— Говорят, на шахте грядут большие перемены, — продолжала Маргед. — Лорду Майклу Кеньону не понравилось, как велись дела, и теперь он решил управлять шахтой сам.

— А как насчет Майдока? — спросил Никлас. Маргед довольно улыбнулась:

— На людях его милость не сказал против Мэйдока ни слова, но все равно всем ясно — у бывшего управляющего больше нет власти, теперь он всего лишь мастер, чье дело выполнять приказы хозяина. Говорят, Мэйдок в бешенстве, но жаловаться не смеет, потому что боится потерять место.

Проглотив кусочек булочки с изюмом, она добавила:

— Лорд Майкл велел всем шахтерам заняться укреплением уцелевших выработок и не жалеет денег на рудничные стойки. Говорят, он приказал установить на шахте новый паровой насос Уатта и подъемный механизм с клетью, так что шахтерам больше не придется спускаться и подыматься на этом ужасном канате, подобно грозди винограда.

— Слава Создателю! — с жаром воскликнула Клер. — Похоже, теперь все необходимые меры наконец будут приняты и в шахте больше не произойдет подобных катастроф.

— Да, кажется, Майкл снова всерьез занялся делами, которые оставил четыре года назад, — согласился Никлас; потом он повернулся к хозяйке дома. — Маргед, можно я поговорю с Оуэном, когда он проснется?

— Пойду посмотрю, может, он уже и не спит. Возвратившись, Маргед с улыбкой сообщила:

— Он проснулся и хочет видеть вас, милорд.

— Думаю, это будет уже слишком, если к нему приду еще и я, — сказала Клер. — Маргед, давай вместе помолимся и поблагодарим Бога за спасение Оуэна.

Они встали на колени. Но прежде чем начать молитву, Маргед удивленно посмотрела на подругу.

— Я всегда считала, что ты непохожа на своего отца, но только что на мгновение ты стала… ну просто вылитый он. Спасибо, что напомнила мне о молитве, а то с тех пор, как принесли Оуэна, у меня голова идет кругом…

Никлас поднялся на второй этаж в крошечную спальню Оуэна и Маргед, где едва умещалась их обширная кровать. Оуэн был бледен, левая нога в лубке, но лицо его выражало покой. Увидев Никласа, он молча поднял руку.

Никлас крепко пожал ее и опустился на колени возле кровати.

— Слава Богу, что ты остался жив! — с жаром воскликнул он. — Просто представить невозможно, как тебе удалось уцелеть при таком страшном взрыве, а потом так долго находиться под землей.

— Думаю, мое время еще не пришло, — хрипло проговорил Оуэн. — Чудо, что меня не убило сразу, а то, что я оказался достаточно близко от дренажной штольни и смог пробить ход наружу — еще большее чудо.

— Ну, надо сказать, ты и сам не оплошал, — заметил Никлас. — Найти дорогу в лабиринте штреков, в полной темноте, да еще со сломанной ногой — это настоящий подвиг.

— Мне было за что бороться. Никлас посмотрел Оуэну в лицо.

— Почему ты заставил меня подняться первым? Ведь у тебя есть семья, значит, ты кому-то нужен, не то что я. Губы Оуэна тронула слабая улыбка.

— Я знал, что если умру, то попаду прямиком в рай, а вот насчет тебя у меня были сильные сомнения.

На мгновение Никлас подумал, что шахтер шутит, а когда понял, что Оуэн совершенно серьезен, расхохотался, прислонившись лбом к дубовому краю кровати. Но даже заливаясь смехом, Никлас, как ни странно, чувствовал, что стал свидетелем ошеломляющего проявления веры и это повлияет на многое в его жизни…

Но он не мог сказать о своих ощущениях Оуэну и ограничился коротким ответом:

— Ты был совершенно прав. Если рай и ад существуют, то я бы сейчас жарился, как яичница на сковородке.

— Очень может быть, — согласился Оуэн с лукавым блеском в газах. — Но теперь у тебя будет время изменить свою грешную жизнь. Нельзя сказать, что Никлас Дайвис Эбердэр такой уж плохой человек, но вряд ли он когда-нибудь задумывался о том, в каком состоянии пребывает его душа.

— И снова ты прав, приятель. Но Клер наверняка окажет на меня благотворное влияние. — Сделав короткую паузу, Никлас добавил: — Через неделю мы с ней поженимся. Ты первый, кому я об этом говорю.

— Подумать только — наша Клер станет графиней, — с видимым удовольствием произнес Оуэн. — Ты не смог бы сделать лучшего выбора, тебе нужна именно такая жена — женщина, твердо стоящая на земле обеими ногами.

Заметив, что Оуэна уже утомил разговор, Никлас встал.

— Если и ты к тому времени встанешь на ноги, может, будешь на свадьбе посаженым отцом Клер? Думаю, ей это понравится.

— Это как же? На костылях? — с сомнением в голосе спросил Оуэн.

— Мы с удовольствием доставим тебя туда в кресле на колесиках.