или перестреляет их во сне. Я предложил остаться, а если пойдет, то пусть только не убивает их. Он сказал мне, где их лагерь. Мой хозяин знает это место. Когда они ходили до ветру, Босалон шепнул Гуинче, что на рассвете все уйдут в другое место, ближе к морю. За Дос-Бокас, в пещеру. Я ее знаю. Рамиро плохо слышал Рамона, голова гудела. Он с трудом соображал. - С рассветом... с рассветом... будут уходить. - Рамиро говорил, а слова превращались в вату. - Рамон, зови хозяина, пусть будит сына, забирают с собой ружья, у меня пистолет и два пистолета-пулемета. И хозяин твоего боио пойдет с нами. - Хорошо! Только два слова еще. Гуинче ушел, и слышу три выстрела. Думаю: один выстрел - Гуинче и два - в него. Он кричал. Я в окно и сюда. - Пошли! Пусть лесничий седлает свою лошадь и одолжит у кого еще. Быстрее! - Ты так решил? - Рамон! - только и ответил Рамиро и бросился в соседнюю комнату за оружием. К месту лагеря людей Аргольи приблизились, когда уже совсем рассвело. Хозяин боио, в котором останавливался Рамон, вызвался идти первым. - Я здешний. В горы пошел по дрова, - скажу им, если что. - Поправил сомбреро, мачете на поясе и зашагал вперед. Вскоре раздался свист. Рамиро побежал, остальные кинулись за ним. Пещера пустовала, лишь земля в ней была сплошь в следах. Возле дальней стены луч ручного фонаря осветил тело Марты. Платье на ней было изодрано в клочья, жакет - ее любимый, сиреневый - валялся рядом. Рамиро скрипнул зубами, невольно застонал и опустился на колени у безжизненного тела. Посмотрел с минуту, прикрыл ей веки, пригладил волосы. Потом встал и сдавленным голосом попросил лесничего и его сына отвезти Марту в Пилон, в морг местной больницы. Жестом пригласил Рамона следовать за ним. По дороге, там, где лошади не могли идти рысью, Рамон рассказал все, что знал о пещере, куда, должно быть, перебрались диверсанты. Когда-то, во времена пиратов, в ней хранили клады, потом она обрушилась, вход порос дикой растительностью, но в пещере имеется узкий лаз, который выводит на другую сторону недоступного с фронта и флангов хребта. Рамиро потребовал, чтобы Рамон прежде показал ему второй возможный выход из пещеры. Лаз был едва заметен в расщелине под карнизом, который охватывал горную площадку, открытую лишь с одной стороны, обращенной к морю. На лошади до площадки было не добраться. - Теперь, Рамон, скачи во весь опор к Павону. Он должен ночевать у меня, в доме ветеринара, или в местном отделении. И веди его с людьми к главному входу. Скажешь, что я там! Мы возьмем их измором. - Губы Рамиро пересохли, взгляд блуждал. - Поезжай! Рамон не двигался с места. Лошади их стояли внизу, в полусотне шагов от площадки. - Не могу, Рамиро, оставить тебя одного. Не могу! - Это приказ! Так надо, Рамон. - Не могу, Рамиро, это... - Рамон, никто другой меня не поймет. Только ты! Спеши! Эти слова подействовали, и Рамон заторопился вниз. Напряженный, взволнованный и в то же время негодующий гул медленно угасал под сводами Амфитеатра имени Камило Сьенфуэгоса. Место свидетеля, который давал показания на Международном трибунале, обличавшем агрессивные происки империализма, занимал очередной обвинитель. Перед взорами более чем четырехсот представителей народов мира, корреспондентов крупнейших газет всех континентов и объективами теле- и кинокамер на трибуну в центре зала поднимался плотный человек в очках, лет сорока пяти, с круглым лицом и заметно поредевшей на макушке шевелюрой. Это был офицер Министерства внутренних дел Хосе Фернандес Сантос, который в 1962 году, исполняя инструкции Центрального управления госбезопасности Кубы, вошел в состав контрреволюционной группы и действовал на территории Кубы, а с 1970-го по лето 1977-го находился среди руководящих членов "Альфы-66". - Когда я "покинул" Кубу и на роскошном катере прибыл в Майами, у пирсов на реке с тем же названием мне удалось познакомиться почти со всеми капитанами судов-маток, которые работали на ЦРУ. Капитаны эти участвовали в бесчисленных агрессивных акциях против моей родины, таких, как вооруженные нападения на рыболовецкие суда, тайные заходы в кубинские воды и нелегальные высадки контрреволюционеров на берегах Кубы. В первые же месяцы моей жизни в Майами я воочию убедился, как и каким путем ЦРУ вводит своих агентов в антикубинские организации, и прежде всего в "Альфу-66", чтобы руководить ими изнутри, финансировать их и профессионально готовить убийц и диверсантов. Вот имена этих агентов: Рамон Ороско Креспо, Хосе Мануэль Пердомо, Франсиско Гусман Пострана и главный, самый активный из них Анхель Моисее Эрнандес Рохо, возглавлявший как бы резидентуру ЦРУ в антикубинских организациях всей Флориды. В результате моей "деятельности" я довольно быстро занял пост руководителя отдела морских операций "Альфы-66" и был одним из свидетелей того, как ЦРУ возложило задачу руководства кубинскими контрреволюционерами на созданный ими пресловутый "План Торьенте". ЦРУ изменило тактику после требования конгресса США прикрыть отделение в Майами. Были отобраны люди, которые прошли соответствующую подготовку на специальных базах, и созданы многочисленные террористические группы. Одновременно ЦРУ усилило "психологическую войну" против социалистической Кубы и сделало ставку на так называемый "Фонд Хосе Марти". Он был создан в 1969 году в стенах Калифорнийского университета на средства известного "Фонда Форда". Нужно было очень верить в необходимость той моей работы, чтобы выдержать фабрикуемые "Фондом Хосе Марти" ложь, искажения и извращения мыслей Марти, имеющие своей целью нанести моральный и политический ущерб нашей славной революции. В зале звучал спокойный, уверенный голос, и был слышен стрекот кинокамер. - С той поры "Альфой" не было совершено ни одного акта против Кубы, который не получал бы предварительного одобрения ЦРУ, - продолжал Хосе Фернандес Сантос и затем привел целый ряд конкретных примеров. - На территории США и ее баз в некоторых странах Центральной Америки под руководством инструкторов, подданных США, проходила военная и шпионская подготовка членов "Альфы". Ближайшее от Майами место - огороженная колючей проволокой зона в районе Эверглейдс, в семи милях от перекрестка дороги № 29 и шоссе Алигейтс Элей. Из уст самого Андреев Насарио Сархена узнал я о готовившемся покушении на команданте Фиделя Кастро во время его поездки в свободную Чили. Мне же стало известно о детально разработанном в ЦРУ плане высадки на Кубу в октябре 1974 года агентов Луиса Лобайны и Аристидеса Маркеса с той же целью. И снова, когда мне удалось проникнуть в замысел покушения на главу нашей партии Фиделя Кастро в 1976 году, планы империализма США, кровавых злодеяний ЦРУ были разрушены. - Слова Хосе Фернандеса Сантоса потонули в аплодисментах. - Тогда Фидель Кастро собирался посетить Мексику. В прессе о предстоящей поездке еще ничего не говорилось, а Патрисио Санчес, один из руководителей "Альфы", рассказал мне, что два активных агента ЦРУ уже ввезли необходимое стрелковое оружие и приготовились совершить свое гнусное дело в аэропорту Мехико. Компаньеро Фидель Кастро и президент Мексики все-таки встретились в небольшом городке на полуострове Юкатан. И вновь в зале Амфитеатра раздались аплодисменты, отчего операторы капиталистических теле- и кинокомпаний вынуждены были выключить свои камеры. Поднявшийся на трибуну вслед за Хосе Фернандесом Сантосом сотрудник Министерства внутренних дел Вальенте Гонсалес Моралес - человек в летах, со строгим, проницательным взглядом - рассказал, как он по заданию Центрального управления госбезопасности Кубы в 1959 году вошел в контакт с сотрудниками посольства США в Гаване, которые ввели его в контрреволюционную организацию "Антикоммунистический легион". Там он вскоре возглавил Отдел диверсий и саботажа. В июне 1959 года офицер ЦРУ Карлос Домингес, в то время военный атташе посольства США, сделал Вальенте Гонсалесу Моралесу предложение работать на ЦРУ, которое было заинтересовано прежде всего в физическом уничтожении руками членов контрреволюционных организаций таких руководителей кубинской революции, как Фидель Кастро, Рауль Кастро, Карлос Рафаэль Родригес. На втором месте стояла задаче создания новых и расширения уже действовавших на Кубе бандитских групп. С этой целью офицеры ЦРУ Роберто Франк и Карлос Домингес провели в Гаване в начале 1960 года инструктаж с двадцатью видными главарями контрреволюции. На том сборище было открыто заявлено, что усилия всех групп должны служить осуществлению планов правительства США, направленных на свержение правительства кубинской революции. Далее слово взял Абель Гайдар Элиас - лицо его было изборождено глубокими морщинами, а глаза полны гнева. В последнем ряду в зале, рядом со служебным входом во внутренние помещения Амфитеатра, сидели Педро Родригес и генерал Карденас. К тому и другому то и дело подходили их подчиненные, приносившие служебные бумаги. - Еще в 1960 году я по заданию Центрального управления госбезопасности моей страны начал участвовать в деятельности контрреволюционной организации "30 ноября". Вскоре меня привлекли к осуществлению плана убийства Фиделя и Рауля Кастро. Этот план стал известен затем под названием "Дело Патти-Кандела". Он провалился! Тогда я перешел в "Движение революционного восстановления", которым из Майами руководил Мануэль Артиме, как оказалось впоследствии, агент ЦРУ. Став через два года ответственным за координацию деятельности всех групп на территории Кубы, я нелегально покинул Гавану на моторной лодке, с тем чтобы в США собрать необходимые фонды, закупить оружие и переправить его на остров. Неподалеку от Майами, на военном катере сторожевой службы США, меня встретил агент ЦРУ Диосдадо Вега, более известный под кличкой "Эль Мехикано" и работавший в те годы начальником местной иммиграционной службы. Он представил меня офицеру ЦРУ по имени Джонни, который буквально через пару встреч предложил мне за приличное вознаграждение работать на ЦРУ. Прежде всего с меня потребовали полный отчет о работе "Движения" и его людях. Затем я прошел курс специальной подготовки по технике саботажа, был обучен обращению с отравляющими веществами и сильнодействующими ядами, взрывчатками типа С-3 и С-4 и различным способам тайнописи. Первое задание ЦРУ состояло в нелегальном возвращении на Кубу и передаче контрреволюционеру Сатурнино Рондону дальнобойной винтовки с телеприцолом. Я должен был научить его стрелять из нее. Он же намеревался во время митинга на площади Революции второго января шестьдесят пятого года совершить покушение на компаньеро Фиделя Кастро. Второе задание заключалось, в том, чтобы передать агенту ЦРУ, работавшему поваром в столовой клуба имени Херардо Абреу Фонтан, флакон с сотней таблеток цианистого калия. Повар обязан был отравить некоторых высших офицеров вооруженных сил революции. Мне также надлежало связаться с ведущими главарями контрреволюционных групп, выбрать из них пять человек и нелегально вывезти из страны, ЦРУ требовалось в иммиграции создать новое правительство Кубы, которое предполагалось временно обосновать в Гаити. Затем на протяжении нескольких лет я руководил - а иной раз и сам выступал в роли исполнителя - целым рядом враждебных акций против социалистической Кубы. Большинство из них не осуществлялось до конца, срывалось или не наносило особого ущерба. Элиаса прервали аплодисменты в зале. - В семьдесят первом году по заданию ЦРУ я вновь тайно прибыл на Кубу с тем, чтобы проинспектировать более десяти мест на побережье и определить их пригодность, для нелегального проникновения агентуры ЦРУ на Кубу. Затем при моей помощи в Пинар-дель-Рио и на островах Коко и Романо были созданы тайники со всем необходимым для шпионской деятельности шести групп, в каждой по трое командос. Последним, что я "совершил" для ЦРУ перед моим возвращением на родину, было задержание и полная ликвидация силами органов госбезопасности нашей революции шпионской сети из тринадцати агентов во главе с неуловимым прежде Хасинто Мартинесом Вальдесом. Своей базой, оснащенной оружием, взрывчаткой, ядами, радиостанцией и портативными радиопередатчиками, они сделали островок Хутиас. В зале раздался смех, и все захлопали в ладоши, а к полковнику Родригесу подошел капитан Рамос и передал докладную записку на одной странице, Полковник пробежал глазами по строчкам, встал, дал понять жестом генералу Карденасу, что сейчас вернется, и вышел из зала. Капитан Рамос последовал за ним. - Ну, что? Ни от Павона, ни от "Гуахиро" ничего нет? - Приказано передать на словах. Майор Павон выходил на связь с дежурным. Толком и сам не мог объяснить, но сообщил, что из-за непредвиденных обстоятельств вынужден немедленно приступить к вооруженному захвату диверсантов. Обещал вскоре снова доложить обстановку. - Какое невезение! Идите к машине, капитан, и не отлучайтесь от радиотелефона. - Слушаюсь! И еще, полковник, за дверью этой комнаты вас ждет Роберто Веласкес. Начальник Госстанции защиты растений был мрачен. - Полковник Родригес! - воскликнул он вместо приветствия. - Доброе утро, Роберто. - Мало доброго, полковник! В тот день, когда я выехал в Ольгин по первому сигналу, советский специалист Владимир Александров вместе с одним нашим энтузиастом за двое суток установил по всему побережью северо- и юго-востока острова споровые ловушки, направленные против ветров, идущих к нам на остров. Прошла неделя. Ни в одной из ста двадцати пяти ловушек спор не обнаружено. А вот это нашли ваши сотрудники в мусорном ящике отеля "Каса-Гранде" в Сантьяго-де-Куба. Там были туристы из Канады, США и Франции. - Веласкос протянул Родригесу металлический цилиндр, на котором было написано по-русски: "Дезодорант для мужчин, фавн-табак. Поллена Варшава. Дезодорант содержит добавку композиций душистых веществ типа табак". - Объясните, Роберто. - При исследовании снятых со стенки остатков содержимого обнаружены споры "пукцинии эрианти". - Вот оно что! - Более того, полковник, было проведено совещание совместно с советскими специалистами, находящимися в настоящее время на Кубе. Среди них оказались и фитопатологи, знакомые с ржавчиной пшеницы. Выходит, что споры бурой ржавчины пшеницы никогда не залетали с территории США ни в Европу, ни в Азию, ни на территорию СССР. Об этом прежде всего свидетельствует различный набор генов вирулентности в европейских и американских популяциях ржавчины. Известно, что даже популяции с западных и восточных склонов Кордильер, например, различны. Все советские товарищи в один голос заявили, что обширные водные пространства всегда служили хорошим средством изоляции. Так что приходится признать: разглагольствования о направлении ветров с африканского континента к нам но иначе, как дело определенно заинтересованных кругов на Севере. Теперь о самом больном. Подсчитан приблизительный ущерб, полковник. Он выразится в сумме восемьсот-восемьсот пятьдесят миллионов долларов! И еще, Флавио Баррето в эту пятницу подал заявление об отставке. Просит разрешения поохать учиться во Францию или СССР. - Вот как! - Родригес задумался, - Плохие наши дела. - Нет нам спокойной жизни. Вот я и пришел к выводу, что любая страна, возделывающая площади моногенными по устойчивости сортами любой сельскохозяйственной культуры, живет на грани голодной смерти. Пример с кофе, какао, кукурузой, а теперь и тростником. Педро Родригес вопросительно смотрел на своего собеседника. - Есть у меня на Госстанции один человек, Он и его друг из Института сахарного тростника учились в Советском Союзе. Я призвал их, и выяснилась картина, возможно, не совеем точная по цифровым данным, но верная в принципе. - Ну? Не может быть! Не могу поверить. - Если это не так - хорошо! А вдруг! Вот я и думаю посоветоваться с вами, каким образом лучше поделиться печальным опытом... - Немедленно составляйте короткую, но толковую записку, и мы вместе с вами поедем в ЦК. Об этом надо сообщить в Москву по партийным каналам. Действуйте, Роберто! Я скажу вам: дружбу ничто так не скрепляет, как несчастье. Дружба в застолье - праздное времяпрепровождение. В беде она только и проявляет себя. До встречи, Роберто! И в следующий раз обращайтесь ко мне просто по имени. И домой ко мне заезжайте запросто, как друг! Родригес остался один, постоял с полминуты и решительно набрал номер телефона. На другом конце провода ответили. - Компаньеро заместитель министра, говорит полковник Родригес. - Что так официально, Педро? - Как бы это сказать? Вопрос щекотливый. Флавио Баррето тяжело переживает свою оплошность, подал в отставку, просит разрешения пойти учиться. Да, у министра - он сам мне об этом говорил - лежит на подписи представление о присвоении мне очередного звания. Прошу тебя, отзови представление. - Педро, что происходит? - Я серьезно! Полагаю, что это само собою разумеется. А если вдруг подпишет - мне будет не по себе. Пойми меня правильно! - Ладно! Поживем, увидим. Вечером загляни ко мне, расскажешь, как проходит Международный трибунал, и вместе будем ждать новостей от Павона. И заместитель министра положил трубку. Когда полковник Родригес вернулся в зал, выступал Николае Альберто Сиргадо Риос, сотрудник Министерства внутренних дел Кубы, которого внешне можно было принять одновременно за среднего филадельфийца, лондонца и парижанина. Он рассказывал, как, находясь по коммерческим делам в Лондоне, был завербован офицером ЦРУ, полковником Гарольдом Бенсоном. - Главная миссия, которую возложило на меня ЦРУ, заключалась в том, чтобы я давал им информацию обо всем, что происходит у нас в высших правительственных и партийных кругах. Их интересовали биографические данные, привычки и слабости руководителей революции. Основной целью был компаньеро Фидель Кастро. Бенсон подчеркнул, что идеологическая работа по расколу политического сознания руководящих работников и воспитанию у них антисоветских настроений оценивается и оплачивается в ЦРУ особенно высоко. Одним из конкретных заданий был приказ ЦРУ установить в кабинете компаньеро Османи Сьенфуэгоса микропередатчик. ЦРУ необходимо было иметь точные сведения о планируемых поездках Фиделя Кастро за границу, чтобы там организовать покушение на него. И я установил этот микропередатчик, только ЦРУ получило хорошую дезинформацию! Аплодисменты заглушили голос Сиргадо Риоса. - В течение десяти лет со мной встречались и поддерживали связь различные сотрудники ЦРУ, в том числе Алан Моррис, Джозеф Цибульски и Майк Аккерман. А вот и вещественные доказательства. - И выступавший продемонстрировал радиопередатчик, специальную копировальную бумагу для тайнописи, различные шифры, которыми его снабжало ЦРУ, прибор для чтения микроточек и микрофильмов, микропередатчик внеконтактной связи. - Но самым циничным я считаю тот факт, что Генри Киссинджер, в то время госсекретарь США и советник президента США по вопросам национальной безопасности, первого марта семьдесят пятого года публично заявил в речи, произнесенной в Хьюстоне, - я цитирую: "Мы не видим ничего хорошего в постоянном антагонизме между нами и Кубой". Опубликовано в "Нью-Йорк тайме". А через неделю этот же самый Киссинджер прислал мне в подарок как признание моих заслуг "за отличную работу" и в знак личного уважения эти вот часы. В зале раздался смех. - Они приложены к остальным вещественным доказательствам преступной деятельности империализма США против социалистической Кубы. Полковник Родригес почувствовал, что дверь за его спиной открылась, и обернулся. На пороге стоял капитан Рамос и приглашал полковника на выход. - С Рамиро Фернандесом стряслась беда! Противник каким-то образом узнал, что "Гуахиро" в Пилоне, получил точные сведения или догадался о цели его приезда, пытался убрать. Фернандес был уже в горах, но к нему в Пилон неожиданно приехала его жена. Ее схватили и увезли в горы. - Что?! - Полковник заспешил вниз. - За мной! Быстрее! - Она мертва, полковник. Фернандес идет по следу преступников. Майор Павон с отрядом окружают пещеру, где скрылись диверсанты. Уже в машине Педро Родригес связался по радиотелефону с Эсперансой. - Полковник, вас разыскивает вице-адмирал. - Где он? - У себя. Ждет вашего звонка. - Я еду! Предупреди его! Томительно долго тянулись минуты. Рамиро стоял как изваяние, приткнувшись к утесу, и не отводил взгляда от потайного лаза в пещеру. Собирался дождь. Тучи рвались о вершины скал и деревьев, но ползли и ползли, словно не испытывали боли. Тишину прорезала донесшаяся издали автоматная очередь. Тело Рамиро напряглось, но сознание еще не включалось. Он знал только, что должен увидеть убийц Марты. По ту сторону склона шла перестрелка. Тягостно протянулась еще четверть часа, и наконец в расщелине послышался шорох. Рамиро уже держал в руке острый увесистый камень. Из лаза показалась рука с кольцом, точь-в-точь таким же, какое было у Гуинче. Потом исчезла. И тут же из пещеры вылетел небольшой мешок и автомат. Когда высунулась голова, Рамиро, едва сдерживая себя, легонько стукнул по затылку камнем, - разум подсказал ему, что именно он должен был сделать. Рамиро вытащил за руки диверсанта, потерявшего сознание, снял с его руки кольцо, надел на свой палец, швырнул его пистолет и автомат подальше от выхода. По описанию Гуинче это был Калавера. Трех хлестких пощечин было достаточно, чтобы Калавера пришел в себя. - Калавера! - Рамиро выхватил пистолет, приставил к его виску. - Кто идет за тобой? Ну, говори! Калавера, вращая глазами, вдруг прохрипел: - Эй! Что происходит? - Кто идет за тобой? Тостон, Вененосо, Босалон или Арголья? Ты мне не нужен! Говори! - Босалон! - Вот его я и ищу! Иди, подай голос! - Он и так вылезет. Арголья сейчас взорвал вход. - Калавера схватился руками за голову, застонал и в тот же миг увидел, как Рамиро надавил на камень кольца и крутанул им. - Не делай этого! Детьми заклинаю! - Калавера повалился на колени, защищаясь, пытался закрыть руками лицо. - За Марту, за мою жену! - И Рамиро мазнул кольцом по щеке Калаверы. Тот вскинулся и упал навзничь. И тут же из лаза вывалилась сумка, другая, автомат, и показались чьи-то руки. "Босалон! Мерзавец!" - определил Рамиро и ударил его камнем по голове. Однако Босалон не потерял сознания, хрюкнул и попятился было назад, но Рамиро сильным рывком выдернул его из лаза. - Молчи, Босалон, мне нужен Арголья! Калавера не хотел молчать! Смолчишь - отпущу! Кто идет за тобой? - Арголья, - выдавил Босалон, у которого зуб на зуб не попадал. - Он последний. - А где остальные? - Должны были подойти позже, да нас накрыли. - Ты брал Марту? - А-а! - Босалон понял, кто перед ним. Удар дулом пистолета в живот будто переломил его, а в следующий миг камень кольца чиркнул по шее Босалона. Тело его свело судорогой, и он свалился, как куль. Рамиро не хватало воздуха. Наполненные влагой клочья туч проносились рядом с площадкой, но ему нечем было дышать. Из расщелины выбирался Арголья. Рамиро отступил назад, встал так, чтобы его не сразу можно было заметить. Арголья поднялся с колен и остолбенел, хотел было что-то сказать, поспешно нагнулся к своему автомату, но услышал за спиной голос: - Это я, "Гуахиро"! Ты сын потаскухи, ублюдок, мразь... Арголья повел автоматом, "Гуахиро" выстрелил и попал в руку. Арголья вскрикнул, ругнулся, отпрыгнул и левой рукой выхватил свой пистолет. - За Марту, за мою жену... Из груди Аргольи рванул белый дымок, как пар из поршня. Арголья шагнул вперед и упал, будто хотел прижать к земле пурпурное пятно на белой рубахе. Гром ударил совсем рядом, за соседним выступом, сразу вслед за ослепительной молнией. Капли застучали, и хлынул ливень. Похоже было, что разверзлось чрево тучи. Лужа крови запузырилась, вскипела. - Этот дождь быстро пройдет, - сказал самому себе Рамиро, сел на камень, снял кольцо, поводил им по мокрой земле, отшвырнул в обрыв и закрыл лицо руками. Внизу заржал его конь. Рамиро вскочил. И вовремя! К площадке торопливо поднимались Вененосо и Тостон. "Одному мне не взять их, а они нужны живыми", - пронеслась мысль, и Рамиро спрыгнул за край площадки, заскользил по мокрой осыпи. Вененосо и Тостон, обнаружив лошадь, остановились, поэтому Рамиро успел отбежать на некоторое расстояние. Его путь лежал только вниз, к морю. По правую руку тянулся крутой обрыв ущелья, на дне которого текла речушка. На другой стороне ущелья Рамиро увидел людей. До них было больше километра. "Это люди Павона", - подумал он и не ошибся. -...Педро, Педро, - надрывался в микрофон майор Павон, - сам знаешь, как это бывает! Боец-радист оступился, рация ударилась о камни. С трудом вышли на тебя. Диверсанты взорвали вход в пещеру. Есть жертвы с нашей стороны. Я выяснил, что из нее имеется другой выход. Около него Рамиро, вижу, что он там. Он уходит к морю. Его преследуют. Вертолет я вызвал, но он будет не ранее чем через полчаса. Сможет сесть на берегу моря. Рамиро, очевидно, это понимает, спешит туда. Сейчас вновь попытаюсь связаться с погранзаставой. Нам не успеть обойти гору. Прием! - Павон, "Гуахиро" знает морскую азбуку? Прием! Вопрос удивил майора, но он вспомнил: когда Рамиро Фернандес писал подробный отчет о том, как учился в спецшколе ЦРУ, он указал, что слушателям ее преподавали международный свод сигналов. - Павон, с волны не уходи! Держи меня в курсе дела. Сейчас из Пилона отправляется еще полурота. Диверсантов надо взять живыми. Пошли людей в обход пещеры. Пусть доложат картину на вы-ходе из нее. Прием! - Тебя понял! Жди новостей! ...В одежде, разорванной в клочья, испачканной кровью, Рамиро, задыхаясь, пробирался к морю. В него стреляли, и он отвечал. В стволе пистолета остался последний патрон. Преследователи были от него примерно в сотне метров; когда он оказывался у них на виду, взбираясь на холм или преодолевая уступ, они вели по нему огонь из автоматов. На берег он выбрался, шатаясь, и увидел, как в бухту Охо-дель-Торо входит военное судно, Из-за мелководья оно встало почти в миле от берега. С судна выстрелили в сторону моря, еще раз, и Рамиро заметил сигнальщика. Тот спешно давал отмашку. И тут же по фалу мачты вверх побежали флаги расцвечивания. Дождь перестал. Рамиро спешил к воде, на ходу сбрасывая с себя разбитые башмаки, рубаху. Он знал, что море сейчас его единственное спасение: диверсанты не решатся выйти на берег. Между тем первым на фалу взвился полосатый желто-синий флаг - G, вторым флаг с двумя белыми и двумя красными квадратами U - и, затем белый с синим - А. До кромки берега оставалось шагов сорок, когда Рамиро прочел: "Гуахиро" в море". Прохлада воды дала силы, и он поплыл, часто ныряя. Преследователи несколько раз выстрелили, еще с предгорья, не выходя на берег, увидели, как от канонерки отошел катер, и повернули обратно. И тогда один из них закричал: - Акулы! Гляди, Вененосо! Его сожрут акулы! Рамиро отплыл уже на порядочное расстояние от берега, и диверсанты Вененосо и Тостон стали свидетелями того, как два акульих плавника показались над поверхностью моря рядом с плывущим. В следующий миг "Эль Гуахиро" ушел под воду. Там - не прошло и трех секунд - чьи-то руки приставили ко рту Рамиро загубник от акваланга и передали маску подводного пловца.