А мой - то, хвост мочалом распушил и туда же. Говорит.
– На бабки, так на бабки, я сейчас Ястребят приволоку, так мы вчетвером тебя по миру пустим!

Фрайер с дегтярной фабрики, только бы языком молоть. А Димка за два часа всех нас до трусов раздел. Потом, чтоб перед нами же выщелкнуться в ресторан нас позвал, козел! Напоил нас на наши же деньги!

– Обидно, конечно.
– Сочувственно заметил я.
– Елена Марковна, а где все это время был Анатолий Парфенов?

– Так я ж и говорю, что в десять часов он ушел домой и больше я его в тот день не видела. Потом - то видела, как его из морга привезли и на похоронах видела, но он был уже не тот... мертвый он был. Понятно?

– Понятно.
– Ровно ничего не понимая ответил я.
– Скажите, а во время игры Дмитрий куда-нибудь отлучался?

– Держи карман шире, отлучится он, когда деньга дуром прет! Как хомяк пучеглазый сидел, все барыши подсчитывал, от стола поганой метлой не отгонишь.

– Это ты, Ленка, напраслину возводишь.
– Видя что внимание ядовитой супруги переключилось с его царственной особы на ненавистного квартиранта глубокомысленно возразил Ермоленко.
– Чего врешь - то! Выходил он дважды, один раз в сортир, а другой раз, перед самым уходом он кому-то звонил.

– А это не считается. Помолчи уж, гусар сопливый.
– Гневно сверкнув черным глазом зашипела она.
– Из квартиры он не уходил, а значит никуда не отлучался.

– А вы не помните, с кем и как долго он разговаривал по телефону. Почему - то заинтересовался я.
– А может быть вы слышали о чем он разговаривал?

– Ага, как раз, услышишь ты его.
– Скептически скривилась Алена. Телефон - то у него в комнате стоял, а дверь всегда закрыта. Отсюда даже бу-бу-бу не слышно. На все про все у него ушло не больше пяти минут, а потом, змей, опять за стол сел, ещё на четыреста рубликов нас вздрючил и в двенадцать часов предложил идти с ним в ресторан "Привал охотника". Ну мы и пошли, пусть хоть часть наших денег на наши желудки потратит, а то совсем обидно.

– Когда вы выходили из квартиры, на ощущался ли запах гари?

– А черт его знает, мы не заметили, потому что были под газом.

– Как долго вы просидели в ресторане?

– До начала третьего просидели, могли бы и дольше, но больше не лезло. Из - за стола встали как перезревшие арбузы, с трудом доползли до остановки, поймали такси и отправились домой, а здесь уже пожарники вовсю орудуют. Такое дело. Кроме Толика мы одни на площадке были, остальные на работе, а дети Крольчихи у бабки в деревне гостят. Кабы мы в тот день в ресторан не пошли, может и Анатолия бы спасли. Хотя кому суждено сгореть в огне, тот в воде не утонет.

– Когда и по какому поводу вы поссорились с Чумаченко?

– А, так на следующий день и поссорились, прямо с утра.

– Кто был инициатором?

– Только не мы.
– Дружно, в один голос ответили супруги.
– Он сам все начал.

– Расскажите, как все получилось?

– Ночью я плохо спала.
– Доминирующим голосом объявила Елена Марковна.
– Все мне покойник снился, накануне - то обожралась, вот он мне и снился. А как же! Поднялась опять рано, ещё девяти не было, ну и Вовку заодно растолкала. А чего ему храпеть, когда я на ногах хожу? Велела ему мусор вытащить и на кухне прибраться. А сама в ванну пошла. Ванна - то у нас с унитазом совмещенная, так я сперва унитазом попользовалась, а только потом под душ залезла, думала хмарь сойдет. Намылилась, ну и моюсь себе потихоньку, а тут Чумаченко из комнаты вышел и начал в двери мне барабанить, кричит:

– Безобразие, когда не подойдешь, а туалет занят.

– Погоди, Димка, скоро выйду.
– Отвечаю я ему, а он все унятся не может. Бегает по коридору и матерными словами обзывается, на меня - то, на старую женщину и хозяйку квартиры. Ну не свинья ли?

Не выдержала я такой обиды, вылезла из под душа и как следует не подтеревшись выскочила в прихожку.
– Сучий сын, - Говорю, - Да как ты смеешь про меня так говорить? Нехорошо это, Дима.

– А это хорошо, по неделе в комнате у меня не мыть?
– Отвечает он. На полу мусор на мебели пыль в полец толщиной. Немедленно уберите у меня в комнате.

– Бессовестный ты урод!
– Вступился за меня Вовка.
– Как только у тебя язык проворачивается? Как ты такое можешь говорить, гадючье семя, мы же тебе заместо родной матери были! Алена позавчера вечером у тебя языком все вылизала. Обстирывает тебя, готовит специально, пельмени стряпает...

– В гробу я видал такую мамочку вместе с её пельменями.
– Отвечает он нам.
– Сегодня же ноги моей в этом доме не будет.

Вот так, слово за слово и поцапались мы.
– Вздохнула заботливая Елена Марковна.
– А после обеда он собрал свои вещичке и не сказав доброго слова ушел. Сволочь!

– Неблагодарный и вредный элемент.
– Сочувственно согласился я.
– А когда и каким образом вы познакомились со своим квартирантом?

– Так ещё в марте месяце.
– Удивилась моей недогадливости Ермоленко. Мы долгое время не могли сдать ту комнату, даже объявление в газету давали, а все бестолку. Не хотели к нам идти и все тут. Да и то понятно, далековато от центра и телефона нет. Больше двух месяцев она стояла у нас пустая. Нет, желающие приходили, да только такие, что я и на порог их пустить боялась. А тут вдруг, в марте месяце, Толик меня спрашивает, не сдаю ли я комнату. Я говорю, конечно сдаю, но только приличным людям. Тогда он мне и притащил этого Димку, чтоб у него кишка лопнула.