Здесь нам тоже сделали подарки. Все получили большие кружки из керамики, очень красивые. На каждой из них изображалась какая-нибудь бытовая сценка. А мне преподнесли бочонок из пластика с манометром, который указывает крепость пива.

Но самый дорогой для себя подарок я получил в Гамбурге, где выступал. Публика принимала нас, как всегда, прекрасно, и после концерта певицам Зыкиной, Левко и мне фирма "Эуродиск" вручила "золотую пластинку".

Это было, конечно, очень приятно, и я храню эту пластинку как дорогую реликвию.

Были мы гостями и фирмы "Бурда", которая тогда пользовалась известностью только на Западе. Наш оркестр устроил с "Бурдой" на их стадионе футбольную встречу.

Завершив гастроли в Германии, мы отправились в Швейцарию, дали один концерт в уютном очаровательном Цюрихе, а потом побывали в городках Констанце и Бодензее. Их маленькие домики, увитые виноградом, множество цветов и зелени очаровывали взгляд.

Следующим пунктом нашего следования была Вена. Это, конечно, один из самых красивых городов мира, даже Риму и Лондону, по-моему, не сравняться с ней. Нигде больше я не встречал такой стройной планировки, таких удивительных ансамблей.

В Вене мы дали только один концерт для телевидения, приняв участие в большом ревю, на котором выступало много певцов, чтецов, исполнялись сцены из оперетт. Для оркестра имени Осипова в этой программе тоже было отведено время.

Зал телевидения напомнил мне большой спортивный зал с такими же уходящими вверх рядами скамей. Справа и слева в нем - въезд на сценическую площадку. И когда исполнялись сцены из оперетт Штрауса, то роскошно одетые дамы и мужчины во фраках выезжали прямо в фиакрах, запряженных лошадьми. При этом сверкающие платья певиц и страусовые перья, украшавшие их, были сногсшибательны.

Наше выступление прошло хорошо. Я пел с оркестром русские народные песни: "Эй, ухнем!", "Вдоль по Питерской", песню Галицкого, арию Мельника, песню Еремки из оперы "Вражья сила", "Песню пьяных" Хренникова. Этот репертуар пользовался всегда большим успехом. Так произошло и здесь.

Пятый раз во Франции.

Белград, Бухарест, Милан

В том же сезоне я был пятый раз приглашен во Францию. Мне предложили выступить на открытии оперного сезона в Ницце и в нескольких спектаклях в Бордо и в Тулузе. Турне началось в Бордо, где мне уже привелось выступать дважды. Здесь красивый, комфортабельный театр на тысячу пятьсот мест. Привлекательность этого здания - не только внешняя. В зрительном зале очень хорошая акустика благодаря тому, что помещение облицовано деревом. Правда, стены оштукатурены, но зал резонирует как скрипичная дека: голос никогда не надо напрягать,

В "Фаусте" я исполнил Мефистофеля. В заглавной партии выступал Поль Финель из парижской "Гранд-Опера", а Маргариту пела молодая артистка Мишель Лебри. Оба мои партнера были отличными профессионалами, да и все остальные участники спектакля пели хорошо.

Как всегда во Франции, "Фауст" восторженно принимался публикой. Французы, естественно, очень любят своего Гуно, и национальные традиции исполнения его лучшего произведения должны представлять, как мне кажется, значительный интерес и для нас. Ведь когда произведения Мусоргского или Чайковского идут в зарубежных театрах - они недаром стараются максимально приблизиться к русским традициям исполнения. Вот так же, с моей точки зрения, надо и нам, ставя зарубежные оперы, стремиться приблизиться к первоисточнику, к традициям страны, где родилась опера.

Я потому говорю об этом, что мне представляются не всегда оправданными, например, те купюры, с которыми у нас идет "Фауст". Скажем, в Бордо или Париже дуэт (в саду) Фауста и Маргариты звучит полностью, тогда как в Москве из него изъят - и не для пользы дела - большой кусок. Во французских театрах победный хор солдат звучит чуть ли не вдвое дольше, чем у нас, и это усиливает контраст перехода к драматическим сценам с участием Валентина. Я думаю, что не надо нам делать купюр и в терцете Маргариты, Фауста и Мефистофеля в сцене в тюрьме.

Стоит задуматься и над купюрами в "Вальпургиевой ночи". У нас это просто балетный акт, который никак не связан с общим действием. А между тем Гуно написал для этого акта много не только танцевальной, но и вокальной музыки. И именно пение - слово и мелодия - объясняют, почему Фауст попадает вдруг в это волшебное царство теней, где проходят "Клеопатра - царица грез, Лаиса в венке из роз" и другие пленительные видения, вызванные из небытия колдовскими чарами Мефистофеля...

После выступления в "Фаусте" я получил приглашение дирекции театра Бордо выступить в "Хованщине", которую там в это время ставили.

Публика в Бордо очень приветливая, а сам город необычайно красив своими старинными зданиями и широченной Гаронной, куда заходят даже океанские пароходы. Мы провели приятнейший вечер в семье мадам Конье, директора школы, где дети изучают русский язык. Она живет при школе. За этот вечер я успел подружиться и с хозяйкой, и с ее дочерью Кристианой, педагогом школы. В дальнейшем, когда я приезжал в Бордо, что случалось не раз, я всегда их посещал, но и они не раз были в нашей стране и восхищались радушием наших людей. Обе женщины неутомимо собирали пластинки с записью игры Рихтера, Ойстраха, Когана и выступлений наших певцов. Однажды, желая позабавить меня, семья Конье предложила послушать пластинку с записью скрипичного концерта Бетховена в сопровождении индийского дрозда (у меня есть фотография этого дрозда). Эта удивительная музыкальная птица живет у мадам Конье давно. Путешествуя по Индии, она купила маленького полумертвого птенчика, в вате, в теплых тряпочках привезла его во Францию, вскормила - и выросла чудо-птица.