Благодаря разным оттенкам кроны шахматные фигуры четко разделялись на черные и белые. С полдюжины фигур были «сняты» с доски и собраны на одной стороне. Похоже, выигрывали черные.

В центре шахматной доски мелькнуло что-то голубое. Вряд ли кто-нибудь из пожилых садовников одевается в такие цвета, решил Доминик. Он уже собирался спуститься вниз, как вдруг заметил всадника на коне, перескакивающего через живую изгородь. Он пригляделся внимательнее и почти с испугом обнаружил, что и всадник, и конь тоже выполнены из подстриженных деревьев – тиса того же темно-зеленого цвета, что и живая изгородь, через которую они перепрыгивали. В следующий момент он понял, что здесь изображена сцена охоты – три всадника и несколько гончих, как бы летящих над травой в мощном прыжке, в погоне за бегущей лисой.

Завороженный этой картиной, он подошел поближе, чтобы рассмотреть одну из тисовых гончих. Собака действительно как бы поднялась над травой. Лапы вытянуты в стремительном прыжке. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Чаще всего деревья в таких садах подстригают в виде геометрических фигур – спиралей, кубов, пирамид.

Среди пышной зеленой листвы он нашел сплетенный из прутьев каркас в форме собачьего туловища. Окончательное сходство достигалось тщательной отделкой куста вокруг каркаса. Такое совершенство требует многих лет, а может быть, и десятилетий.

Он обнаружил, что над собакой только что поработали. Вокруг куста на траве лежали обрезки ветвей. Он наклонился, собрал их и бросил в мешок. Потом отправился на поиски леди Мэриан. На несколько секунд остановился, чтобы собрать обрезки, состриженные с зеленой лисы. Лиса стремилась прямо к группе шахматных фигур, «снятых» с доски. В этом, по-видимому, таился какой-то смысл.

Приблизившись к центру шахматной доски, Доминик увидел, как велики эти фигуры. Даже пешки возвышались над его головой. Кони чуть ниже, но от этого не менее величественные, с широкими лошадиными головами и даже с намеком на глаза с поволокой. Вряд ли где-нибудь еще в Англии можно было найти более искусно выполненный фигурный сад. Некоторые фигуры казались твердыми, как из мрамора, другие, напротив, немного расплывчатыми. Чтобы сохранить такую форму, требуются огромные усилия, особенно весной.

Он любовался зубчатой верхушкой ладьи, как вдруг услышал мягкие лирические звуки, доносившиеся откуда-то Поблизости. Это не птичье пение. Возможно, какой-то неизвестный музыкальный инструмент, очень похожий на человеческий голос.

Заинтригованный, он пошел на звуки музыки, неслышно ступая по бархатистой траве. Прошел мимо двух деревьев-пешек… и остолбенел.

Леди Мэриан пела. Стоя спиной к нему на расстоянии двух квадратов, она подстригала садовыми ножницами белого ферзя, одетая в наряд, очень похожий на тот, в котором он видел ее накануне. Однако Доминик этого почти не заметил. Она пела!

Собственно… никто ведь и не говорил, что она немая. Просто молчит, что далеко не одно и то же.

Голос у нее, оказывается, ясный и чистый. Видно, поет она часто, пусть это всего лишь серенады деревьям и кустам. Она напевала какую-то минорную мелодию, похожую он слышал когда-то в Ирландии. Пела Мэриан без слов.

Доминик решил, что пора объявить о своем присутствии. Сделал шаг вперед.

– Доброе утро, Мэриан, Я пришел вам помочь.

Не обернувшись, ничем не показав, что услышала его, она с хирургической точностью обрезала веточку садовыми ножницами. И тем не менее она знала, что он здесь. Он это почувствовал по тому, как едва уловимо напряглись ее плечи. Роксана, лежавшая в тени дерева-ферзя, поднялась и подбежала к нему, явно ожидая, когда ей почешут за ушами.

Мэриан уже подстригла несколько шахматных фигур. Под звуки ее пения Доминик собрал лежавшие на земле обрезки в мешок. Потом снова обернулся к ней. Обнаружил, что голова ферзя выглядит не очень аккуратно, потому что Мэриан не смогла дотянуться, чтобы подстричь ее. Вот где он может пригодиться. У фигуры черного слона лежали садовые инструменты. Доминик выбрал секатор с длинной рукояткой и подошел к ферзю с другой стороны. Даже он, при его росте, едва дотянулся до верхушки, срезал сучковатую веточку самшита.

Пение внезапно прекратилось. Мэриан резко обернулась, держа ножницы перед собой, как оружие. Взгляд ее метнулся к верхушке дерева-ферзя.

– Я не причинил никакого вреда, – мягко произнес он. – Даже самый неумелый человек мог бы выполнить эту работу при такой совершенной форме дерева.

Глаза ее скользнули по его лицу так быстро, что он снова не успел перехватить ее взгляд. Но похоже, она удовлетворена. Вернулась к своему кусту, продолжая работать острыми ножницами. Пение, однако, прекратилось, к его величайшему сожалению.

День стоял теплый. Вскоре ему стало жарко. К тому же он почувствовал, что в сюртуке неудобно работать с высоко поднятыми руками. Доминик снял его и бросил на траву. Снова принялся за работу. Он очень старался. Леди Мэриан не простит ему, если он испортит голову этому ферзю.

Он так увлекся работой, что едва не сшиб ее, передвигаясь вокруг дерева. В последний момент, пытаясь не наступить на ее босые ноги, чуть не потерял равновесие. Инстинктивно ухватился за ее локоть. Все замерло. Даже ленивый легкий ветерок, казалось, внезапно затих. Все остановилось, кроме его сердца, которое забилось с бешеной скоростью.