Шестопал понял, что проговорился, метнулся к окну, но был перехвачен Игорем. Заскулил, когда почувствовал у горла клинок и прочитал в глазах «чистильщиков» приговор. Но Кудёма поступил иначе: он отпустил Феликса Александровича и изо всех сил ударил его ногой в пах. Шестопал без звука рухнул на пол.

Матвей подошел к нему, отодвинул дрожащего, словно в лихорадке, Игоря, провел ладонью по телу любителя девочек.

– Уходим.

– А он? Я его?..

– Будет жить, но вполне может случиться, что у него изменится голос.

Игорь вопросительно глянул на него, потом на брата, и Павел буркнул:

– Ты ему яйца отбил, братан.

Они тихо вышли в коридор, потом Матвей вернулся и, придерживая дверь, сказал громко, чтобы его услышали в других комнатах:

– Договорились, хозяин, мы все сделаем.

– Ты сам закроешь за гостями, дорогой? – прилетел из гостиной голос хозяйки дома.

– Сам, – ответил Матвей, похоже копируя голос Шестопала Через несколько минут они уже сидели в машине. Игоря все еще трясло, и Павел сунул ему открытую жестянку пива..

– Успокойся. Иди-ка ты лучше домой, мы и без тебя справимся.

– Нет, я с вами. – Игорь выдул пиво, глубоко вздохнул. – Поехали искать этого… Гулявского… вместе с его фалангой. А Шестопал не позвонит ему, не предупредит?

– Он теперь до утра в отключке будет валяться, – хмыкнул Павел. – Врезал ты ему от души, не загнулся бы.

Матвей молча тронул джип с места.

Заместитель начальника Главного управления военно-технического сотрудничества Кулябин был убит традиционным способом «чистильщиков» – ударом в горло – в субботу, двадцать седьмого сентября. Телохранитель Кулябина почти не пострадал, если не считать полученного им тяжелого удара по голове, но убивать его «чистильщики» не собирались, им нужен был Кулябин.

На груди первого зама ГУВТС убийцы оставили листок плотной бумаги со своим «фирменным» значком и словами: «Привет из „ККК“».

В воскресенье рано утром начальник военной контрразведки был поднят с постели звонком министра. Судя по тону, Гусев был напуган, взбешен и выражений не выбирал:

– Какого х… ты спишь, генерал, когда направо и налево убивают наших офицеров и специалистов?! Как долго это будет продолжаться? Кто следующий на очереди? Не знаешь?! Тогда какого х… ты занимаешь пост руководителя ВКР?

Никушин наконец понял, что «Чистилище» убрало кого-то из высших должностных лиц оборонпрома или аппарата Министерства обороны.

– Что случилось? – тем не менее осторожно спросил Андрей Витальевич, просыпаясь окончательно и ставя крест на воскресном отдыхе.

Видимо, министра едва не хватил удар от этого незамысловатого вопроса, потому что какое-то время он пыхтел и матерился, потом наконец в трубке прорезался голос:

– Чтоб в двадцать четыре часа… живого или мертвого… ко мне! – И связь оборвалась.

Никушин подержал еще немного трубку возле уха, встретился с вопросительным взглядом жены и встал.

– Отдыхать, мамочка, сегодня не придется.

– Что опять случилось?

– Кого-то казнили «чистильщики». Звонил Гусев, потребовал в двадцать четыре часа найти киллера. – Андрей Витальевич хмуро улыбнулся. – Чувствует, что к нему подбираются…

– А ты здесь при чем? Пусть военная прокуратура занимается такими делами.

– Твои слова – да Богу в ушки! Я хоть и генерал, но вынужден подчиняться прямому приказу, несмотря на совершенно другой круг решаемых мною задач.

– Как говорил поэт: «Над миром глупость властвует, и это для всех столетий общая примета» [55] .

Жена Андрея Витальевича закончила пединститут и преподавала в школе литературу.

Никушин поцеловал ее и пошел умываться.

Через час он был в здании ВКР, куда вызвал своих заместителей Холина и Сабанеева, а также командира спецроты Смышляева. Кроме того, он нашел по каналу «особки» главного эксперта Минобороны, предложил встретиться и обсудить одну важную проблему.

Громов явно не ощущал восторга, что его нашел в воскресенье начальник «Смерша», но как человек дела, понимающий, что причина рандеву должна быть очень веской, уточнил только время встречи.

– Министр приказал в двадцать четыре часа найти убийц Кулябина, – сказал Никушин. – И дал понять, что в противном случае я долго в этом кресле не задержусь.

Офицеры, прибывшие по вызову, переглянулись.

– У него что, крыша по… – начал было Смышляев.

– Потише, – недовольно перебил его Никушин. – Его тоже можно понять. В списке «Чистилища» он первый, вот и нервничает.