Кирилл Иерусалимский (IV век от Р. Х.) объяснял, что слово "Иисус" означает "Бог Спаситель". А Евсевий Памфил и епископ Кесарийский имя "Иисус" связывали с греческим словом "лечить". Иоанн Златоуст указал, что имя Иисус означает "Спаситель".

В латинской Вульгате, то есть до XV от Р. Х., имя "Иисус" пишется "IHESUS" (Ихесус). А в XVI веке имя Сына Божиего канонизировалось как "Jesus" (Езус). В русском же языке - "Иисус".

Мессия Израиля должен показать еврейскому народу, что у Господа Бога Единого нет избранного народа, ибо Он Любит все народы. У Господа Бога Любящего нет избранных, ибо для Него - все сыны и возлюбленные. Этим Мессией и стал Иисус из Назарета, Галилейский Пророк, Сын Человеческий.

Иерархическая структура пирамиды духовно-религиозных Учителей, пришедших на Землю к разным народам и в разные эпохи как мессии, с приходом Иисуса Христа обрела свою завершенность. Ибо Мессия, Иисус из Назарета, как Сын Божий, по праву занял высшую ступень этой пирамиды. Да, тот великий Учитель, Который приходит посреди мира на определенном этапе цикла развития человечества по Своей энергетике среди других Учителей-мессий будет вознесен на вершину. Он будет тем краеугольным камнем, дающим Цельность и путь и истину и жизнь. Этот камень нельзя откинуть в сторону, ибо этот камень является всегда верхним, как пирамидион в пирамиде, как камень Бенбен, заключающий в себе верх и низ. Да, Мессия вмещает в Себя эту энергетическую ниточку от низа и до верха, поэтому для людей земли Он и есть путь и истина и жизнь.

Понимая сущность камня Бенбен, пирамидиона на вершине величественной каменной пирамиды, Учитель-Мессия может сказать о себе: "Я встал посреди мира, и я явился им во плоти и они слепы в сердце своем".[3]

Помните: Мессию никогда явно не будут узнавать, ибо Он вмещает в Себя все человеческие проявления, от низа (плоти) и до верха (духовности, мудрости, Божьего Слова). Его не признают верхи (религиозная верхушка) из-за того, что он имеет низы (то есть он живет как простой, грешный народ). Его не поймут многие низы, ибо простой греховный народ не может уложить в своем сознании тот верх (язык притч, мудрость), которым обладает Мессия. Такое противоречие между низом и верхом (слоями народа) делает Мессию одиноким, хотя Он всегда находится в окружении ищущих и страждущих. Он всегда единичен, хотя постоянно находится в обществе разных людей. Да, так всегда будет с Мессией, ибо Он неординарен. Когда Он якобы поступает грешно, греховно (по меркам религии данного народа), люди, окружающие в этот момент Мессию, не видят, что Учитель тем самым очищает того грешника, на которого направлено Его действие. И эти люди, причисляя себя к праведникам или зная мерки праведной жизни, начинают осуждать Мессию за Его деяние, усмотрев в Нем грех. О, если бы эти люди ведали о том, что осуждая Учителя, они с энергетической точки зрения сами падают вниз, погружаясь в греховность, и еще больше становятся духовно слепыми.

Зная все это, пришедший Мессия, Иисус Христос дает всем людям Земли гениальную заповедь: "Не осуждай!" Потому что даже если мы будем осуждать малое, то со временем сможем осудить и большое. Но если мы научимся не осуждать в малом, тогда и большое (негативное, греховное) не будем осуждать, ибо будем понимать, из чего сплетено это большое. Ведь в осуждении мы сами в себе зарождаем негативные, разрушительные энергии, а последние стягивают к себе другие негативные энергии, как подобное притягивает подобное. Мало-помалу отрицательные энергии обретают все большую силу и порождают для нас греховный капкан, неведомую ловушку, в которую мы и попадаем. А эта ловушка готовит нам всевозможные муки, боли и страдания.

Мессия на то и Мессия! Он должен знать все тонкости и нюансы грехопадения человека в обществе, а для этого Он должен пройти все искушения плоти, души и духа. Ибо человек, посвятивший всего себя Богу, должен пройти все искушения, чтобы переплавиться, очиститься и убелиться в них. Только тогда ему открывается Духом Истины, Духом Святым его истинное назначение здесь на земле во благо людям ищущим, страждущим и нуждающимся в помощи.

Вопль народа Израиля поднялся до небес, сотканный в пирамидальную форму из разных мук, страданий и мучений, по которым смиренно и кротко спустился Сын Божий, как по обжигающим лезвиям мечей, пик и стрел, чтобы дать, подарить с Любовью всем людям Путь к Спасению. Падающее в бездну своих грехов человечество искало спасения у Бога. Дух Истины, истекающий от Бога, становился Сыном Божиим, чтобы воплотиться в человеческую земную плоть и дать спасение падающим и гибнущим. Чем ниже Сын Божий спускался по этой пирамидной лестнице из мечей, пик и стрел, тем отчетливее Он замечал, как из Его ног, рук, из Его груди, из Его головы начала просачиваться человеческая кровь. С каждой ступенью вниз греховный, мерзкий, спертый запах земного человечества все плотнее окутывал и душил Его. Но Он не останавливался, ибо, укрепленный Божественным Духом, Он смело продолжал нисходить в земной греховный мир в то самое место, где сильнее всего попиралась Истина. Эту Истину и надо было восстановить. Но такое совершить сможет только Сын Божий, ибо Он и есть сама Истина. Зная это, Сын Божий продолжал Свое нисхождение... "Мессия! Мессия! Где же Ты?!" - летели возгласы от Земли. Сын Божий спускался, осознавая, что Он берет возглас "Мессия" на Себя как Самопожертвование. Человеческие искушения ждали Его на земле, чтобы утопить в своей греховности.

Как происходило искушение и очищение Христа в пустыне и повествует эта книга.

И да пребудет с вами Бог!

Глава 1

СОМНЕНИЕ

"Вот я уже здесь, - подумал Иисус.
– Да, да, это то самое место, которое нельзя назвать приятным уголком природы или райским местом".

Все здесь выглядело уныло и безжизненно. Голая песочно-скалистая земля вперемежку с различными по величине камнями с острыми кромками, где мог свободно гулять лишь пустынный, огнедышащий ветер. Днем воздух нагревался от палящих лучей солнца, от скал, камней, песка и раскалялся до желто-красноватых вибраций. Накалившись в жужжащем звучании ослепительных аккордов солнечных лучей, пустынный воздух медленно как бы сползал в укромные места, где от тени создавалась прохлада, либо иногда стремительно пытался занять защищенные от солнца места, обжигая все то, что попадалось на его пути. Если где-то в прохладе и зарождалась какая-нибудь растительность, то в объятиях огнедышащего воздуха смерть праздновала свое пиршество. Все живое, что могло передвигаться: змеи, скорпионы, пауки, разные насекомые и пустынные звери - все прятались в свои спасительные места от раскаленных стрел смерти.

Иисус поправил на голове накидку от палящих сверкающих лучей солнца, создавая тень на лице, и медленно окинул любящим взглядом суровые безжизненные места, подбирая для себя подходящий уголок среди скал, камней и песка. Спешить было некуда, да и время в этой безжизненной пустыне замедляло свой ход, как бы столбенея от увиденного. И только движение солнца, луны и звезд по небу давало знать, что время продолжает по-прежнему двигаться в неизведанное будущее.

Его глаза определили то место, где он должен пробыть в суровых условиях наедине с собой, чтобы проникнуть в тайники своего сознания и распознать свое назначение на земле: кто же он есть.

"Решаться или не решаться?!" - думал Иисус.

"Господи! Наставь меня на путь истины. Мне надо еще раз все окончательно взвесить. Я сделал первый шаг. И вот я здесь, в пустыне, куда удаляются сомневающиеся в поиске истины, чтобы встретиться с духом пустыни и раскрыть для себя то искомое, что дает определиться на пути к Богу, то есть к Тебе, Господи! Пусть Твой Дух Истины пребудет во мне и укрепит меня в этом начинании. Ибо страх, как змея, тихо шипя, медленно вползает в мою душу, чтобы вновь возродить во мне сомнения, чтобы я убрался отсюда подобру-поздорову и не искал сам себя в прелестях тщеславия от своих знаний, которые я получил от Тебя, Господи. Может быть, моя гордыня под праведной маской заставила меня прийти сюда, чтобы примерить на себя величественное назначение, которое должно изойти из Твоих уст, Господи? Может быть, я тот временный смельчак-выскочка, который в азарте своей устремленности решил нацепить на себя сан Учителя Праведности, то есть надеть на себя Его духовную одежду? Не согнусь ли я под тяжестью этой светлой одежды? Не оттенит ли еще больше эта белая одежда мою скрытую греховность, мой изъян прошлых деяний, чтобы опозорить меня в глазах духовно-религиозной знати? А может быть, такая проверка мне как раз и нужна? Как же я узнаю, кто я есть и на что могу претендовать, если не буду примерять на себя сан Учителя Праведности, и не стану надевать Его одежды?! Кто же мне это может показать, как не дух пустыни, который сурово искушает подобных смельчаков, разбивая в пух и прах всю их самонадеянность или затискивает их тщеславную душу в каменные жернова, чтобы перемолоть и превратить в пыль их гордыню? А может быть, мне именно это и нужно? Как же я смогу распознать свою греховность, скрываемую под праведной маской, если дух пустыни не будет глумиться и издеваться надо мной? Дух пустыни видит душу смельчака насквозь, чтобы поиграть небрежно на его изъянах, создавая по ним мозаичный каскад страданий и мучений под маскарадным прикрытием всевозможных ощутимых видений.