Теме преобразования родного края, героической борьбе со стихией посвящена и повесть "Колхида". Разных по характеру людей объединяет одно стремление - сделать болота Колхиды плодородным садом. Прототипом одного из героев "Колхиды" стал великий грузинский художник-примитивист Н.Пиросмани.
ДИКАЯ КОШКА
Кто убьет кошку, тот подлежит смерти.
Древний мингрельский закон
Ветер швырнул в окна духана горсть пыли и сухих розовых лепестков. Нервно перебирая зелеными листьями, заволновались пальмы; их шум был похож на скрежет. Дым из труб мчался вдоль плоских улиц Поти, смывая запах отцветающих мандаринов. Лягушки на городской площади перестали кричать.
– Будет дождь,- сказал молодой инженер Габуния.
Он с досадой посмотрел за окно. На стекле проступала замазанная мелом надпись: "Найдешь чем закусить".
Дождь медленно надвигался с моря. Он лежал над водой, как тяжелый дым. В дыму белыми клочьями метались и визжали чайки.
– Двести сорок дней в году здесь лупит непрерывный дождь,- добавил Габуния.
– Пламенная Колхида!
– пробормотал Лапшин.- Один ученый высчитал, что на землю ежегодно выпадает девяносто кубических километров дождя. По-моему, все эти дожди выливаются здесь.
Эти слова не произвели на Габунию никакого впечатления.
Хозяин духана, толстый гуриец, задыхался от астмы. Он был равнодушен ко всему на свете - к обедавшим инженерам, к старику с посохом, Артему Коркия, понуро сидевшему за пустым столиком, к бродячему самоучке-художнику Бечо и даже к приближавшемуся ливню. Он томился от духоты и хмурых мыслей, сгонял мух со стаканов, липких от вина, и изредка пощелкивал на счетах.
Бечо рисовал масляными красками на стене духана необыкновенную картину. Сюжет картины ему подсказал Габуния. Она изображала Колхиду в будущем, когда вместо обширных теплых болот эта земля зацветет садами апельсинов. Золотые плоды, похожие на электрические лампочки, горели в черной листве. Розовые горы дымились, как пожарище. Белые пароходы проплывали среди пышных лотосов и лодок с нарядными женщинами. В садах пировали мингрелы в галифе и войлочных шляпах, и ко всему этому детскому пейзажу простирал руки старик в черкеске, с длинными вьющимися волосами и лицом Леонардо да Винчи.
– Где он взял портрет Леонардо?
– спросил Лапшин.
Габуния покраснел:
– Я ему дал. Пусть рисует.
Лапшин пожал плечами.
Тяжелые капли медленно ударяли по тротуару. Духан начал наполняться людьми, спасавши-мися от дождя. Они смущенно здоровались с хозяином, так как ничего не могли заказать. Потом каждый внимательно рассматривал работу Бечо.
Гул восхищения перебегал от столика к столику. Люди щелкали языками и удивлялись мастерству этого кроткого человека.
Хозяин, внимая общему восторгу, сердито нашвырял на тарелку кукурузной каши и жареной рыбы, налил стакан терпкого вина и подал Бечо. Это была ежедневная плата ему за работу.
Бечо сполоснул руки вином, съел рыбу, закрыл глаза и вздохнул. Он отдыхал. Он слушал шепот похвал и думал, что хотя духан и кооперативный, но хозяин явно обманывает его и кормит хуже, чем было условлено.
Шум дождя начал заглушать говор посетителей духана. Вода пела в водосточных трубах и с шипением хлестала в закрытые окна. Капли торопливо выстукивали дощатые стены и вывески, будто тысячи маленьких жестянщиков и плотников затеяли веселое соревнование.
Дул юго-западный ветер. Он гнал тучи, как отару серых овец, и прижимал их к стене Гурийских гор.
Постепенно к плеску, стуку, шороху, бульканью - ко всем легкомысленным звукам воды присоединились тяжелый гул людских голосов и гортанные выкрики.
Посетители духана бросились к окнам. Мокрая толпа валила по мостовой. Впереди бежали мальчишки. За ними шел высокий мрачный человек с ружьем, закинутым за плечо. Глаза его дико сверкали. Он гордо нес за хвост черного мохнатого зверя. С морды зверя падали капли дождя и крови.
Из соседней парикмахерской выскочил маленький старик с намыленным лицом. Мыло стекало на его серую черкеску. Он пощупал зверя и отшатнулся.
– Рамбавия!
– крикнул он.- Ты застрелил дикого кота, кацо!
Толпа зашумела. Охотник вошел в духан. Он швырнул мокрого, скользкого зверя хозяину. Звякнули стаканы. Гул от удара тяжелой туши о прилавок потряс воздух.
В духане стало тесно. Люди кричали с таким азартом, будто дело шло о жизни и смерти.
Владелец зверя вытер ладонью мокрое лицо и предложил хозяину глухим и грозным голосом:
– Купи шкуру, заведующий.
Толпа стихла. Нельзя было пропустить ни одного слова из этого необыкновенного торга. Дело шло о шкуре дикого кота, быть может последнего дикого кота, застреленного в болотистых лесах Колхиды.
Хозяин духана смотрел на зверя желтыми глазами и молчал. Девушка с курицей под мышкой и букетом роз в руке влезла на стул и заглядывала на прилавок.
Курица перестала выклевывать лепестки роз, закудахтала и всплеснула крыльями. Тогда старик Артем Коркия закричал, потрясая над головой посохом: