На заставе уже работал движок, зажглись огоньки. Размеренно, словно на вечерней перекличке, перегавкивались служебные собаки.

Застава примыкала к Ветродую, как пограничники сами назвали безымянную горку. Местность позволяла удобно разместить огневые точки.

Года два тому назад застава подверглась нападению крупной вооруженной банды оуновцев. Кровавая стычка открыла недостатки в обороне заставы, и потому после этого были оборудованы блиндажи, вырыты глубокие окопы и траншеи.

Застава имела роту солдат и штатное число офицеров. Проволочная связь дублировалась стационарной рацией. Поэтому, хотя бандеровцы рвали проволоку, устойчивая связь держалась с комендатурой, штабом отряда в Богатине и ближайшей воинской частью — мотострелковым батальоном Н-ской дивизии.

Денисов медленно шел, вдыхая всей грудью похолодавший после заката воздух, а на душе было беспокойно, предчувствия томили его; иногда больше, иногда меньше, но всегда он чего-то ждал, постоянно был настороже.

Сержант услыхал топот. Скакал верховой от «веста» — так называли западный фланг участка границы. Ладонь ощутила рифленую ручку пистолета, с которым Денисов никогда не расставался.

Всадник скакал к заставе. Часовой его пропустил, значит, свой. Стоило поспешить, узнать, кого принесло в неурочное время. Денисов успел к крыльцу к тому времени, когда со своего конька птицей слетела Устя, бросила повод, оттолкнула дежурного, встретившего ее на пороге.

— Де начальник?

— У себя, Устя. — Дежурный опасливо отстранился и, когда Устя скрылась в дверях, виновато сказал Денисову: — Она, как зверь! И потом ее разрешено пускать без доклада! — По-прежнему восхищенно поглядывая на дверь, только что распахнутую Устей, улыбнулся, добавил: — Вот женщина так женщина!

— Женщина! — передразнил его Денисов. — Она на коне, значит, боец. Понятно, товарищ сержант? Возьми-ка лучше повод да привяжи коня, а то заподпружится.

И пока дежурный привязывал взмыленного коня, уклоняясь от его зубов, Денисов напился ключевой воды из эмалированного ведра, вытер губы и стал поджидать конца необычайного визита знаменитой дивчины из Скумырды.

А Устя тем временем, распахнув дверь кабинета начальника заставы, очутилась лицом к лицу с Галайдой, по бешеному топоту коня догадавшимся о приезде Усти.

— Что, Устя?

— Що, що! — Устя рубанула рукой, зло выкрикнула: — Давай швидче «студик», сажай хлопцев…

— Что за приказ, Устя?

— Митрофана и сына его, Митрошку… порезали… — Устя свалилась на стул, бессильно опустив руки на коленки, туго обтянутые трикотажными брюками спортивного костюма. Слезы брызнули на смуглые щеки.

— Порезали? — Галайда приказал: — Заставе в ружье! Эх, гады, звери. Порезали… — Свирепо гоняя барабан нагана по твердой ладони, спросил: Есть подозрение, Устя?

— Как же нет? — Устя вслушивалась в топот ног, в эти понятные ей звуки тревоги, вытерла глаза и щеки взмахами ладошек. — Двое бандюг! Пошли наши хлопцы по следу.

— Пошли все же…

Устя сверкнула ясными, будто дождем промытые вишни, очами.

— Кто пошел? Соплята пошли!

— Что же ты? — неосторожно упрекнул Галайда и понял свою оплошность.

— Що, що! — взъярилась Устя. — Послала тех, кто подвернулся! Не було, кого выбирать. Як бы була у меня твоя рота… Да що ты копаешься, капитан, як хомяк в норке!

— Ладно тебе кричать. — Галайда осторожненько подтолкнул ее к двери, приказал отвести в село коня Усти, а ее силком умостил рядом с собой в кабине «студебеккера», наполненного бойцами.

Машина тронулась стремительно. Устя покачнулась, схватилась за поручень, выругалась.

Галайда, пряча улыбку в лукавых потеплевших глазах, искоса наблюдал за своей спутницей, вскоре переставшей метать громы и молнии.

— Що, собак взяли? Повизгивают…

— Взяли и собак, Устя. — Галайда обнял ее за талию: машину сильно подкинуло на ухабе.

— Ты меня не лапай! — Устя отбросила руку капитана. — Як-нибудь сама удержусь.

— Извини, Устя. Понимаешь, рефлекс. Ухабы…

— Ладно. Рефлекс! Жируешь. — И, не обращая внимания на оправдания молодого офицера, спросила деловито: — Кутая почему не взял?

— А может, взял.

— Ладно, не балакай пусто. Де Кутай?

Устя спрашивала настойчиво, не скрывая своей заинтересованности, в то же время цепко следила за дорогой и подсказывала шоферу, как проехать.

— Кутая в отряд вызвали, — ответил Галайда. — Соскучилась?

— Соскучилась! А що? — Она вызывающе вскинула голову.

Галайда не отважился продолжать разговор и с напряжением всматривался в бежавшую навстречу крутую и опасную дорогу. Фары не включали, а подфарники освещали только небольшой круг впереди машины.

— Давай, уж я буду за штурмана, капитан! — сказала Устя. — Чего ты побачишь на шляхе?

— А если я филин?

— Надолго вызвали Кутая, филин?

— На сколько потребуется. Я не волен распоряжаться им полностью.