– Хорошо, я непременно этим займусь сразу же по приезде.

– Еще ориентир. Скорее всего, он из залетных, из тех, кто нанимается на разовую работу. У вас ведь есть такие?

– У нас половина рабочих приезжие.

– А почему, дорогой Борис Львович, у вас такая бешеная текучка кадров?

– А бог их знает. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше.

– Нет, Борис Львович, Бог и рыба тут ни при чем. Просто вы обманываете людей, а если говорить по-блатному, то "кидаете" без зазрения совести. Работяга пашет у вас полгода в две смены в надежде на то, что в итоге заработает приличную сумму, а в результате он получает от вас ослиный член пополам с пространным обещанием. Я не моралист, но элементарная совесть должна быть. Дома его ждет голодная семья, которая только и живет надеждой, что вот приедет отец и тогда у них все наладится, все войдет в норму. И что же? Приезжает долгожданный отец, а вместо денег и гостинцев в кармане шиш и денежный долг, в который он влез, чтобы купить обратный билет. Почему вы так делаете?

– Не только мы, сегодня так многие поступают, - хихикнул Разовский. Так и сколачиваем капиталы. Это почти норма работы многих новых предпринимателей.

– Скоты вы, а не предприниматели.
– Скрипнув зубами, полковник угрюмо уставился на дорогу и крепче прижал газ. В полном молчании мы проехали еще около двадцати километров.

– Езжайте потише, - попросил Разовский, когда поворот на птицефабрику остался позади.
– Смотрите налево, там должен быть хороший ориентир - три больших сросшихся дерева. Погодите, кажется, это они и есть, - показал он пальцем на три уродливо скрученных ствола, сверлами торчащих в небо.

– Ну а дальше куда?
– прижимаясь к обочине, спросил тесть.

– Теперь нужно проехать метров сто, а можно и пешком.

– Пойдем пешком, - выбираясь из машины, порешил тесть.
– Так вернее. Мимо не проскочим. Парни, вылезайте, приехали, - приказал он подъехавшим охранникам.

Ведомые Разовским, мы отошли от обочины метров на пятьдесят и дальше двинулись вдоль дороги где по проталинам, а где по подтаявшему насту, то и дело проваливаясь по щиколотку.

– Теперь нашим ориентиром должна служить полуметровая вентиляционная будочка, - оглядываясь, заявил Разовский.
– Она была где-то здесь, но почему-то я ее не вижу. Что за чепуха?
– спаниелем кружась на прогалине, чертыхнулся он.
– Возле той будки был метровый пень. Вот он, я точно его помню. Будка находилась в двух метрах от него. Где же она?

– Кажется, нам нужна не будка, а колодец-тайник.

– Ну да. Он находился на одной линии с будкой и пнем в десяти метрах на запад. Где-то здесь, - пнул он совершенно голую и сухую землю.
– Я ни черта не понимаю.

– Зато я понимаю, - злобно оскалился полковник.
– Ребята, попробуйте щупом.

– Нет проблем, Алексей Николаевич, руководите.

После третьей или четвертой попытки прочный стальной щуп легко вошел в землю. Повеселевший Ефимов от возбуждения сам взялся за лопату и довольно скоро, на глубине тридцати сантиметров, образовался метровый квадрат, заботливо устланный толстыми прочными досками.

– Верной дорогой идем, товарищи, - потирая руки, возбужденным буйволом запрыгал он.
– Тащите ломики, монтировки и топоры, сейчас мы этот ларчик вскроем.

– Алексей Николаевич, - остановил его восторг один из парней, - давайте не будем торопиться, мало ли что. Вы же знаете, я был сапером, разрешите мне сначала все как следует посмотреть, а то сгоряча и... вознестись можно, показал он на голубое небо.

– Валера, с меня причитается. Спасибо, что предупредил. Конечно же смотри, мало ли какую пакость оставил нам господин Чернореченский на прощание.

– Вот и я о том же.

Улегшись перед люком, Валера занялся привычной работой. Около получаса он обнюхивал и простукивал осклизлые доски, прежде чем решился прорыть по торцу узкую щель, куда с трудом просунул руку. Осторожно и ласково он оглаживал каждый сантиметр, прежде чем дал нам зеленый свет.

Тут же пошли в ход ломы с монтировками, и перед нами буквально через несколько минут черная яма гостеприимно распахнула свою пасть. Колодцем ее можно было назвать с большой натяжкой, поскольку глубиной она была не более двух метров и примерно такой же ширины. Пол и стены этого тайника были укреплены бревнами, сейчас изрядно подгнившими. О том, что здесь когда-то размещался передаточный пункт, можно было только догадываться или просто верить Разовскому на слово. На данный период времени яма была абсолютно пуста. В этом я убедился окончательно и бесповоротно, когда спрыгнул вниз.

– Ну что там, Константин?
– приплясывая от нетерпения, спросил полковник.
– Хоть что-нибудь нашел? Да не молчи же ты.

– Тут нет даже мышиного кала, - выбираясь наверх, с сожалением ответил я.
– А вы хотели, чтобы господин Чернореченский оставил вам пару ящиков тушенки и весь пакет документации с подробным отчетом, где, когда и с кем он воровал консервы?

– Где он воровал, я, кажется, уже знаю, а вот кто при этом был задействован, кто были его ближайшие помощники - знать было бы совсем не вредно.

– Тогда идите от обратного, - с усмешкой посоветовал я.
– Если вы знаете, откуда он таскал тушенку, то узнаете и того, кто ее таскал, не сам же Чернореченский этим занимался, а кто-то из его подручных.

– Может быть, может быть. На сто процентов я не уверен, но попробовать нужно. Борис Львович, подойдите сюда.
– Брезгливо поморщившись, полковник подозвал Разовского.
– Вот ваш тайник, а там пень. Вентиляционная будка находилась с ними на одной линии. Постарайтесь вспомнить, где именно.